Измена. Цена твоей лжи - Анна Олеговна Ковалева

круговая порука. Сегодня они прикрыли тебя, а завтра ты их леваки перед женами поможешь скрыть.

— Это неправда, Рита, — Денисов вскинулся и сжал ладони в кулаки. — Ну хорошо, спроси девчонок тогда. Юлю, Свету, Женю. Они тоже видели как я поднимался к себе. Девочки точно врать не будут.

— Да не хочу я никого спрашивать! Смысл какой? Разве важно уже, чего ты хотел или не хотел? Важно только то, что сделал. Ты же переспал с Сабиной, так?

— Выходит, что да. — признался он.

— Вот и все, что мне нужно знать. Так что алкоголем не оправдывайся. Это не поможет.

— Прости меня, Рита, — Лёша тянется ко мне, но я отодвигаюсь насколько позволяет мое состояние. — Прости, что облажался. Самому от себя противно. Что смог с ней…

— Заметь, — я зло прищурилась. — Ты извиняешься только за измену. А за вранье свое извиниться не хочешь? За то, что целый месяц водил меня за нос? Делая вид, что ничего не было. Или это из серии не уличен — не изменщик, да?

— Пойми, — Денисов нервно сглотнул, — я не хотел тебя потерять. Тем более из-за одной дебильной ошибки. Как я мог тебе рассказать?

— Ртом, Лёша, ртом. — прошипела я. — Надо было просто повести себя как мужик и принять последствия. А не делать из меня дуру, пряча свой левак. Хотел выйти сухим из воды, а добился лишь того, что твоя ненаглядная заявилась на свадьбу и вскрыла все карты.

— Рита, да услышь ты меня! Сабина мне никто! Пустое место, давно забытое прошлое, понимаешь?

— Только твой член, видимо, считает иначе. Очень уж реактивно он на неё реагирует, — съехидничала я.

Алексей уже готов был взорваться, даже рот открыл, но неожиданно быстро сдулся. Прикрыл глаза, потер заросшую щетиной щеку, а потом низко опустил голову.

— Понимаю, милая. Заслужил. Бей словами, кусайся, что хочешь делай. Но только дай мне второй шанс, пожалуйста.

— Знаешь, — я потерла лоб, ощущая приближение нового болевого приступа. — Возможно, я дала бы тебе шанс. Возможно! Если бы ты сразу пришел ко мне и рассказал правду. Да, мне было бы больно, но не думаю, что больнее чем сейчас. Я бы не попала в аварию, родители бы не вбухали кучу денег в ненужную свадьбу.

— Неправда. Эта свадьба была нужна нам обоим. Ты же знаешь. Мы оба ее хотели.

— Я уже ничего не знаю. Но месяц назад мы могли еще хоть что-то исправить. Возможно, я бы тебе поверила и мы бы смогли начать заново. А может, и нет. Теперь уже не узнать. Но сейчас шансов уже нет никаких. Не после того, что я видела и слышала в ЗАГСе. Не после того, как ты после неё тащил в постель меня. Все кончено, Леша. Иди к своей Сабиночке, она заждалась уже, бедненькая. Истосковалась, наверное, до мокрых трусов.

— Нет, Рита! Пожалуйста, не поступай так с нами! Мы еще можем все исправить. — пересев на кровать, Лёша попытался снова меня поцеловать, но я лишь прокусила ему губу до крови.

— Мерзавец! — брезгливо вытерев губы, я приготовилась уже орать и звать на помощь врачей, но в этот момент в палату вошла мама.

— Ты? — увидев несостоявшегося зятя, она изменилась в лице. — Совести и стыда совсем нет, да? Как только просочился сюда? А ну живо отошел от моей дочери! Кобелина похотливая!

— Инесса Александровна, — Лёша вскинул руки и попытался утихомирить маму, но все было тщетно. Она разошлась не на шутку.

— Убирайся отсюда, там тебя беременная любовница заждалась, — кричит мама, а меня слово по голове ударяют чем-то тяжелым.

— Так ты ей еще и ребёнка заделал? — с ужасом смотрю на бывшего жениха. — И пришел ко мне второй шанс просить? Зная, что скоро станешь отцом?

— Рита, нет, — Лёша присаживается на корточки у кровати. Сейчас он совсем похож на привидение. Или на сбежавшего из лечебницы наркомана. Бледный, зрачки расширены, руки трясутся. — Это все ложь. Это не мой ребенок, не может он быть моим. Сабина врет, понимаешь? Ей нужно нас разлучить любой ценой. Она ни перед чем не остановится. Я сделаю тест и докажу тебе свою правоту.

— Ты с ней спал! — кричу я, не обращая внимания на начавшую разливаться в теле боль. — И твердо уверяешь, что не можешь быть отцом? Почему?

На этот вопрос ответа не находится. Лёша просто стоит и смотрит на меня с безграничным отчаянием.

А я в этот момент теряю последние остатки любви к нему. Она сгорает заживо, распадаясь призрачным пеплом.

Человек, за которого я собиралась выйти замуж — изменщик, лгун и последняя сволочь. Да еще и отец ребенка своей любовницы.

Теперь он не мой. Он чужой мужчина. Пусть Смолова забирает его себе со всеми потрохами. Объедки после нее подбирать не собираюсь.

— Теперь точно все, Алексей, — хрипло произношу я сквозь боль и слезы. — Иди к своей Сабине. Рожайте малыша, воспитывайте его. А я… Меня больше нет для тебя. Считай, что я тоже погибла в аварии.

Денисов пробует еще что-то сказать, но вовремя появившийся отец буквально за шкирку вытаскивает его из палаты.

Я же корчусь на кровати, захлебываясь слезами. И в этот момент душевная боль гораздо сильнее физической.

Меня полосуют ржавыми ножами мясника на мелкие ошметки. Которые уже никому не под силу будет собрать в единое целое.

— Ну-ну, милая, не плачь. — мама начала меня утешать. — Алексей не стоит того, чтобы по нему убиваться. И так покалеченная лежишь. Не надо, Ритуль. Не для того мы тебя с папой растили, чтобы ты свое здоровье испортила из-за бессовестного подонка.

— Это правда, мам? — шмыгнула я носом. — Она беременна?

— Похоже, да, — передернула мама плечами. — Наглая такая дрянь. Стояла и трясла тестом перед толпой зевак. Чтобы все видели и слышали. Хорошая она пара Денисову. Такая же бессовестная гадина. Так что не надо реветь — у тебя вся жизнь впереди. Встретишь еще нормального мужчину. А этим двоим — Бог судья.

— Мне так больно, мама… — закрыла глаза, ощущая, как начинаю плыть. — Так больно…

— Сейчас милая, — всполошилась мама и побежала за медсестрой.

И снова укол, и уплывающее вдаль сознание. Но я все же нахожу в себе силы на последнюю просьбу.

— Мам?

— Да, доченька?

— Пусть папа сделает так, чтобы Денисова ко мне не пускали. Видеть не могу этого предателя.

— Конечно, Риточка, все сделаем. Этот мерзавец тебя больше не потревожит. Если потребуется, то папа и наряд ОМОНа приставит к твоей палате.

— Спасибо, — пробормотала я и под материнский ласковый поцелуй погрузилась в забытьё.