Измена. Цена твоей лжи - Анна Олеговна Ковалева

ужасно: помятая одежда, всклокоченные волосы, заросшее жесткой щетиной и страшно осунувшееся лицо.

Но зато я не увидела на нем бинтов, гематом, порезов и ссадин. А это значит, что в ДТП Лёшка не пострадал. И меня сразу охватила неимоверная волна облегчения. Ведь за любимого человека всегда боишься больше, чем за себя.

— Лёш, — зову я, и он аж вскидывается весь. — Ты в порядке?

— Об этом я должен тебя спрашивать, — осторожно отвечает он, смотря на меня встревоженным взглядом. — Как себя чувствуешь?

— Терпимо, — слабо улыбаюсь и протягиваю ладонь, которую Лёша берет сразу же, но с каким-то отчаянным выражением на лице.

Резко подносит её к губам и начинает целовать, отчего по моей коже мурашки начинают плясать. Так приятно…

— Прости, Рит. — лихорадочно бормочет, не отрывая губ от моей ладони. И смотрит так виновато, что у меня сердце начинает щемить. — Прости, любимая. Я во всем виноват, но я не хотел, понимаешь? Не хотел, чтобы так вышло. Боже, я чуть не спятил, когда узнал, что ты попала в аварию. Я так боялся тебя потерять.

— Лёш, ты чего? — не понимаю я. — Не ты же виноват в аварии, так? Не ты был за рулём?

— Ты ничего не помнишь? — лицо Алексея вытягивается, и цветом становится похожим на простыни, на которых я лежу.

— Нет, — качаю головой. — Хотя погоди, какое сегодня число?

— Восьмое, — произносит он как-то обреченно, а я тут же застываю. Сквозь завесу прорывается первое воспоминание.

Свадьба! Шестого августа мы с Лёшкой должны были пожениться. Господи!

— Свадьба не состоялась да? — робко спрашиваю, уже заранее зная ответ.

— Не состоялась — в синих глазах Лёшки мелькает горькая тоска.

— А что случилось? Расскажи… Я же не с тобой в машине была, так?

— Нет, не со мной, — тяжело вздыхает он, потирая лоб. Ты ехала в машине, в которую врезался другой автомобиль. Неуправляемый.

— Неуправляемый?

— Да, — кивнул Лёша. — У водителя такси, которое вылетело на встречку, прямо за рулём случился инфаркт. Он потерял сознание и его машина врезалась в твою на большой скорости.

— Господи, — мне становится дурно. — И что с ним стало?

— Судя по тому, что я узнал, — поморщился Леша, — мужик умер еще до столкновения. А водитель, который вез тебя — при столкновении получил травмы, несовместимые с жизнью. Ты единственная выжившая. Отделалась черепно-мозговой травмой и парой переломов.

— Ужас какой, мне так жаль их обоих, — пробормотала я. Вздохнула, закрыла глаза и крепче сжала ладонь Лёши. А когда успокоилась немного, посмотрела на любимого с надеждой. — Но ведь я жива, милый. Переломы заживут. А значит, свадьба у нас обязательно будет… Правда же?

Лёша вздрагивает и молчит пару минут, бесконечно нежно поглаживая мою ладонь. А затем осторожно поправляет мне волосы и тянется к губам…

И у меня тут же срабатывает триггер. Кадры щелкают перед глазами один за другим. Словно кто-то жестокий быстро перематывает пленку в диапроекторе.

ЗАГС, мое свадебное платье, Лёшка, такой безумно красивый в своем костюме, веселые гости.

А потом его объятия и поцелуи с Сабиной…

Я будто заново переживаю ту сцену, минута за минутой. Ее рука в его штанах, его руки обнимающие ее, звуки поцелуев и страстные стоны. И змеиный шепот, снова закрадывающийся в уши…

Нам же было хорошо той ночью, Лешёнька, помнишь? Ты с меня всю ночь не слезал… Терзал мое тело как одержимый…

Вспоминаю наш разговор на стоянке, его ложь и вынужденное признание в измене. Свою попытку уехать домой, и машину, вылетевшую на встречную полосу.

Наверное, Леша читает это все по моему лицу, поэтому сразу отстраняется. Стискивает челюсти до скрипа зубов, шумно дышит и смотрит абсолютно больными глазами.

Так, как будто это ему сейчас сердце на части раскурочивают.

Ему, а не мне…

— Как ты мог? — вырываю ладонь и вытираю о больничное одеяло. Мне больно и противно прикасаться к своему жениху.

Он же клялся мне в любви, а сам спал с бывшей… Ласкал её, и этими же руками трогал потом меня.

Как же мерзко…

— Как ты мог, Лёша? Зачем ты всё разрушил?

Глава 8

Все кончено

Рита

— Я не хотел этого, Рит, — Денисов растирает лицо руками и кривит рот в горькой усмешке. — Я не поехал бы тогда за город, если бы знал, что там будет Сабина. И я изначально хотел с тобой остаться, помнишь? Ты сама меня уговорила поехать отдохнуть с друзьями.

— То есть ты меня обвиняешь в своей измене? — от такого заявления я чуть язык не прикусила.

— Нет, что ты, — помотал он головой. — Я всего лишь говорю, что та наша встреча с бывшей была случайной. Я бы лучше провел время с тобой.

— Да не ври ты, — поморщилась. — Я же видела, что ты хочешь поехать, развеяться с друзьями. Потому и отпустила. Я верила тебе безгранично. Как оказалось — зря. Ты из тех, кто не может удержать штаны застегнутыми.

— Рита, любимая…

— Не называй меня так. — вложила в свой взгляд столько презрения, сколько могла. — Знаешь, я видела как мои знакомые, одноклассницы, сокурсницы скандалят со своими мужьями, парнями. Контролируют каждый их шаг, проверяют их телефоны, закатывают скандалы, когда те хотят пойти на какую-то дружескую сходку. А я не хотела жить так. Родители мне с детства своим примером показывали, что отношения должны строиться на доверии. Потому что без доверия умирает и любовь. Очень долго и мучительно. Я не хотела жить в вечном страхе и проверять твои переписки по ночам, выясняя, не завел ли ты себе любовницу. Считала, что мы можем проводить время и вместе, и порознь. Не скандаля и доверяя друг другу во всем. В конце концов, семья — это ведь не загон с привязью, а союз двух равноправных людей со своими желаниями и потребностями. Которые должны уметь находить компромисс, но не в ущерб семье. Ты захотел провести пару дней с друзьями — пожалуйста, я была не против. Только вот…

— Я все просрал, да?

— Всё, что только можно, — вытерла я слёзы. — Это хоть того стоило?

— Рита, да я не помню ничего, понимаешь? В памяти до сих пор черная дыра. Я надрался так, что не соображал ни черта. Но я не приставал к Сабине, не давал ей повода. Не веришь мне — у парней спроси, они подтвердят. Они видели, что я держался от Смоловой в стороне и спать уходил один.

— Ну конечно, — фыркнула я, потерев разболевшуюся руку. — Так я им и поверю. У вас же там