Сердце женщины - Мухаммед Паруси Матви

Миндаль наконец зацвел, и наступила весна. Мы встретились, но судьба горько посмеялась над нами.

Перевод О. Фроловой.

Иса ан-Наури

(ИОРДАНИЯ)

ЗАМУЖЕСТВО

Все девические годы в ушах Фидды звучала бедуинская песня, которую она запомнила еще с детства. Особенно часто в ней повторялись такие слова: «Ой, мама, не хочу я за крестьянина, не хочу я за торговца…»

В этих словах была неприязнь к мужчинам двух сословий: к крестьянам и торговцам, к тем, кто «уравнивает весы», как пелось в том же куплете. Фидда и другие деревенские красавицы, так же как и она гордые своей красой, считали, что эти два сорта мужчин не заслуживают их благосклонности, и даже презирали их.

Крестьянин только и знает, что возиться с землей да со скотиной, а торговец — тот обвешивает покупателей или норовит втридорога всучить никуда не годный товар. Нет, это не такие мужчины, за которых стоило бы выходить замуж.

Фидда гордилась тем, что она красива, гордилась своими косами, длинными и густыми, которые она могла часами заплетать и расчесывать. Неделями вышивала она замысловатые цветные узоры на рукавах и подоле своих нарядов, украшала золотыми и серебряными монетами по изгибу воротника, открывавшего белоснежную грудь. И лицо у нее было красивое. Куда до нее городским девушкам! А уж как бела ее длинная шея! «Ну будто пена…» — говорила мать.

Да разве найдется в деревне хоть один парень, достойный такой девушки? Грешно даже и представить себе ее холеное нежное тело в объятиях деревенщины с колючей бородой, шершавыми руками, огромными ножищами. И ласки у него такие грубые…

Да и торговцы ничуть не лучше. Сколько раз они надували ее, продавая залежалый рахат-лукум и клянясь при этом самыми страшными клятвами, что она покупает лучший сорт! Продавали ей цветные нитки за десяток яиц, когда красная цена им — три, не больше. Она и представить себе не могла, как можно жить с одним из этих плутов под одной крышей или, не приведи Аллах, спать под одним одеялом. Нет, ее суженый не должен быть ни крестьянином, ни владельцем деревенской лавки. Выходить замуж — так только за городского. Ну а уж если, на худой конец, за деревенского, то пусть он будет военный. Непременно военный! Чтобы мундир на нем был цвета хаки, с блестящими пуговицами. Чтобы, когда он идет по неровным деревенским переулкам, стук его башмаков был слышен издалека. Чтобы земля дрожала под его тяжелым мужским шагом.

Ах, военный, военный… Мечта всех деревенских девушек! Как и многие подруги, Фидда хотела, чтобы ее мужем был военный. Новенький мундир. Пуговицы блестят, как золото. На голове красная феска с белыми кисточками. Кайму для фески она сплетет сама, своими руками… Ее жених — военный! Какая сладостная мечта!

Утром, выходя из дома, он будет четко отбивать шаг по гравию дороги, а вечером — возвращаться домой под песни деревенских женщин. Она станет стирать его форму, гладить ее, следить, чтобы она всегда была в полном порядке. Заплетать кисточки на его феске, надраивать до блеска пуговицы, чистить обувь — все это будет ее приятной обязанностью.

А в конце месяца он принесет домой жалованье. Может быть, денег будет меньше, чем выручает землевладелец или лавочник. Но зато это заработок надежный… Она станет пересчитывать деньги. И радость будет переполнять ее сердце.

Военному не надо ухаживать за скотиной, пахать, собирать сучья и хворост в дальнем лесу, пасти скот, выпалывать сорняки на поле, косить и молотить зерно на гумне. Одежда у него всегда чистая. Ему не надо надувать покупателей, чтобы сбыть моток шерсти, не надо нахваливать лежалый рахат-лукум, выдавая его за самый лучший.

Бедуинская песня, которую напевала Фидда, была очень популярна в деревне. Ее пели не только девушки, но и парни. Они чувствовали, что военный мундир был для их подруг символом иной жизни, более приятной, чем грубый деревенский быт с его суровостью и постоянным тяжелым, без отдыха, трудом.

Ничто так не действует на мужчину, как мнение о нем женщины. Девушки хотели, чтобы их суженые были военными. Парни должны были стать военными, раз девушкам нравились щегольская военная форма, постоянное жалованье, престиж военнослужащего. Пусть себе старики копаются в земле. А молодежи лучше идти на военную службу…

Военный — вот идеальный образ жениха в душе деревенской девушки, вот рыцарь ее мечты! Ей невдомек, как устает он от муштры с раннего утра до позднего вечера, в зной и в дождь. Не понимает она и того, что военный постоянно на виду, что он не может заниматься тем, чем ему хочется… Потому что воинский долг — первый и последний его господин.

Она не знает, что настанет час, когда ей не придется видеть его долгие недели и месяцы. Ибо он пойдет туда, куда позовет его этот долг и приказ командира…

Ничего этого она не знает, да и не хочет знать. И образ военного в мундире цвета хаки, с блестящими пуговицами, и в добротных ботинках, четко отбивающего шаг по каменистой дороге, остается образом человека, с которым она хотела бы прожить всю жизнь.

Многие деревенские юноши стали военными. Едва парень оканчивал деревенскую школу, как поступал на службу в армию. Трое парней сделали почин, и с их легкой руки число новобранцев росло с каждым годом. И с каждым годом в деревне становилось все больше мундиров с блестящими пуговицами. А мечты деревенских девушек расцветали пышным цветом.

Один молодой солдат не появлялся дома несколько месяцев и вдруг точно с неба свалился! Привез из города подарки отцу, матери, братьям и сестрам… И в доме настал праздник!

Фидде исполнилось уже семнадцать. Она прекрасна, как только что распустившийся цветок. Длинные и густые косы, расшитая цветными нитками домотканая одежда, с которой ниспадает целый водопад золотых и серебряных монет…

Сын их соседа, Ода, тот, что недавно пошел в армию, всего на три года старше ее. Он был хорош собой и в гражданской одежде, но теперь, в военной форме, стал просто неотразим.

Он приехал, когда все спали, и деревня не услышала его громких шагов, солнце не заиграло в его начищенных пуговицах. Но в первый же вечер после приезда Оды по деревне поползли слухи, будто отец парня решил посватать ему невесту. У всех на языке было имя Фидды. Слух переходил из дома в дом:

— Ода хочет посватать Фидду…

— Видела его, сестра? Он говорит, что давно ее