Восемь белых ночей - Андре Асиман

пропасти. Вчера я знал, что разбит на куски. Сегодня не чувствовал себя разбитым. Может, все понемногу выправляется, подумал я, выздоравливаю, худшее уже позади. Какая капризная вещь человеческое сердце. Я хотел было пожурить себя за такое легкомыслие, но тут взгляд мой упал на ее окно. Меня обуяла неукротимая паника. По ней я понял, что рана, которая, как я думал, уже затягивается, еще до конца не нанесена, именно поэтому не так больно. Нож пока вошел не полностью, худшее еще не началось.

В окне я заметил великанское растение, которое несколько дней назад видел у нее в гостиной. Тогда я его толком не разглядел. Теперь вспомнил, что мы говорили про Ромера и Бетховена, она сидела прямо под его ветками, а я все время на него таращился.

Решил прогуляться к центру. Не стал переходить улицу, когда порыв толкнул меня к той самой булочной и заставил остановиться, когда я заметил, что витрина запотела изнутри. Чего бы не съесть круассан, подумал я. Стояла длинная очередь, как всегда в середине дня, особенно в выходные.

Наше место, две ночи тому назад. Чтобы воскресить память о том поцелуе, я подошел еще ближе к витрине и, чтобы не вызывать подозрений у посетителей булочной, сделал вид, что стараюсь разглядеть, длинная ли внутри очередь, едва не прижавшись носом к стеклу. Клара вновь оказалась рядом. Таинственные движения наших бедер были столь же живы, как и тогда. Ничего не изменилось. Я удивился собственной мысли, что эта булочная не только помнит ту ночь лучше, чем я, но и в духе всех достойных булочных в выходные запомнила ее специально для меня и теперь предлагает самый лакомый ее кусочек, тот, в который запечена заветная монетка. Монетку потом можно хранить всю жизнь. Клара превратится в одну из тех хворей, которые можно вылечить, но на коже останутся следы, она может и совсем изуродовать, но вы все равно будете называть ее «благословенной», ибо она открыла вам путь к Богу.

Если в ближайшие недели мне взбредет в голову с ней повидаться, проще будет прийти сюда, чем бродить вокруг ее дома. А можно сделать и то и другое: раз уж приехали на кладбище на родную могилу, заодно положим цветы еще и вот этим.

Я открыл дверь, вошел в булочную и, когда подошла моя очередь, внезапно решил купить фруктовый торт. Подумав, добавил еще четыре слойки.

– Я так и подумал, что это ты, – раздался мужской голос. Я обернулся. Приятель, с которым не виделись много месяцев. Он тут завтракал со своей девушкой за крошечным круглым столиком. – Гляжу – ты заглядываешь снаружи, уж испугался, ты того и гляди лицо расквасишь.

Он познакомил нас с Лорен. Рукопожатие. Чем я нынче занимаюсь? Ничем, ответил я. Шел на поздний обед к друзьям на Девяносто Пятую, вот, купил булочек.

Мысль о том, чтобы зайти к друзьям, посетила меня уже после покупки булочек.

Почти неделя с Рождества, а я так и не купил игрушек их детям, добавил я. А сколько лет детям друзей? – осведомилась его девушка, явно интересовавшаяся детьми. Два и четыре, ответил я. «Неподалеку есть детские магазины». Она школьная учительница? Покачала головой.

Я посмотрел на нее. Какая славная. «Неподалеку есть детские магазины». В четырех словах – доброты, расположения и любезности на целую жизнь. Мы пошутили по поводу подарков детям, которых почти не знаешь. У нее не было сумочки, только пальто, застегнутое на все пуговицы, руки глубоко в карманах – напряженная, скованная, кофе она, похоже, допила уже давно. Вид у них был такой, будто они крепко повздорили.

– Нам в любом случае в ту сторону, – сказала она. – Вот с вами и пройдемся.

Помогут мне выбрать игрушки. Я не против? Вовсе нет.

Как это мило – предложить помощь совершенно чужому человеку. Потом я понял, почему совсем не этого хочу, зачем я выдумал этот визит к друзьям на Девяносто Пятую улицу. Булочки я купил в надежде, что наберусь храбрости, позвоню Кларе и сообщу, что сейчас явлюсь к ней с тортом и четырьмя слойками.

Если не избавиться от этой парочки, не объявить, что я передумал, я, скорее всего, вовсе не попаду к Кларе этим утром, никогда больше не увижу Клару и – кто знает – жизнь может принять совершенно иной оборот, и все из-за каких-то игрушек и дурацкой выдумки, которую я измыслил с тортом в руке! Подобно всяким малозначительным произвольным случайностям, которые приводят к рождению музыкального сюжета или определяют судьбу персонажа фильма: пустячок, бессмысленная выдумка – а жизнь слетела с орбиты и устремилась в неведомом направлении.

И вот с тортом и четырьмя слойками я направляюсь туда, куда совершенно не собирался, покупать подарки, которые мне решительно ни к чему.

В игрушечном магазине мы ненадолго разбрелись. Его заинтересовали велосипеды, она рассеянно разглядывала детские кроватки и коляски, так и не вытащив рук из карманов. Я почему-то оказался с ней рядом.

– Вам пожарная машина подойдет, – сказала она, указывая на игрушку в стеклянной витрине.

Почему я ее сам не увидел? Прямо у себя под носом.

– Может, потому что плохо смотрели?

– Может, потому что плохо смотрел. Вся моя жизнь в одной фразе, верно?

– Ну, мне-то откуда знать? – сказала она.

Огромная пожарная машина, пластмассовая, скругленные углы, никаких острых краев – в результате выглядела она приветливо, но слишком уж по-мультяшному, четырехлетнему мальчику вряд ли понравится.

– Лестница вытягивается? – спросила она у хозяина магазина.

– Снабжена поворотным механизмом – видите, мадам? – пояснил он с сильным индийским акцентом и показал, что лестницу и ее крепеж можно поворачивать на 360 градусов. – Есть та же модель, но не снабженная поворотным механизмом. Меньше деталей, реже ломается.

Тут он отвлекся на даму лет пятидесяти с беременной дочерью. На них были одинаковые парики. Хотели купить детскую мебель, но чтобы доставили только после рождения ребенка. «Мы несколько суеверны», – высказалась вместо дочери мать. «Понимаю», – ответил он с почтительным сочувствием человека, всю жизнь прожившего во власти куда более зловещих суеверий.

Через несколько минут он вернулся.

– Ну так как, вам с поворотным механизмом или без поворотного механизма?

Клара бы явно не удержалась и передразнила его акцент, мы бы оба катались по полу от хохота и добавили бы пару словечек в наш тайный общий словарь. Показать тебе поворотный механизм? Ух и устрою я тебе поворотный механизм, пусть оно мне и будет стоить жизни.

С Лорен я на подобное не решался. Подергал крутящуюся лестницу.

– Как вы думаете, какие механизмы