Меркьюри - Эми Джо Бернс

– Не-а, ― мотнул головой Бэйлор. ― Мы делаем малоуклонные крыши на промышленные постройки. Асфальтовые, резино-битумные. Для мельниц, больниц, всяких складов.

– Звучит очень непонятно, ― сказала Марли, взглянув на Элизу в другом конце стола, которая чинно сидела на стуле.

– Все, что требуется, чтобы настелить крышу… ― впервые обратился к гостье Мик, оторвав взгляд от своего дежурного кроссворда, который Элиза предупредительно положила возле его тарелки.

Тут он сделал очень долгую паузу.

– Вот только не начинай опять, ― проворчал Бэйлор.

– Пожалуйста, папа, не надо, ― попросил Крошка Шэй.

– Все, что требуется, чтобы положить крышу, ― непоколебимо продолжал Мик, ― это пара ножниц да пистолет с герметиком для швов.

– А еще подъемный кран, бригада да песка с галькой до черта, ― пробурчал в свой стакан воды Уэйлон, но расслышала это только Марли.

– А я на прошлой неделе видела вашу рекламу в парке, ― сказала Марли. Поймав взгляд Мика, она не отвела глаз. ― И прямо за щитом, мне показалось, были именно вы.

Услышав это, Мик будто оторопел. Наморщив лицо, он крепко сжал в ладони вилку, воздев вверх острые зубцы.

– Кто твой отец? ― спросил он у Марли, и девушка различила, как кто-то резко вдохнул.

– Мик! ― точно взмах хлыстом, прозвучал негромкий оклик Элизы.

Сыновья ее мгновенно оживились. Бэйлор плюхнул на отцовскую тарелку порцию куриной запеканки. Шэй предложил покрасить ставни. Уэйлон кашлянул, прочищая горло, потом поднялся, чтобы перевесить отцовскую шляпу со стула на вешалку.

Причем вся эта суета поднята была лишь для отвлечения сидящего во главе стола мужчины, чтобы он не ляпнул что-либо непозволительное. Подобных хитростей Марли никогда еще не доводилось наблюдать.

– Отца у меня нет, ― без обиняков сообщила она. ― Он не умер, его просто нет.

В комнате повисла тишина. Элиза встала, чтобы принести из кухни кувшин с водой, но так и не двинулась с места. Бэйлор уставился куда-то в сторону, а Мик принялся сосредоточенно жевать.

Довольно долго он был единственным за столом человеком, кто вообще что-либо ел.

Затем раздался звонок в дверь, и Мик поднялся с места. Как только он скрылся в прихожей, Элиза принялась за еду. Остальные последовали ее примеру, отдавая дань ужину. Наконец миссис Джозеф поднялась, чтобы собрать и перемыть тарелки. Мик позвал Бэйлора помочь ему с чем-то в прихожей, Шэй понес корзинку с остатками хлеба на кухню, и Марли с Уэйлоном остались в столовой одни.

Он глядел на нее изучающе, нисколько не улыбаясь. С удивлением Марли поймала себя на том, что не нуждается в его улыбке. В искренности Уэйлона ощущалось великодушие, как будто говорящее: «Мы такие, какие мы есть, и я ничего не стану от тебя скрывать».

– Ты уж прости, ― произнес он наконец. ― Мы обычно стараемся удержать его от нечаянных слов.

Эти извинения были словно дверь, которую все прочие члены семейства предоставили открыть именно Уэйлону. Уэй Джозеф казался человеком предсказуемым, и добрым, и надежным. При этом его зеленые глаза, когда он извинялся за еще не совершенные проступки отца, глядели решительно и твердо.

– Да все в порядке, ― ответила Марли. ― Мне вообще все равно, что он обо мне думает.

И это действительно было так.

– Он никогда не ходит на бейсбольные матчи, ― добавил Уэйлон, теребя пальцами золотую цепочку у себя на шее. ― Наверняка ты видела кого-то другого.

Марли хотела было упереться и убедить его в своей правоте ― держаться той же честности, что только что проявил перед ней Уэйлон. Но тут со стороны прихожей донеслись громкие и резкие диссонирующие звуки.

– Такое впечатление, что кто-то бренчит на рояле, ― сказала Марли.

Уэй поднялся.

– Похоже на то.

Вслед за Уэйлоном она прошла в большую комнату рядом с прихожей. Там, возле каминного кресла с «ушками», на котором покоился кларнет, стоял большой напольный фонограф Victrola.[6] Бордовый коврик под ногами у девушки оказался задранным. Как и следовало ожидать, в дальнем конце комнаты перед раскрытым пианино сидел глава семейства. Успев вновь нацепить свою шляпу, Мик лихо сдвинул ее набекрень.

– Мик, ― молвила миссис Джозеф, появившись сзади, ― погляди на пол.

Обнажившиеся из-под коврика деревянные половицы оказались поцарапаны, когда Мик с Бэйлором затаскивали небольшое пианино с улицы внутрь. Ничего не ответив жене, мистер Джозеф прошелся пальцами по клавишам с верхнего регистра вниз, отчего ноты покатились водопадом. Инструмент был расстроен, издавая к тому же медное дребезжание, и всякий раз, как Мик нажимал ногою на педаль, клавиши глухо гудели. Тем не менее Мик принялся энергично играть Moonlight Serenade[7], мгновенно наполнив музыкой дом. Его пальцы легко скользили по клавишам цвета слоновой кости, и все тело при этом изгибалось.

Закрыв глаза, Мик с проникновенным видом обратился в слух, всецело сосредоточившись на мелодии. Казалось, он вообще не испытывал надобности что-либо говорить. Быть может, это и есть настоящий Мик Джозеф, подумалось Марли, а вовсе не тот грозный и сердитый дядька, которого она наблюдала тогда в парке?

Элиза прислонилась виском к дверному косяку, а Шэй пристроился внизу у самого инструмента, ловя своим телом исходящие от него вибрации. Уэйлон забрал с кресла кларнет, чтобы Марли могла сесть. Когда прозвучал последний аккорд, который несколько мгновений, точно падающие с неба снежинки, медленно опускался в воздухе, несмотря на то что Мик уже отпустил педаль, у Марли так защемило в груди от этих прекрасных звуков, что она вынуждена была отвернуться.

Именно в тот момент она и заметила, как Бэйлор выскользнул в прихожую и сел на ступени спиной ко всем, опершись локтями на колени. То ли его так взволновало появление в доме пианино, то ли ее, Марли, присутствие ― трудно было сказать. Бэйлор, который так активно домогался ее внимания на бейсбольном поле, начал ее игнорировать, стоило Марли ступить в его дом. И предпочел вычеркнуть себя из членов семьи в тот самый момент, когда Марли только стала в нее вписываться.

Незаметно подошел август. Марли уже каждый вечер ужинала в доме Джозефов. Девушка рассудила, что это постоянно действующее для нее приглашение к семейному столу означает, что они с Бэйлором встречаются, несмотря на то что единственные места, где она бывала с Бэйлором, ― это столовая в их доме да пассажирское сиденье его фургона. Впрочем, Марли не возражала. В этом огромном доме было бесчисленное количество ведущих один в другой коридоров и комнат. И этот масштаб невозможно было полностью охватить воображением ― во всяком случае, как съемное двухкомнатное жилище девушки с