Семиречье в огне - Зеин Жунусбекович Шашкин

— Жакупбек, Абдулла, произведите в этом доме обыск и приезжайте к Джайнакову!— приказал Токаш, вскочив на коня.

Новый дом Джайнакова был расположен в лесу на другом берегу речки. Ибраим построил его недавно. Денег у него хватило бы и не на один дом. Кому же богатеть, как не Ибраиму? Все тяжбы Семиреченского края проходили через его руки. Решение Джайнакова — правой руки губернатора — никто не смел оспаривать. Только крупная взятка могла повлиять. После сверже­ния царя он выдвинулся в вожди алаша. Деньги опять полились в карман Ибраима. В конце концов казна алаша и карман Ибраима объединились воедино. Вау­лах у него табуны скота. Куда денется такой господин? Не бросит же свое богатство?

Пришпорив серого скакуна, Токаш перемахнул через Пугасов мост.

Дом Джайнакова казался необитаемым: ворота и ставни закрыты, тишина... Ораз постучал в высокие крашеные ворота — никто не показывался. Токаш прика­зал джигитам:

— Прыгайте через забор!

Один из джигитов, передав Оразу свою винтовку, ловко вскочил на забор, знаком попросил оружие. Во дворе зазвенела цепь, и послышался злобный лай соба­ки, она заметалась из стороны в сторону. Джигит при­целился, выстрелил. Затем спрыгнул с забора и открыл ворота.

Из дома вышла Бикен.

Токаш остановился как вкопанный. Наяву ли это? В темноголубых глазах Бикен Токаш увидел обиду и страх. В одно мгновение Токаш и девушка без слов успели обменяться многими мыслями. Во взгляде Тока- ша Бикен увидела его немые вопросы: «Как ты оказа­лась здесь? Зачем пришла сюда? Или?..».

Разговор сухой, короткий был совсем о другом.

— Нужен господин Ибраим!

— Нет его. Он уехал в аул...

Токаш недовольно нахмурил брови.

— Правду говорю!—уверяла Бикен.

Токаш посмотрел на Ораза и движением бровей дал знак обыскать. Девушка усмехнулась: «Не поверил? Напрасно...» Джигиты начали обыск. Токаш, отбросив в сторону завесу вежливой строгости, спросил у Бикен:

— Выходит, ты перешла в этот дом? Не зря была молва...

— Я не думала, что вы верите мелким сплетням. Если вы придали им значение, то я отвечу: это ложь.

— Кто знает...

Подошел Ораз и доложил:

— Нигде нет.

— И этот успел, оказывается... Жаль, я бы ему..,

На угрозу Токаша Бикен ответила пословицей:

— Говорят: не захлопывай дверь, в которую еще будешь входить, запомните это, господин. .

Токаш разозлился, сказал строго:

— Если сильно захлопываю, то это значит, Бикен, что я войду врагом этого дома!

Токаш поспешил к Закиру. По дороге его не покида­ла мысль: почему Ибраим, сбежав сам, оставил Бикен в своем доме? О, наивный Токаш! Оказывается, Джай- наков не так уж и дорожил богатством. Он ценит свою голову. Но почему Бикен здесь?..

Токаш зло огрел коня плетью. Проехав зеленый ба­зар, всадники остановились у магазина Закира. На две­рях чернел увесистый замок.

Токаш со своими джигитами перевернул вверх дном все в большом доме с множеством окон, что на углу Торговой улицы, но Закира не нашел. Жены его голо­сили на весь дом: «Со вчерашнего дня не появлялся..». Токаш не верил. Он слышал раньше, что у Закира есть тайник. Откинув красную портьеру у стены, он увидел дверь.

— Где ключ? Ораз, давай винтовку!

Дверь заскрипела и стала поддаваться. Жены опять заголосили.

Джигиты навалились на дверь, она раскололась и широко распахнулась. Ораз свалился на пол.

Токаш с наганом в руке встал у входа. Кто знает, может быть, Закир не захочет добровольно сдаваться..,.

Стены открывшейся комнаты обиты красным сук­ном. На полу—ковер. Свет проникал через стеклянный купол, окрашивая всю комнату в цвет розового камня.

У противоположной стены стоял большой узорчатый сундук.

Мягко ступая по ковру, Токаш подошел и заглянул за сундук — никого. На сундуке висел маленький замо­чек, крышка была чуть приподнята. Токаш приказал Сразу:

— Открой!

В сундуке, скорчившись, лежал Закир. Он чуть не задохнулся — красный, потный, дышит прерывисто, как рыба, выброшенная из воды. Его схватили и вытащили.

— Ну что, Закир-аксакал, не смог заполнить этот сундук золотом, так решил заполнить собой?..— рас­смеялся Токаш.— Мы искали это золото.

Закир молчал.

— Велите его! — приказал Токаш.

Джигиты собрали в доме все ценные веши и сло­ жили в потайной комнате. Токаш повесил на дверь за­ мок. ключ положил себе в карман.

В тюрьму Закира погнали пешком. Токаш по выра­жению ею лика старался угадать: не раскаивается ли.,, Нет, не раскаивается, отпусти — и он опять начнет ду­ шить— лицо щетинистое, глаза налились кровью.

У тюрьмы—скопише народа, тут только что осво­божденные политические заключенные обнимались со своими друзьями и родственниками, а на их место вод­ворялись бывшие хозяева жизни. Отовсюду доносились радостные возгласы и плач.

Саха давно привел Какенова и не знал куда его сдать. Ворота тюрьмы закрыты.

Токаш хлестнул коня и, раздвигая толпу, въехал в самый центр.

— Что за стоянка? — крикнул он и рукой позвал Саху.

— Говорят, тюремщики сбежали и ключи взяли с собой.

— Как же освободились заключенные?

— Перелезли через забор.

— Кто же здесь руководит?

В это время открылись ворота. Вышел высокого рос­та, с крючковатым носом человек, одетый в военную форму. Он объявил:

— Ведите арестованных.

Токаш видел этого человека прошедшей ночью — не то у Виноградова, не то в гpуппу командиров возле ка­зармы. Да, кажется, возле казармы Вообще, лицо при­мечательное, а вот забылось в этой кутерьме...

Саха и еще два джигита повели Какенова. Других офицеров конвоировали солдаты, среди них Токаш уви­дел Ғгора Сабурова, который всегда сопровождал Жу­равлева. Сабуров увидел Токаша и весело улыбнулся ему. ...

— Это же Закир-шакал! Так ему и надо... — громко проговорил военный.

Арестованные окружили труп Закира, зашумели — Это произвол! Беззаконие! Кто стрелял?

— Революция! — ответил военный строгим голосом.

Петр Алексеевич вышел с телеграфа Он только что связался с Ташкентом и от имени Ревкома сообщил об установлении Советской власти в Верном.

Солнце, положив свой подбородок на вершину Ала­Тау, сегодня светило по-особенному. Воздух прозрачен. Хорошо чувствовалось наступление весны. Уже зацвел тополь.

Юрьева остановил патруль и проверил документы. В городе — порядок. Патрульные — на каждой улице.

Вот идет колонна солдат. Шаг твердый, четкий. Пес­ню поют дружно, захватывающе.

Смело, товарищи, в ногу...

Юрьев подошел к зданию Ревкома. Ревком размес­тился в доме, где раньше было губернское управление. Тут еще сохранились богатые ковры на полу, сейчас они заляпаны грязью, занесенной на сапогах. Народу в Ревкоме — до тесноты. Дом гудит, как улей. В откры­тые двери