Темиртау - Зеин Жунусбекович Шашкин

Надо поговорить с людьми, да так, чтобы у них зачесались затылки. Поговорите?

— Поговорю, Каир Рахимович,—проговорил Серегин и встал.— Крепко поговорю... Зачешутся!..

Прямо из кабинета Каира Серегин пошел в горком.

Хлестал дождь, на улице разливались бурные потоки. Серегин, вымокший и уставший, не раздеваясь, прошел прямо в кабинет секретаря. Около двери стояла небольшая очередь.

Николай Иванович кивнул головой на кабинет и спросил у одного из ожидающих:

— Есть там кто-нибудь?

— Инструктор,— ответили ему,— сидит уже целый час.

— Можно? — спросил Серегин и постучался,

— Одну минуточку,— крикнул Базаров, но Серегин уже толкнул дверь и вошел.

Базаров сидел за столом. Он быстро подписывал какие-то бумаги и отдавал их секретарю. Против него в кресле сидел худой человек в тюбетейке и что-то оживленно рассказывал. Оба улыбались.

Увидев вошедшего Серегина, Базаров поднял голову и сказал:

— Здравствуй, Николай Иванович, заходи! —и снова наклонился над бумагами.

Серегин подошел к столу и спросил несколько официальным тоном:

— Василий Федорович, удели мне минут пять для разговора. Но только один на один.

— Вот только кончу с бумагами,— сказал весело Базаров и, подмахнув еще несколько бумаг, отдал их секретарю.

На минуту наступила такая тишина, что было слышно, как сердито жужжит шмель, ударяясь о стекло.

— Это очень интересно,— сказал Базаров, продолжая прерванный разговор,— но требует самой тщательной проверки. Поезжайте на Магнитку и сами ознакомьтесь с положением на месте. А в первую очередь проверьте торговую сеть. Вопрос снабжения сейчас основной. Впрочем, вы еще зайдете ко мне до отъезда, тогда поговорим поподробнее. .

. Он проводил инструктора до двери, потом вернулся к столу, опустился в кресло и сказал Серегину:

— Так, слушаю.

Серегин посмотрел на него и спросил коротко: — И долго ты думаешь руководить таким образом?

— Как? Что? — обомлел Базаров.

— Я спрашиваю, ты долго будешь руководить городом, не оставляя письменного стола?

Базаров молчал и оторопело смотрел на него.

Серегин вдруг засмеялся.

— Да нет, я еще не совсем с ума сошел, товарищ Базаров.

— Интересно,— протянул наконец Базаров.— Очень интересно! А ты не с левой ноги сегодня встал, а?

— Нет, не с левой! — сурово отрезал Серегин.— И вообще брось-ка этот тон. Пойми: тебя должны уважать как секретаря горкома! А гы вот этого не понимаешь. Считаешь, что все тебе улыбаются и руку жмут только потому, что ты такой гениальный! А в чем твоя гениальность? Три года, как ты сидишь в Темиртау, а что ты сделал за это время? Только поздравительные телеграммы принимал да в президиуме фотографировался — вот и все твои дела. .

— Ты говори, да не заговаривайся! — крикнул Базаров, и лицо у него вспыхнуло.— Вот такие, как ты, и мутят людей, даром что занимают ответственные партийные посты,

— Стой,— поднял руку Серегин.— Я тебя только об одном спрошу: сколько раз ты был на заводе? Вог на нашем заводе, сколько раз ты бывал?

— А я что, отчитываться перед тобой буду? — сказал Базаров и стиснул кулак.

. — Знаю — не будешь. Нечем тебе отчитываться передо мной и перед всеми нами. Нечем, за три года твоего сиденья в этом кабинете ты и на заводе-то был только один раз! Вот как знатный иностранец из-кинохроники!

— Ты прекратишь или нет?—крикнул Базаров и вскочил с кресла.

— Сиди, сиди, Василий Федорович! — Серегин махнул на него рукой.— Это еще только начало. Ты знаешь, сколько я тебе собираюсь высказать всего? Конечно, я и себя виню, и других товарищей. Никто из нас до сих :пор с тобой не поговорил как следует. Вот ты и возомнил про себя... А я ведь жалеючи тебя пришел...

Базаров иронически улыбнулся:

— Вот, оказывается, нашелся у меня благодетель! Да ты в зеркало посмотри, с какой улыбочкой ты говоришь мне все это? Иудина улыбка у тебя, товарищ Серегин.

— Ничего,— ответил Серегин,— я в зеркало каждый день смотрюсь, улыбка у меня нормальная. А говорю я тебе так потому, что о тебе забочусь. Ведь ты же с заводом как знакомишься? По сводочкам да протоколам? А судьбы коммунистов решаешь по докладам вот таких хлыщей, как тот, что только что сидел перед тобой?

— Смотри, уж и инструктор оказывается у тебя

хлыщ! — сказал Базаров.— Хотелось бы знать, что ж ты против меня имеешь? Назови факты.

— Факты? Какие же тебе нужны факты? Разве то,

что ты три года в кабинете просидел, не вылезая из кресла,— не факт? Ты руководишь жизнью города, а видишь город из окна своего кабинета. Это хорошо?

— И все-таки город я знаю, представь себе, лучше, чем ты.

— А, все это болтовня,— сказал Серегин.— Ни завода, ни города нашего ты не знал и не знаешь... Вот в газете «Советская Караганда» появилась статья о нашем заводе, так как, по-твоему, соответствует онa фактам или нет? Можешь ты в этом вопросе разобраться? Нет ведь? Нет! Обсудил ты эту статью на бюро? Опять-таки нет!

Что завод сделал после опубликования этой статьи, ты знаешь? Нет! Главный инженер наш написал письмо в газету, где разбирал статью по пунктам и со многим не соглашался. Читал ты это письмо? Ты его и в глаза-то не видел! Этот главный инженер терпеть не может молодых, всячески изводит и преследует их. Говорил ты с ним об этом? Нет! Вот видишь сколько «нет» получается, как только заговоришь о твоей работе.

— Ну что ж, продолжай, чего ты остановился? - сказал Базаров.

— Могу и продолжить,— спокойно ответил Серегин.— Дружба с Муслимом — это тоже твой грех. Ну как же, он все уши прожужжал в дирекции, всех инженеров тобой пугает, как серым волком: секретарь горко ма — мой лучший друг... Слышишь, друг! Слышишь, лучший! Как что случится, сейчас же у него одна песня: хорошо, будем говорить об этом в кабинете Базарова. И все знают — в кабинете Базарова разговор плохой. Очень плохой для рядового инженера! Ибо всему, что Муслим скажет, тому Базаров свято поверит.

— Ну, хватит,— оборвал его Базаров.— Хватит, послушал я тебя. Замолчи! А то сейчас созову по телефону бюро и поставлю вопрос о твоем поведении в кабинете первого секретаря.

Серегин встал.

— Ох, силен же ты, Василий Федорович,— сказал он насмешливо.— Ну звони, звони, я был бы рад... Очень бы мне хотелось потолковать с тобой на бюро. Я бы уж