Таинственный ключ и другие мистические истории - Луиза Мэй Олкотт

позволила клубочку шелковых ниток соскользнуть со своего подола на пол, так, чтобы он подкатился к ногам Ковентри. Клубочек был пойман и возвращен с живостью, которая добавила грации этой пустячной услуге. Принимая беглеца, мисс Мьюр произнесла напрямик (зная, что Ковентри легко взять именно прямотой):

– Мне кажется, вы устали. Однако, если вам необходима физическая активность, направьте свою энергию в нужное русло – приведите в порядок рабочую корзинку вашей матушки. Смотрите, как перепутались шелковые нитки! Миссис Ковентри будет очень приятно узнать, что вы распутали их, как, бывало, делал ваш брат.

– Геракл за прялкой[23], – рассмеялся Ковентри и занял вожделенный стул подле мисс Мьюр.

Джин поместила корзинку к нему на колени; он заглянул в нее, смущенный своей задачей. Тогда Джин откинулась в кресле и тихо рассмеялась – услада для ушей. Люсия сидела как громом пораженная – ее гордый и праздный кузен повинуется гувернантке, да еще и наслаждается этой ролью! Через десять минут Ковентри забыл о Люсии, словно она находилась от него за многие мили. Джин была на высоте, а поскольку обращалась она с «молодым хозяином» как с ровней, от ее прежней робости и скованности не осталось и следа. Впрочем, она то и дело опускала взор и либо вспыхивала, либо бледнела, а на язычке у нее замирали остроумные реплики – это случалось, когда Ковентри невольно засматривался в ее ясные глаза, которые однажды, в постановочной минутной трагедии, озарили его нежностью. Джеральд не мог забыть этого взора. Ни он, ни Джин не заговаривали о вечере живых картин, но воспоминания о нем, казалось, преследовали обоих и добавляли тайной прелести текущему моменту. Люсия терпела эту сцену из последних сил; наконец, с видом оскорбленной принцессы, она покинула гостиную. Ковентри остался, а Джин притворилась, что не заметила ухода Люсии. Белла крепко спала. Через некоторое время Ковентри поймал себя на том, что внимает мисс Мьюр; как и когда это случилось, он и сам не понял. Печальная история ее жизни была преподнесена ему весьма умело. Рабочая корзинка соскользнула на пол – Ковентри этого даже не заметил; собаку отогнали. Подавшись к мисс Мьюр, Ковентри ловил каждое слово, произносимое приглушенным голосом. Девушка повествовала о лишениях, одиночестве и печалях своей коротенькой жизни. Посреди особенно трогательного эпизода она вздрогнула, умолкла и уставилась прямо перед собой, ее лицо напряглось и выразило крайнюю степень неприязни. Встретив взгляд Ковентри, мисс Мьюр скосила глаза на окно и произнесла:

– За нами следят.

– Кто следит? – вскинулся Ковентри.

– Не волнуйтесь. Ничего не говорите – пусть это будет на совести шпиона. Я к такому привыкла.

– Зато я не привык и привыкать не собираюсь. Кто это был? – пылко возразил Джеральд.

Джин многозначительно улыбнулась, ибо ветром на террасу вынесло обрывок розовой ленты. Черная тень скользнула на лицо молодого человека; он вскочил, вышел через французское окно и бросился в сад. Джин тихонько смеялась, наблюдая, как Ковентри быстро удаляется, не забывая заглядывать во все зеленые уголки. «Вот счастливый случай – его-то и не хватало для вдохновения, – думала Джин Мьюр, не сводя глаз с розовой ленты. – Да-да, дражайшая миссис Дин, теперь вы поймете, что шпионские игры только во вред вам и вашей госпоже. Предупреждать вас я не намерена; вы будете расхлебывать эту кашу, хотя, видит бог, мне совсем не хочется создавать проблемы такой достойной женщине, как вы».

Вскоре послышались шаги Джеральда – и не только его. Джин задержала дыхание – ей важно было уловить слова, которые скажет Джеральд.

– Итак, ты настаиваешь, что сама шпионила за мной и твоя госпожа к этому не причастна; допустим. В таком случае я закрою глаза на твой поступок, хотя не верю тебе. Передай мисс Бьюфорт, чтобы пришла в библиотеку. Мне нужно ей кое-что сказать. Теперь иди, Дин, и если желаешь остаться в моем доме, впредь будь осторожна.

Горничная удалилась, а молодой человек вошел в гостиную, кипя от гнева.

– Надо было мне промолчать! Но это было так неожиданно, что слова сами вырвались! И вот вы сердитесь, а я стала причиной новых неприятностей бедной мисс Люсии. Простите меня, как я прощаю ее, и давайте забудем этот инцидент. Я давно привыкла к постоянному надзору за собой, а мисс Люсию можно только пожалеть, ведь всякая ревность мучительна, даже беспочвенная, – молвила Джин, словно укоряя саму себя.

– Я не в силах забыть бесчестный поступок и намерен положить конец слежке. Мы с моей кузиной – не жених и невеста, о чем я уже говорил вам. Тем не менее вы, как и вся семья, похоже, склонны считать меня помолвленным. До сих пор леность мешала мне расставить точки над i, но теперь я это сделаю и докажу, что свободен.

Произнося слово «свободен», Ковентри метнул на Джин взгляд, возымевший весьма странное действие. Джин побледнела; иголка выпала из ее рук, в глазах, следом за внезапной надеждой, появилось выражение боли и жалости. Джин отвернулась и сочувственным тоном пролепетала:

– Бедняжка Люсия!

Услышав, сколь возвышенным состраданием исполнен вздох Джин, Ковентри тоже внутренне вздохнул и почти раскаялся за свою решимость. Затем взгляд его остановился на девушке, что была рядом. Одинокая, она искренне сочувствовала своей сопернице; как тут было не воспылать? И вот внезапное пламя вспыхнуло в глазах Ковентри, маску холода сорвал жаркий вихрь, твердый голос дрогнул – и очень тихо, очень проникновенно Ковентри произнес:

– Джин, я пытался полюбить Люсию, но не смог. Разве честно будет, если я женюсь на ней лишь для того, чтобы порадовать мою семью, а сам на всю жизнь останусь несчастным?

– Она красивая и добродетельная, она нежно вас любит… Неужели для нее нет надежды? – спросила Джин.

– Ни малейшей, – отрезал Ковентри.

– Но разве вы не могли бы полюбить ее со временем? Вы такой волевой человек! Да и большинству мужчин эта задача не показалась бы трудной.

– Нет, не смог бы, ибо мною управляет нечто посильнее моей воли.

– Что же это?

Потемневшие глаза Джин остановились на лице Ковентри, выражая самое невинное удивление. Ковентри потупился и быстро сказал:

– Я не смею открыться вам. Пока не смею.

– Простите! Мне не следовало спрашивать. Не слушайте меня, я вам не советчица в этом деле. Скажу одно: по-моему, любой мужчина, чье сердце свободно, был бы рад жениться на такой прекрасной девице, как ваша кузина.

– Мое сердце занято. – Ковентри приблизился к Джин на шажок и говорил со страстью. – Джин, я не могу молчать, выслушайте меня. Я не люблю и никогда не полюблю свою кузину, потому