Война и мир - Лев Николаевич Толстой
Война и мир читать книгу онлайн
Главный русский роман – для России и всего человечества. Всеохватная военная эпопея, подробная и проницательная семейная хроника, историософский трактат – все это в одной (очень большой) книге.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было идти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее спокойное и непроницаемое выражение.
О серии
«Главные книги русской литературы» – совместная серия издательства «Альпина. Проза» и интернет-проекта «Полка». Произведения, которые в ней выходят, выбраны современными писателями, критиками, литературоведами, преподавателями. Это и попытка определить, как выглядит сегодня русский литературный канон, и новый взгляд на известные произведения: каждую книгу сопровождает подробная статья авторов «Полки».
В 1856 году, вскоре после написания повести «Два гусара», Толстой решил воплотить один из своих долгосрочных замыслов – повесть о декабристе, возвращающемся из ссылки. Размышления о пути этого героя привели его к мыслям о 1825 годе, когда произошло восстание декабристов. Далее стало ясно: чтобы понять, каким образом было возможно восстание, нужно вернуться в «славную для России эпоху 1812 года». Наконец, Толстой почувствовал, что описание торжества России над Наполеоном будет однобоким, если не продемонстрировать «сущность характера русского народа и войска… в эпоху неудач и поражений», то есть в период Войны третьей антинаполеоновской коалиции и кратковременного «романа» с Наполеоном. Это решение, по словам Толстого, было вызвано чувством, похожим на застенчивость: «Мне совестно было писать о нашем торжестве в борьбе с Бонапартовской Францией, не описав наших неудач и нашего срама». Помимо достоверного изображения исторической канвы, хронологическое отступление помогло Толстому раскрыть всех героев романа, которые уже почти ничем не напоминали персонажей ненаписанной декабристской повести, – за исключением того, что, как и герои «Войны и мира», толстовские декабристы были не «идеями в действии», а живыми людьми, несвободными от недостатков.
359
Прелестно.
360
лошадку-то мою пожалейте.
361
А пожалейте лошадку.
362
Павлоградские гусары?
363
Резерв, ваше величество!
364
господин генерал Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлоэ и еще Пршпршипрш, как все польские имена (нем., фр.).
365
Замолчите, злой язык.
366
И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.
367
Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским и избегая дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует… (нем.)
368
Урок из географии.
369
Ей-богу.
370
Виват император, император!
371
Ну, любезный, старик сильно не в духе.
372
Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли третья дивизия через деревню. Велите ей остановиться и ждать моего приказания.
373
И спросите, поставлены ли застрельщики. Что делают, что делают!
374
Ваше величество, мы сделаем все, что будет возможно сделать, ваше величество.
375
К черту этих русских!.. (нем.)
376
Славный народ!
377
Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!
378
Велите привезти из резервов.
379
Вот прекрасная смерть.
380
ваше величество.
381
Молод же он сунулся биться с нами.
382
Это субъект нервный и желчный – он не выздоровеет.
383
надо бы выдумать его.
384
До завтра, милый!
385
Я вас люблю.
386
убирайся.
387
и зачем черт дернул меня ввязаться в это дело?
388
диадемою.
389
Батюшка, – Андрей?
390
Милый друг.
391
Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне бы не было дурно.
392
Не бойся, мой ангел!
393
Нет, это желудок… скажи, Маша, что желудок…
394
Боже мой! Боже мой! Ах!
395
Иди, мой друг.
396
подрастающих.
397
самонадеянность.
398
подросточков.
399
подростки.
400
Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вы должны танцевать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек.
401
Нет, мой милый, я лучше посижу для вида.
402
О моя жестокая любовь… (ит.)
403
братство.
404
так проходит слава мирская (лат.).
405
мой милый?
406
Полусумасшедший – я всегда это говорил.
407
сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества.
408
Сливки настоящего хорошего общества.
409
человека с большими достоинствами.
410
Ты этого хотел, Жорж Данден.
411
Князь Ипполит Курагин – милый молодой человек. Господин Круг, копенгагенский поверенный в делах, – глубокий ум и просто: господин Шитов, человек с большими достоинствами.
412
«Вена находит основания предлагаемого договора до такой степени вне возможного, что достигнуть их можно только рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить». Это подлинная фраза венского кабинета, – говорил датский поверенный в делах.
413
Лестно сомнение! – сказал глубокий ум.
414
Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора, – сказал Мортемар. – Император австрийский никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.
415
Ах, мой милый виконт… Европа никогда не будет нашей искреннею союзницей.
416
Непременно нужно, чтобы вы приехали повидаться со мной.
417
Во вторник между восемью и девятью часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.
418
Прусский король!
419
Это шпага Великого Фридриха, которую я…
420
Ну, что ж прусский король?
421
Нет, ничего, я хотел только сказать…
422
Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем за прусского короля.
423
Ваша игра слов нехороша, очень остроумна, но несправедлива. Мы воюем за добрые начала, а не за прусского короля. О, какой злой этот князь Ипполит!
424
человек глубокого ума.
425
Извините, табакерка с портретом императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.
426
Были примеры – Шварценберг.
427
Это невозможно.
428
Лента – другое дело…
429
Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтобы вы приехали… Приезжайте.
430
скромность.
431
Сo времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны и тем очень доволен; то, что я видел в эти три месяца, – невероятно.
Я начинаю ab ovo. Враг рода человеческого, вам известный, атакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в Потсдамском дворце.
«Я очень желаю, – пишет прусский король Бонапарту, – чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все распоряжения, какие мне позволили обстоятельства.
