Светлана - Василий Андреевич Жуковский

Но в час, когда поля заснут

И мглой земля одета

(Между торжественных минут

Полночи и рассвета),

Одна из спящих восстает —

И, странник одинокий,

Свой срочный начинает ход

Кругом стены высокой;

И смотрит в даль, и ждет с тоской:

«Приди, приди, Спаситель!»

Но даль покрыта черной мглой…

Нейдет, нейдет спаситель!

Когда ж исполнится луна,

Чреда приходит смены;

В урочный час пробуждена,

Одна идет на стены,

Другая к ней со стен идет,

Встречается и руку,

Вздохнув, пришелице дает

На долгую разлуку;

Потом к почиющим сестрам,

Задумчива, отходит,

А та печально по стенам

Одна до смены бродит.

И скоро ль? Долго ль. Как узнать?

Где вестник искупленья?

Где тот, кто властен побеждать

Все ковы обольщенья,

К прелестной прилеплен мечте?

Кто мог бы, чист душою,

Небесной верен красоте,

Непобедим земною,

Все предстоящее презреть

И с верою смиренной,

Надежды полон, в даль лететь

К награде сокровенной?..

Du mußt glauben, du mußt wagen,

Denn die Götter leih’n kein Pfand:

Nur ein Wunder kann dich tragen

In das schöne Wunderland.

Schiller[21]

ДМИТРИЮ НИКОЛАЕВИЧУ БЛУДОВУ

Вадим. Баллада вторая

Вот повести моей конец —

И другу посвященье;

Певцу ж смиренному венец

Будь дружбы одобренье.

Вадим мой рос в твоих глазах;

Твой вкус был мне учитель;

В моих запутанных стихах,

Как тайный вождь-хранитель,

Он путь мне к цели проложил.

Но в пользу ли услуга?

Не знаю… Дев я разбудил,

Не усыпить бы друга.

* * *

В Великом Новграде Вадим

Пленял всех красотою,

И дерзким мужеством своим,

И сердца простотою.

Его утеха – по лесам

Скитаться за зверями;

Ужасный вепрям и волкам

Разящими стрелами,

В осенний хлад и летний зной

Он с верным псом на ловле;

Ему постелей – мох лесной,

А свод небесный – кровлей.

Уже двадцатая весна

Вадимова настала;

И, чувства тайного полна,

Душа в нем унывала.

«Чего искать? В каких странах?

К чему стремить желанье?»

Но все – и тишина в лесах,

И быстрых вод журчанье,

И дня меняющийся вид

На облаке небесном,

Все, все Вадиму говорит

О чем-то неизвестном.

Однажды, ловлей утомлен,

Близ Волхова на бреге

Он погрузился в легкий сон…

Струи в свободном беге

Шумели, по корням древес

С плесканьем разливаясь;

Душой весны был полон лес;

Листочки, развиваясь,

Дышали жизнью молодой;

Все благовонно было…

И солнце с тверди голубой

К холмам уж нисходило.

И к утру видит сон Вадим:

Одеян ризой белой,

Предстал чудесный муж пред ним —

Во взоре луч веселый,

Лик важный светел, стан высок,

На сединах блистанье,

В руке серебряный звонок,

На персях крест в сиянье;

Он шел, как будто бы летел,

И, осенив перстами,

Благовестящими воззрел

На юношу очами.

«Вадим, желанное вдали;

Верь небу; жди смиренно;

Все изменяет на земли,

А небо неизменно;

Стремись, я провожатый твой!»

Сказал – и в то ж мгновенье

В дали явилось голубой

Прелестное виденье:

Младая дева, лик закрыт

Завесою туманной,

И на главе ее лежит

Венок благоуханный.

Вздыхая жалобно, рукой

Манило привиденье

Идти Вадима за собой…

И юноша в смятенье

К ней, сердцем вспыхнув, полетел…

Но вдруг… призрак сокрылся,

Вдали звонок один гремел,

И бледный луч светился;

И вместе с девою пропал

Старик в одежде белой…

Вадим проснулся: день сиял,

А в вышине… звенело.

Он смотрит вдаль на светлый юг:

Там ясно все и чисто;

Оттоль через обширный луг

Струею серебристой

Катился Волхов; небеса

Сливались там с землею;

Туда, за холмы, за леса,

Мчал облака толпою

Летучий, вешний ветерок…

Смятенный, в ожиданье,

Он смотрит, слушает… звонок

Умолк – и всё в молчанье.

Три сряду утра тот же сон;

Душа его в волненье.

«О, что же ты, – взывает он, —

Прекрасное явленье?

Куда зовешь, волшебный глас?

Кто ты, пришлец священный?

Ах! где она? Увижу ль вас?

И сердцу откровенный

Предел откроется ль очам?»

Но тщетно он очами

Летит к далеким небесам…

Туман под небесами.

И целый мир его мечтой

Пред ним одушевился.

Восток ли свежею красой

Денницы золотился —

Ему являлся там покров

На образе прелестном.

Дышал ли запахом цветов —

В нем скорбь о неизвестном,

Стремленье в даль, любви тоска,

Томление разлуки;

И в каждом шуме ветерка

Звонка призывны звуки.

И он, не властный победить

Могущего стремленья,

К отцу и к матери просить

Идет благословенья.

«Куда (печальная, в слезах,

Сказала матерь сыну)?

В чужих испытывать странах

Неверную судьбину?

Постой; на родине твоей

Дом отчий безопасный;

Здесь сладостна любовь друзей;

Здесь девицы прекрасны».

«Увы! желанного здесь нет;

Спокой себя, родная;

Меня от вас в далекий свет

Ведет рука святая.

И не задремлет ни на час

Хранитель постоянный.

Но где он? Чей я слышал глас?

Кто вождь сей безымянный?

Куда ведет? Какой стезей?

Не знаю – и напрасен

В незнанье страх… жив спутник мой;

Путь веры безопасен».

Надев на сына крест златой,

Ответствует родная:

«Прости, да будет над тобой

Его любовь святая!»

Снимает со стены отец

Свои доспехи ратны:

«Прости, вот меч мой кладенец,

Мой щит и шлем булатный».

Сын в землю матери, отцу;

Целует образ; плачет;

Конь борзый подведен к крыльцу;

Он сел – он крикнул – скачет…

И пыльный по дороге след

Поднял конь быстроногий;

Но вот уже и следу нет;

И пыль слилась с дорогой…

Вздохнул отец; со вздохом мать

Пошла в свою светлицу;

Ей долго ночь в слезах встречать,

В слезах встречать денницу;

Перед Владычицей зажгла

С молитвою лампаду;

Чтобы ему покров была,

Чтоб ей дала отраду.

Вот на распутии Вадим.

Весь мир неизмеримый

Ему открыт; за ним, пред ним

Поля необозримы;

В чужбине он; в желанный край

Неведома дорога.

«Что ж медлишь? Верь – не выбирай;

Вперед, во имя Бога;

Куда