Блистательные годы. Гран-Канария - Арчибальд Джозеф Кронин
Блистательные годы. Гран-Канария читать книгу онлайн
Арчибальд Джозеф Кронин (1896–1981) родился в Шотландии, окончил Университет Глазго, работал врачом в Южном Уэльсе и Лондоне. Но его истинным призванием стала литература, которой он посвятил себя после оглушительного успеха своего первого романа «Замок Броуди». Из других книг А. Кронина наиболее известны «Звезды смотрят вниз», «Цитадель», «Юные годы», «Путь Шеннона», «Ключи Царства», «Памятник крестоносцу», «Три любви». Самые яркие романы принадлежат к числу бестселлеров, разошедшихся огромными тиражами по всему миру; по мотивам произведений Кронина создано более 30 экранизаций.
Но нельзя сказать, что, оставив врачебную практику, Арчибальд Кронин навсегда распрощался с медициной. Эта профессия, связанные с ней проблемы и вызовы времени всегда будили творческое воображение писателя, поэтому главным героем его книг часто становился талантливый и целеустремленный врач – тот, кому автор мог передать свои идеи, взгляды, искания.
Одержим любимой работой Дункан Стирлинг, герой повести «Блистательные годы». Несмотря на искалеченную руку, он полон решимости добиться мировой славы на медицинском поприще. Мечтает об этом и Харви Лейт («Гран-Канария»). Одаренный врач и исследователь, уверенный, что его открытие совершит переворот в науке, он терпит жестокую неудачу и отправляется на Канарские острова, чтобы начать все с нуля…
В небольшой повести «Местный доктор» рассказана романтическая и захватывающая история врача Роберта Мюррея и медсестры Мэри, прибывших на отдаленный карибский остров накануне зловещих событий…
Впервые на русском!
Когда он проходил мимо, Харви протянул руку и тихо сказал:
– Дайте мне сумку.
– Но, сеньор, – заикаясь, забормотал аптекарь побелевшими губами. – Мои медикаменты содержатся…
– Не бойтесь. Вы получите сумку обратно. Позже.
– Разумеется, сеньор. Не сомневаюсь. Но есть вопрос использования. Мне необходимо срочно использовать эти медикаменты. И это неприлично – отнимать их так поспешно! Люди нашей профессии, сеньор… мы должны соблюдать нормы морали, иметь хорошие манеры, вести себя учтиво…
Харви твердой рукой ухватился за сумку. Аптекарь обмяк, потом воздел руки и возвел глаза к небесам и, выдохнув одно-единственное слово, спасся бегством. Наступила тишина, громко хлопнула входная дверь, и тогда Джимми рванулся вперед, восторженно сияя.
– Боже мой, – вскричал он, – вот это бой! Я не пропустил бы такое за все золотишко Клондайка. Знатно ты его отдубасил, вышиб из него дух. Попортил его мордашку! Да я не видел драки красивее с тех пор, как чокнутый Джо уложил Смайлера. Ловко, ловко, красота! – Он зачмокал губами от удовольствия, торопливо выхватил из табакерки две понюшки подряд, потом бережно, оценивающе ощупал кровоточащие костяшки пальцев своего друга. – Слава богу, ничего не сломано. Нужно сильно постараться, чтобы отметелить такого твердолобого бычка. Ну и потрепал ты шкуру этому олуху, чуть не освежевал. Но он сам напросился, так ведь? И он это заслужил, так ведь? Ты сам-то как, все путем? Уверен?
– Все путем, – ответил Харви, подошел к столу, поставил на него сумку и открыл ее.
Как он и предполагал, в ней содержался вполне сносный набор инструментов и лекарств. Он защелкнул замок, подхватил сумку за ручки и направился к двери. Остановился на пороге, держась рукой за косяк, и бросил на Коркорана последний взгляд.
– Я пойду наверх, – сказал он. – А ты займись тут, чем сможешь. – И, повернувшись, двинулся по ступенькам в комнату больной.
Глава 21
Наступил полдень следующего дня. Коркоран находился в кухне, которую, сам того не сознавая, уже считал своей. Выщербленный глиняный пол, открытый очаг и высокий конусовидный потолок – так строили пятьсот лет назад, чтобы чад от жарко́го уходил вверх, – странным образом соответствовали натуре Джимми. Но даже на его невзыскательный взгляд помещение находилось в печальном запустении.
Сняв пиджак и жилет, он принялся за работу деликатно, как истинный джентльмен, – решил «все тут не вылизывать», а просто протереть «там и сям», «сбрызнуть водой» и неспешно почистить кое-какую посуду, после того как ее использовали в прошлый раз.
Он тихо насвистывал. Ему нравилась такая работа («чесслово, нравилась!») – она воскрешала воспоминания из прежней жизни. Была в этом месте какая-то природная простота, тешившая его самолюбие. Он был доволен. Внезапно раздался тихий звук. Джимми остановил работу и поднял глаза. В дверном проеме стояла маркиза, сложив на груди руки и неподвижно уставив на пришельца птичьи глаза. Он немедленно перестал свистеть и смущенно заправил рубашку поглубже за пояс – из соображений скромности. Затем потер подбородок тыльной стороной ладони и велеречиво нарушил молчание:
– Как-то вдруг тут стало жарко, вам не кажется? Ей-богу, мне не по душе, что вы застали меня в таком виде, без воротничка, а мы даже не представлены друг другу.
Все еще стоя в дверях, она спросила:
– Где Мануэла?
– Если вы про свою служанку, то она давным-давно сбежала. В общем, так мне сказали. Ну и грязищу она тут развела. Ужасная неряха, можно подумать, у нее вместо рук оглобли. Я очень стараюсь навести порядок.
Маркиза растерянно покусала тонкие губы:
– Но я не понимаю… Вы гость! Занимаясь уборкой, вы роняете свое и мое достоинство.
– Нет, что вы! Честный труд не может никого унизить, – хвастливо заявил Джимми и целомудренно поправил подтяжки. – Правда. Даже самого что ни на есть аристократа. А насчет остального, то разве Платон не говорил, что подобает одаривать милостями тех, кто в них нуждается?
– Я не прошу о милостях, – мрачно откликнулась маркиза. – Это Исабель де Луэго раздает милости. Но вы, без сомнения, человек благородный. А ваше семейство? Говорите, вы аристократ?
– Само собой, – вкрадчиво заверил Джимми. – Со стороны отца происхожу от ирландских королей. Могу рассказать вам родословную. Во мне течет кровь Бриана Бору[63], это наверняка.
Она издала короткое восклицание и засеменила навстречу гостю.
– В таком случае приятно познакомиться. Действительно, у вас манеры кабальеро.
Хозяйка устремила на него простодушный и вместе с тем проницательный взгляд. Джимми галантно ей это позволил, но через мгновение смущенно опустил глаза, вытер ладони о брюки и заявил:
– В общем, так говаривал мой папаша. Особенно, бывало, как хлебнет лишнего. Может, есть у нас такие великие предки, может, и нет. Но ирландец – всегда джентльмен, в какой бы семье ни родился. И покажите мне человека, который вздумает с этим спорить. Уж я задам ему трепку, как Харви агенту.
– Да, вы сражались, – пробормотала она. – Ваше лицо… неприглядное, зато мужественное… изрезано шрамами, как у матадора. Оно не располагает к себе. Но чувствуется, что у вас есть сердце.
Он переступил с ноги на ногу, безуспешно потянулся за табакеркой. Потом широко улыбнулся.
– Точно, сердце есть. Огромное, как корабль. Без него я бы далеко не уплыл.
– Вы познали несчастья. Да-да-да. Это как печать на вашей прекрасной некрасивости. Вас постигло достаточно бед, чтобы разбить сильное сердце. Но не огорчайтесь. Всему всегда приходит конец. Для вас, возможно, конец уже настал.
Заподозрив насмешку в словах маркизы, Джимми бросил на нее смущенный взгляд из-под клочковатых бровей:
– Сдается мне, и вы хлебнули горя в свой черед.
Маркиза улыбнулась, отчего на ее лицо легла сеть печальных, но все же лукавых морщинок.
– Иисус-Мария, – пробормотала она. – Не произносите таких слов при Исабель де Луэго. Знайте, ее окружают бесчестные люди. Или окружали. Все утрачено. Все распалось на части. Превратитесь в мед – и вас съедят мухи. Вскормите ворон – и они выклюют вам глаза. Дон Бальтазар – единственный, кто был верен. Но и он теперь мертв.
Джимми почесал в затылке, размышляя: «Дон Бальтазар. Сдается мне, этот был самой большой вороной в стае. И знатно дурачил хозяйку». Вслух он произнес:
– У вас кусок богатой земли, мэм. Ей-богу, стыдно смотреть, до какого разорения его довели. Мужчина – хороший мужчина, заметьте, – за год навел бы тут шик-блеск, как на корабле. Никто не предлагал бросить вам спасательный круг?
– Слова во рту – что камни в праще. Многие обещали, но никто не делал. Они не
