Сущность - Фрэнк де Фелитта

Декан Осборн сглотнул, не в силах понять то, что видит.

– Что это за чертовщина? – пробормотал он доктору Веберу, стоявшему рядом.

Доктор Вебер сделал неопределенный жест.

– Массовая галлюцинация, – ответил он без особой уверенности.

– Бога ради, Джин! – крикнул Механ на мониторы. – Действуй! Стреляй в него!

В тот же миг Крафт перегнулся через перила и закричал:

– Миссис Моран! Отойдите!

Карлотта повернулась и посмотрела наверх. Сейчас она совершенно не представляла, кто находится перед ней.

– Назад!

Карлотта уставилась на него и отступила на шаг назад, за ограждение. Белая масса, не жидкая и не газообразная, медленно извивалась; отчетливо показалась голова; огромное, жилистое, мускулистое тело; пенис, похожий на продолговатый плод, угрожающе выпячивался в ее сторону. Крафт, вытаращив глаза от ужаса и изумления, поднял распылитель.

– Прыгайте! – крикнул он.

Защитное стекло с грохотом преградило ей путь. Крафт выпустил струю гелия. Раздался рев пара. Студента окутал ледяной холод, заслонив восточный сектор лаборатории. Он ничего не видел и не слышал, в ушах звенело от боли, тело сотрясалось от удара. Крафт понял, что его отбросило назад, к дальнему подиуму. Плечо пронзила пульсирующая боль.

– Умри, ублюдок! Умри! – закричала Карлотта из-за стеклянной перегородки.

Существо корчилось, словно в агонии, а затем начало яростно расширяться. Оно росло, вздымалось, сметая остатки оштукатуренных стен на землю, как сахарную пудру. Половина дома – кухня и спальня – была покрыта матовой глазурью. Стулья раскалывались, трещали и бешено плясали по полу. Абажур упал, заискрился и, словно стекло, разбился вдребезги, ткань разлетелась во все стороны, прямо как осколки, и рассыпалась на части.

Карлотта рассмеялась. В бреду она представила, как космонавты стреляют в него из лазерных пистолетов. Она представила, как дальний конец Кентнер-стрит растворяется в снегопаде. Она представила, как мир обрушивается на него, навсегда погребая. Она убьет его. Убьет его, которого каким-то образом призвала, хотя он был за миллион световых лет.

Телевизор отлетел от стены гостиной. Штукатурка полетела на подиум и ограждения, соединяющие смотровую. Куски электрической схемы остались болтаться на стенах, защищенных ниобием, или отскочили в коридор за лабораторией. Наступил его апокалипсис, и Карлотта смеялась.

Затем, словно металлический рев, словно сотрясение всего здания, они услышали голос:

– Оставьте меня в покое!

Это был стон из глубин ада.

– Господи Иисусе! – воскликнул доктор Вебер. – Кто это кричал?

– Ее галлюцинация, доктор Вебер! – победно завопил Механ. – Вот кто!

Внезапно единственное прозрачное окно перед ними взорвалось внутрь, словно волна, и мелкие, но тяжелые осколки стекла посыпались на приборы, сканеры и всех наблюдателей. Доктора Кули и Механа вжало в спинки стульев. Декан Осборн упал на доктора Вебера, который, в свою очередь, ухватился за Гэри Шнайдермана.

– Боже мой, – закричал доктор Балчински, с трудом поднимаясь на ноги. – Убираемся отсюда к чертовой матери!

Но никто не пошевелился. Теперь вся комната была окутана зеленоватой дымкой. Все лица были освещены снизу странным сиянием вздувшейся светлой массы.

– Оставьте меня в покое! – повторил голос, когда сине-зеленая фигура вытянулась и выросла, заполняя комнату, вытягиваясь и раздуваясь, пока не поднялась над стеклянной стеной над Карлоттой. Она вжалась в угол, чувствуя неизбежный вакуум и понимая, что ее засосет в его объятия.

Мостик над ней колыхался, как лента на сильном ветру. Крафт увидел, что крепление его узкого пристанища надламывается, и вцепился в перила, не в состоянии выпустить распылитель с гелием. Аура заполнила комнату, поднимаясь над руинами, и показала ряд отверстий, похожих на эмбриональный мозг плода, светящихся вдоль чего-то похожего на позвоночник. Фигура тянулась вверх, все выше и выше, к смотровой, к подиуму, к Крафту.

– Убейте его! – закричала Карлотта.

Крафт распахнул клапан. Жидкий гелий во второй раз вырвался из распылителя. Осколки сосулек, оставшиеся от предыдущего взрыва, превратились в град. На этот раз Крафт был готов к отдаче. Он увидел, как зеленоватая жидкость почти сразу же превратилась в белую, устремившись через отверстия в пространство, в ауру, в самый нервный центр существа. Раздался раскат грома, порыв холодного воздуха пронизал его до мозга костей, и свет погас. В тот же миг он почувствовал, что мостик прогибается у него под ногами.

Внутри темной смотровой шесть фигур, прижавшись друг к другу, ждали неминуемого удара. Звон ломающегося металла и треск разваливающихся стен били по барабанным перепонкам, а кабинка тряслась, как игрушка в руках вспыльчивого ребенка. Казалось, что смотровая вот-вот сорвется со слабого крепления, ведь она была не частью лаборатории, продуманным элементом архитектора, а всего лишь поздним дополнением. Временной частью того, что оказалось непродуманным экспериментом. Кабина затряслась, но каким-то образом устояла. Постепенно дрожь спала, и стало совершенно тихо. Но все присутствующие продолжали дрожать, ожидая конца. Он так и не наступил.

– Доктор Кули? – прошептал Джо Механ.

– Я в порядке, – ответила она странным голосом.

Где-то внизу стало видно свечение. От невероятного холода доски пола прогибались, а гвозди из них вылетали, как пули. Декан Осборн прижался к задней стенке кабинки. Снизу доносились звуки крошечных взрывов. Осколки стекла, материалов, молекулярная структура которых полностью изменилась, разлетались один за другим, как хлопушки. С наружных стен лаборатории начала на пол коридора осыпаться штукатурка.

Охранники кампуса, привлеченные шумом, вошли в здание через нижние коридоры. Их фонарики освещали замерзшие руины, пока сотрудники осторожно пробирались сквозь осколки стекла и груды искореженного металла. Затем, вооружившись лестницами, они помогли спуститься вниз запертым в смотровой людям. Оказавшись в некогда имитации жилого дома, доктор Кули увидела побелевшее лицо в лучах фонариков.

– Джин? Джин? – хрипло позвала она.

Ей не ответили.

– Балчински! – прорычал доктор Вебер.

– Я здесь, – произнес дрожащий голос.

Декан Осборн, пошатываясь, стоял посреди металлолома. Внезапно он почувствовал какое-то движение у себя под ногами.

– Под этим месивом кто-то есть, – закричал он.

Джо Механ и доктор Кули помогли охранникам вытащить Крафта из гнезда холодного металла. Его лицо распухло, через рубашку сочилась кровь. Он был без сознания, но живой. Вызвали скорую. Джо Механ стряхнул осколки стекла и проволоки с лица и волос своего друга и вырвал гелиевую насадку, которую тот все еще сжимал в кулаке. Лицо Механа было серым. Движения неуверенными. Как марионетка, у которой обрезали ниточки. Его печальный взгляд обратился к доктору Кули.

– Все кончено, – простонал он. – И мы ничего не добились.

– Мы добились всего! – уверенно поправила его доктор Кули. – У нас есть свидетели!

Тем временем, Шнайдерман в полнейшей прострации пробирался к Карлотте через обломки, бормоча что-то себе под нос, переступая через куски замерзшей и все еще дымящейся