Баня - Алексей Сунгуров

или 94-м наша школа была встревожена неожиданной новостью: приезжает американка проводить отбор на годичное пребывание в американской школе по программе обмена. Мы с тобой тоже учили английский со второго класса, но в наши годы такое не могло даже присниться. Верхом обменов тогда было посещение нашей школы старым английским капитаном, ты помнишь. А тут — на год в Америку! Жить в американской семье, ходить целый год в их школу! Аленка прибежала домой полная энтузиазма. Она считалась в классе лучшей по английскому языку, и надеялась победить в предстоящем отборе.

Первый тур состоял из письменной работы. Желающих набрался целый класс. Были и ребята на год старше. Аленка все написала и была уверена в успехе, но через несколько дней ее не оказалось в списке прошедших на второй тур. Ее как будто обухом по голове ударили, я кинулся ее утешать, а Настя решила извлечь педагогическую выгоду из создавшейся ситуации. Она сказала, что у дочери есть впереди целый год, чтобы подготовиться к следующему отбору. Надо, мол, хорошо заниматься, так как в этот год, видимо, она не учла каких-то особых американских подходов. Надо сказать, что семена упали на благодатную почву. Дочь занималась вдохновенно. Мы ей купили аудиокурс американизмов английского языка, она ходила на факультатив в школе, занималась с репетитором… Через полгода случился еще один отбор — уже в Англию — на полугодовую программу. Она опять пошла и опять провалилась в первом туре. Но занятия свои не бросила. Прошел год, снова приехала американка. Дочери уже точно не было равных в школе по языку. Она пошла на отбор с полной уверенностью в успехе — и опять провалилась. Чем можно утешить ребенка, который не понимает причин своих неудач? Отчаяние охватило всех нас. И, наверно, от отчаяния Настя сказала, что пойдет сама на второй тур поговорить с американкой. Хотя бы для того, что бы приободрить ребенка, иначе у него совсем опустятся руки.

Через три дня в классе собрались счастливчики, допущенные на второй тур. Настя с Аленкой буквально вломились в помещение, куда их не пускали свои учителя. Настя извинилась перед всеми и попросила американку хотя бы побеседовать с дочерью, утешить ее в неудаче, ведь она так готовилась!

— У нее разовьется неверие в своих силах после такой серии неудач, — заклинала мать.

Ты знаешь, наверно легко отказывать людям по телефону или письменно, но когда тебе смотрят с мольбой прямо в глаза… Американка начала разговаривать с Аленкой. Беседа становилась все более оживленной, Аленка и ее язык явно понравились экзаменатору, и в конце разговора та заявила, что дочь прошла уже третий тур. Запросили ее письменную работу, и оказалось, что она была выполнена идеально, без единой ошибки, но лежала среди отбракованных работ. Желая исправить ошибку, американка выдала ей на дом работу второго тура и пообещала непременно взять ее в Америку.

Представляешь, все разговоры об объективном отборе, где наши учителя не будут совсем участвовать, оказались фикцией. Желая устранить конкурентов, учителя забраковали заведомо проходную работу лучшей ученицы. И ведь так же было, наверняка, и в двух первых случаях! А всего-то и нужно было пропихнуть в Америку сына учительницы труда. Хотя это у них, в конце концов, и получилось.

В Штатах дочь подружилась с приемной семьей, окончила успешно учебный год и еще более усовершенствовала язык. Это предопределило всю ее дальнейшую жизнь. А могло все пойти по-другому, не вмешайся тогда Настя!

Но это еще не конец истории. Возвращалась дочь на Родину в конце мая. Мы упросили ее сдавать здесь выпускные экзамены, чтобы легче потом было поступать в институт. Погода у нас весной, ты сам знаешь, не устойчивая, и, как на грех, в день ее прилета резко похолодало. Было около «нуля», тогда как в Америке да и в Москве началось уже настоящее лето. Дочь, как истинная американка, прилетела, конечно, в одной футболке. А вместе с ней в самолете из Москвы прилетел наш сосед по площадке, с которым у нас были приятельские отношения. Он, в прошлом комсомольский работник, теперь работал на международную табачную компанию и считал себя крутым. Когда он узнал, что соседская дочь едет на год в США, заявил: «А нам такое и не снилось. Я много лет пробивал такую возможность для себя, да так ничего и не получилось». В день прилета дочери я вспомнил эту его реплику. Он видел нашу Аленку в самолете в одной футболке и даже не предложил ей никакой помощи.

Вот так дважды, на старте и на финише, людская зависть лягнула ребенка. Слава Богу, она тогда не простыла. Нашлись добрые люди, пожертвовали ей куртку. Так и пошла у нее дальше жизнь, богатая на хороших людей, но и не лишенная завистников.

Пиво подходит к концу, пора заканчивать и наши посиделки, но меня захватила тема зависти. Я начинаю последний на сегодня рассказ:

Месть

— Да, обидно встретиться с несправедливостью, но особенно бесит человеческая подлость. Так и хочется врезать подлецу в глаз. Но был у меня в жизни курьезный случай, когда моя месть приобрела не совсем привычные формы.

Дело было зимой. Я тогда работал в мелиорации. Летом обычно бегал по полям, руководил рабочими, а зимой готовил договоры на новый сезон да писал отчеты. Стоял январь и подошла пора ехать на острова в дельте Двины в один из совхозов, но все не давали машины, а пешком по морозу было немыслимо туда добраться. И вдруг я случайно узнал, что начальник родственной конторы, Николаев, завтра едет в тот же совхоз. Дело мы с их конторой делали общее, подчинялись одному руководству, и было законно предположить, что меня с радостью возьмут на попутку. Но не тут-то было. В ответ на мою просьбу я получил твердый отказ. А жили мы с ними очень дружно. Все праздники встречали одной дружной компанией. Были и любовные интрижки, и мужская дружба. А с этим Николаевым у нас даже возникло соперничество из-за моей коллеги. Он, похоже, потерял из-за нее голову, а я из озорства изображал конкурента. Возможно, причиной отказа и послужило наше соперничество. Но я считал, что дело всегда выше личных отношений. Пришлось идти на хитрость. Водитель Николаева, Володя, крутил любовь с нашей кассиршей и был дружен со всеми нами. Я попросил его подобрать меня утром в городе по дороге в совхоз. Получилось все гладко, но у Николаева вытянулось лицо, когда я забрался на заднее сидение его машины.