Палачи и придурки - Юрий Дмитриевич Чубков

я пошел бы на это, но с двумя условиями: вы берете меня с собой и на корабле должен быть оборудован кабинет. Ну да, «Кабинет традиционной медицины доктора Шмитько». Как бы вы на это посмотрели? Согласились бы?

— Да отчего же... Согласился бы, конечно... Только вы подумайте... Денег очень много надо. Снаряжение, продукты.

— Да черт с ними, с деньгами! На первое время хватило бы, а там, — Илья Петрович махнул рукой куда-то в сторону, — можно и заработать. Можно лечить людей — бедных бесплатно, с богатых гонорар. А как же! Но, повторяю, это я все так, предположительно.

— Я понимаю...

— А как было бы замечательно натянуть всем им нос! Они думают, уничтожили, стерли с лица Земли доктора Шмитько, а я им... Особенно хотелось бы ущучить мракобеса Ракова...

— Кто такой?

— Самый главный в нашем городе мракобес от медицины. Он-то меня и уволил. Ты, говорит, шарлатан, потому что справки не имеешь об окончании каких-то там курсов по фитологии. Без бумажки не имеешь права лечить. А сотни вылеченных мной больных для него — ноль! Ах ты, бумажная душа! Ну что ты с ними будешь делать! Неистребимы они, неистребимы! Прошу: дайте мне стационар, дайте мне клинику, я научу людей. Через десяток лет во всех травматологических пунктах страны можно будет за пять минут вылечить радикулит. Представляете? Пять минут, и выходит здоровый человек. А они мне: поезжай на курсы. Меня! На курсы! Ну не смешно ли? Ко мне должны ехать учиться! Ах, как было бы хорошо уплыть, действительно, к чертовой матери! А, Аркадий Семенович?

Аркадий Семенович руками развел, головой повел: да, было бы очень хорошо.

Вдруг зашевелились, затрепетали кусты акации, треснула ветка, и сквозь рядок живой изгороди к ним продрался человек — давешний их преследователь в кепке.

* * *

Он продрался сквозь кусты с трудом, зацепился даже за сучок карманом, но с небрежностью, ловко освободился и явил в свете фонаря им свою простецкую физиономию, в белозубой расплылся улыбке.

— Ай молодцы, мужики! — закричал он. — Ай молодцы! Правильно! На корабль и... Одобряю!

Ясно было, что сидел он за кустами, подслушивал и слышал весь их разговор. Аркадий Семенович поднялся со скамейки, в негодовании палец на него установил и заговорил возмущенно.

— Что вы все бегаете за нами! Что вы все подслушиваете, подглядываете — соглядатайствуете! Какое право имеете! Что вы...

Тут его Илья Петрович за рукав дернул, потащил от скамейки.

— Тиш-ше! — зашипел в ухо. — Не раздражайте его! Только не раздражайте!

— Пустите! — вырывался Аркадий Семенович. — Я ему все скажу!

— Вы с ума сошли! — шипел Илья Петрович. — Тиш-ше! Я умоляю! Хуже будет! — а сам как бы прикрывался Аркадием Семеновичем от незнакомца, прятался за него.

— Да что вы, мужики! — плечами пожал, руками развел якобы в крайнем недоумении незнакомец. — Каков же здесь соглядатайство? Какое подслушивание, подсматривание? Бог с вами! Иду, вижу, два симпатичных человека беседуют, дай, думаю, познакомлюсь. Люблю, знаете, с умными людьми потолковать. Что ж тут такого? Экий вы, право, Аркадий Семенович!

Ага! Уже имя и отчество запомнил, зафиксировал!

Тут решительно выступил вперед Илья Петрович, Аркадия Семеновича утянул, затолкал себе за спину.

— Очень рады! — склонился он и даже словно бы приподнял воображаемую шляпу. — Я и мой друг очень рады познакомиться, — а сам левой рукой придерживал за спиной норовившего выскочить Аркадия Семеновича. — Позвольте, Илья Петрович Шмитько, врач. А это...

— Знаю, знаю! — радостно закричал незнакомец, — Аркадий Семенович Утятин! Писатель! Как же, как же! Кто ж не знает писателя Утятина! Знаем, читали!

От изумления застыл Аркадий Семенович. Никогда еще такого не было, чтобы встретился ему вот так вот в натуральном виде его читатель. Не воображаемый какой-нибудь, а живой. Хотя, разумеется, такие читатели где-то наверняка существовали, но ему не попадались.

— А я — Паша! — продолжал все так же радостно, заливисто незнакомец. — Просто Паша! Прошу, как говорится, любить и жаловать!

— Так и звать?

— Так и зовите, чего там! У нас по-простецки!

— А по специальности, извиняюсь, вы кто будете? — осторожненько спросил Илья Петрович, как будто ненароком, как будто для завязки разговора.

— Хо-хо! Хо-хо! По специальности! Мои специальности считать — пальцев на руках и на ногах не хватит! Можно сказать, универсал. И жнец, и швец, и на дуде игрец, как говорят у нас в народе. И доложу, вам оч-чень оч-чень повезло, что на меня напали.

«Напал-то как раз ты на нас, а не мы на тебя», — мелькнуло в голове Ильи Петровича, но он только вежливо улыбнулся и спросил:

— В каком смысле?

— А в таком. Вот вы собрались на яхте идти куда-то там... Не знаю, не знаю куда! — замахал Паша руками. — Не мое это дело!

— Извиняюсь, предположительно. Весьма предположительно.

— Ну-у! Чего там предположительно! Вижу, что пойдете. Но ведь парусов вы не знаете? Ведь не знаете, Аркадий Семенович?

— Не знаю... Я предполагал на курсы... в яхтклуб...

— Во! А знаете вы, что такое, например, «по местам стоять, рифы брать!»

— Не знаю..

— А «багштаг набивать!»

— Нет.

— Вот видите. Но ничего, не унывайте, я научу! Я эти паруса как таблицу умножения знаю! Ночью разбуди, скомандуй: «Паша, гик на распорку!» Я с закрытыми глазами — ать, ать и готово! Я такой! Кстати, рекомендации могу дать в смысле приобретения. Такую вот крейсерскую яхту покупать не советую. Во-первых, дорого. Во-вторых, не справитесь с парусным вооружением, не одолеете. В-третьих, пространство на ней все ж таки ограничено, а вам, как я понял, потребуется помещение... Не знаю, не знаю! Для каких там целей — не моего ума это дело! Так вот, есть у меня один знакомый председатель рыболовецкого колхоза. Мы у него покупаем списанный рыболовный сейнер — по мизерной цене, можно сказать, почти бесплатно. Ремонтируем, ставим мачту и два паруса — бермудский грот и стакселек небольшой. Вполне хватит. И дизелек ставим. Небольшой, компактный, экономичный. Такой, чтобы врубил его, и он — чух, чух, чух —