Код Марвел: Сын Криптона - Валерий Sagex

вогнав локоть точно в солнечное сплетение. Парень тихо охнул, выронив рацию, и тут же погрузился во тьму, сползая на пол.

Я уже собирался идти дальше, как услышал, что кто-то внезапно выходит из бокового коридора. Пятый патрульный… Он стоял метрах в пяти от меня, и его взгляд на миг пересёкся с моим. На его лице мгновенно отразилась шокированная гримаса, а пальцы судорожно потянулись к кнопке рации на плече. Один щелчок связи — и вся группа могла оказаться на ушах. Но у меня был автомат со снаряжённым транквилизатором. Я не ждал: короткий «пшик» глушителя — и охотник, пошатнувшись, обессиленно рухнул на пол.

Я подбежал к нему, удостоверившись, что он отключился и не смог подать тревожный сигнал. «Простите, ребята, но мне нужно пройти», — мелькнуло в голове. Именно ради этой спокойной «бескровной» операции я и взял магазины с дротиками.

Всё вышло удивительно чисто и слаженно. Коридор теперь был пуст и тих, словно здесь еще минуту назад не находились люди.

Осторожно продолжая свой путь, я добрался до конца коридора — там располагалась массивная двустворчатая дверь, из-за которой доносились гулкие голоса. Я сразу узнал тихо сдавленный рык Джека и отрывистый, хлёсткий тон Верусы. Казалось, между ними кипела напряжённая дискуссия. Я буквально ощущал, как под дверями сочится зловещая энергетика: люди там были на пределе, готовые к схватке или к сделке, причём в любую секунду события могли обернуться кровавой бойней.

— Вот и чудесно, — прошептал я, отстраняясь от двери и тихо отводя ствол MP5 в сторону, чтобы случайным образом не задеть спуск. —  Кажется, я появился как раз вовремя.

Мой путь сюда был полон напряжения и коротких стычек, но теперь все преграды позади: патрульные нейтрализованы, тревога не поднята, а я успел подслушать, что внутри зала у них закипают страсти. От ощущения близкого финала у меня перехватило дыхание. Внутри всё ликовало: настала моя очередь показать себя. Никаких больше пряток и проволочек.

Я чуть пригладил пиджак, опустил взгляд на лежащий в руке автомат, проверяя очередной раз, на месте ли предохранитель и как установлен магазин с транквилизаторами. Подобная педантичность казалась почти абсурдной в столь напряжённой обстановке, но мне всегда нравилось сохранять ясность мыслей даже на пороге возможной бойни.

В глубине души я чувствовал, как всё тело охватывает знакомый азарт. Сейчас я предстану перед Верусой, Джеком и прочими охотниками, словно актёр, выходящий на подмостки театра. И это будет не просто встреча — это станет тем самым моментом истины, где никто уже не сможет лгать, где каждый покажет своё истинное лицо.

— Ну вот, теперь все препятствия позади, — прошептал я, отступив на полшага и бросив косой взгляд в сторону переведённого на «тихий» режим оружия. Я уже слышал, как за дверьми голоса начали звучать громче: то ли Джек не сдержался и повысил тон, то ли Веруса зашла слишком далеко со своими насмешками. —  Осталось только одно — эффектное появление.

Я глубоко вдохнул, осознавая, что настал момент выйти на сцену во всей красе. В груди чувствовалось привычное волнение, смешанное с адреналином, а в ушах стучала кровь, подгоняя меня вперёд.

«Пора начинать главное представление…» — мелькнуло в мыслях.

С этими мыслями я решительно толкнул тяжёлые створки дверей, которые с грохотом распахнулись, словно анонсируя моё эффектное появление. В тот же миг зал взорвался гулом и криками. Прерванные переговоры и напряжённые перепалки оборвались, а на меня тут же обратились десятки глаз — глаза охотников, держащих оружие наготове, и той, кто считал себя властелином положения.

Я не стал давать им ни мгновения на раздумья. Скользнув вперёд кувырком, я словно проплыл по полу, избегая первых очередей, и, оказавшись на колене, вскинул автомат с дротиками-транквилизаторами. Раздался едва уловимый шелест нескольких выстрелов: три точных попадания — и вот уже три охотника валятся на пол, оглушённые.

Крики сразу захлестнули зал:

— Ложись!

— Огонь!

— Кто это… стреляйте!

Оружие взвелось, и повсюду засвистели пули, раскалывая колонны и выбивая осколки из стен. Я же, опередив их реакцию, плавно перекатился за мраморную колонну. Осколки мрамора и бетонной крошки брызнули во все стороны, но я уже успел прижаться к полу.

Вздохнув, я прислушался к общей суматохе: людей было много, и все пребывали в бешеном замешательстве. Я услышал, как за спиной кто-то выкрикивает команды, пытаясь организовать остальных, однако паника заглушала любые приказы. Улыбнувшись самому себе, я вынырнул из-за колонны и вновь открыл ответный огонь, быстро переводя прицел с одного охотника на другого. Ещё трое рухнули на пол, обессиленно роняя оружие. Я скользнул к массивной барной стойке, приземляясь почти неслышно, — и оттуда точечными выстрелами усыпил новых противников.

Секунд через десять зал наполнился отголосками беспорядочной стрельбы, но я двигался быстрее, чем они могли меня отследить. Транквилизаторные дротики свистели, оставляя едва заметный след и погружая охотников в глубокий сон. Кое-кто успевал в панике нажать на курок, но их пули лишь молотили воздух и дырявили мебель, не достигая цели.

Наконец, после очередного кувырка, я приземлился на одно колено, уклонился от выстрела сбоку и парой движений нейтрализовал ближайшего противника. Тот успел только приподнять автомат, когда два дротика вонзились ему в грудь, усыпив моментально. Ещё несколько выстрелов — и шум пуль постепенно затих. Я поднял взгляд: повсюду валялись охотники, бессильно распростёртые на полу, кто-то опустился на колени, судорожно хватая воздух, но в конце концов и он, дрогнув, смолк.

Я окинул помещение взглядом и удовлетворённо выдохнул. Все, кто ещё минуту назад целился в меня, теперь находились в глубокой отключке, мирно «спя» среди дымящихся осколков и обломков мебели.

Зал, в котором до этого царил хаос, вдруг показался почти безжизненным, а чад от стрельбы смешался с воздухом, придавая ему горьковатый запах пороха. Я со вздохом отбросил автомат в сторону — необходимость в нём отпала.

В центре зала располагался широкий стол, изначально предназначенный для «переговоров». За этим столом сидели четверо: Джек и его дочь Диана, Эльза Бладстоун, а напротив них — Веруса, с каменным лицом и холодным прищуром. Она будто окаменела, лишь изредка переводя взгляды с меня на поверженных охотников, и явно не знала, что сказать. Наконец-то на ее лице появилось отчётливое понимание того, что все планы и ловушки разлетелись в прах.

— О! — произнёс я, усмехнувшись и ломая звенящую тишину. —  Да вы тут все как истуканы замерли. Ну, извините, что без официального приглашения влез на вашу “вечеринку”…

Я неспешно подошёл к одному из опрокинутых стульев и рывком поставил его на ножки, сдувая пыль с