Не вернувшийся с холода - Михаил Григорьевич Бобров

слева от прибора горбатилась десертная ложечка. Носхорн, как единственный за столом аристократ “старого рода”, учил новичков правильно держать чашечку — ага, мизинец отставить, не нужно сгребать в горсть, как жалованье. И не надо так давить. Чашка не сиська, может и треснуть…

Розетки с маслом и вареньем старший следователь уже не разглядывал.

— Ох… Охренели, служивые? Где бабы?!!! Куда вы их запрятали? Ни за что не поверю, что три бригады оперативников будут возиться с фарфором и скатертями просто так!

Сигурд поднял брови:

— Смотри-ка, точно по книге.

Кенунгард толкнул соседа:

— Двадцатка моя!

Охромейн потащил из кармана горсть монет, расстался с ними, вздыхая:

— Даранг угадал, да…

В полном ошеломлении начальник опустился на предупредительно подвинутый Уршиером стул.

Кенунгард согласился:

— Работник из него был так себе. А вот эти моменты он чувствовал…

— Может, из него хороший театральный комик вышел бы, — вздохнул и Носхорн. Сигурд фыркнул:

— Сейчас договоримся до того, что он и детей любил.

— Кто знает? — пожал плечами гость из пятой комнаты, а гость из седьмой рассудительно добавил:

— Да теперь-то что угодно хорошее и доброе можно в нем открыть. Только поздно.

— Так это у вас поминки по Дарангу? Чай? В чашках точно чай? Не глинтвейн? Не горячее пиво с перцем?

— Чай, — специально обученный новичок уже налил чашку, подвинул начальнику. Пока тот дул на горячее, Сигурд заговорил:

— Ваша проницательность не дала сбоя. Мы действительно не стали бы возиться с фарфором просто так. Даранг предложил подшутить над вами.

— Надо мной? — старший следователь сам удивился, насколько вяло прозвучали его слова.

— Именно. Сервиз на дюжину персон сам Даранг и принес. Носхорн показал, как что расставить и разложить. Чай нам девки заварили, в заведении “Малина красная”, когда мы ходили с опросом свидетелей.

— А… — припомнил и командир, — но сам-то Даранг убит!

— Ну да, — спокойно сказал Сигурд, наливая чай и себе. — Мы собирались помянуть его по-мужски. К слову, господин старший следователь, вечер еще только начинается. Не исключено, что все еще впереди… Но тут возникло некое обстоятельство. Барон, расскажите.

Носхорн отодвинул звякнувшие приборы:

— Выжившие стражники показали, что Даранг погиб в поединке. Чистая дуэль, меч-в-меч. И Чужой что-то написал потом в той книжке… Ну, книжка Чужого, из которой Даранг вообще вычитал шутку с чаем.

— Книжка Даранга, которая книжка Чужого, в которой написал Чужой — что за галиматья, барон?

— Даранг нарвался на сочинителя! — сообразил Кенунгард. Охромейн добавил:

— Зря он в прошлый раз обещал ответить своей шпагой!

Уршиер молча налил еще чашку. Сигурд продолжил:

— Даранг везде носился с этой книжкой, стихи читал оттуда. Ведь и правда, когда зарубили капитана Огре, два года назад, жертва и убийца обменялись стихами. Даранг есть-пить не мог, так его романтикой пробирало.

— Идеалисты погибают первыми, — проворчал старший следователь. — А чай-то здесь причем?

— Да шутка такая. Собраться всем при полном параде, в чистом. И чинно, по этикету, попить именно что чаю с тортом. А начальство пусть офигевает и подвох ищет. А нет подвоха! И ведь, господин старший следователь…

— Договаривай уже… Змей!

— Ваше первое восклицание…

— Про баб-с, — уточнил Носхорн, лыбясь во все тридцать два.

— Точно как в анекдоте. Воплощение шутки в реальность. — Сигурд опять наполнил чашку из пузатого заварника. Поднял, глянул сквозь пар на свечки по стенам:

— Дарангу бы понравилось. Вот мы и решили: чем тупо напиваться и орать, каким он парнем был; а продолжим-ка мы его игру.

Некоторое время старший следователь молчал. Выпил чай, звякнул чашкой о блюдечко. Спросил:

— Ну ладно. Значит, Даранг получил автограф. Жаль только, что посмертно. А что ему написал Колобок?

Сигурд поднялся, прошел в угол, звякнул ключами, проскрипел дверцей сейфа. Наконец, хлопнул о стол пухлой книжкой в донельзя обтрепанной обложке. Старший следователь раскрыл том на закладке и прочитал вот что:

“

Я украл твое имя

У меня своих нету

Я взломал двери в лето

И скрылся за ними

Я взял твою рифму

Хорошо легла в руку

Как почувствую скуку

Так прибью ее, суку

Я взял твою песню

Свою не придумал

Тебе еще интересно

Куда я ее сунул?

Я подобранной рифмой

Приколачивал память

За чужие куплеты

И меня стали славить

Я не выдумал буквы

Я не изобрел гвозди

Рвал готовую клюкву

Прямо с дерева, с грозди

Подбирая запчасти

Я ушами не хлопал…

Да не сложится “СЧАСТЬЕ”

Из кубиков “Ж”,”О”,”П”,”А”…

“

Бурый цвет, кривые строки, пляшущий почерк — и правда, ведь не носит Е*ун-Колобок еще и чернильницу; вот он, полевой Устав, написанный кровью великовозрастного идиота, въяве и вживе… Дарангу бы такая романтика понравилась; но старшего следователя при виде подобного неуважения к смерти прямо скрутило.

— Стихи, значит? — зарычал старший следователь. — Чувства? Этикет, млядь?! Главное — результат!

Поднялся, толкнув стол — чашечки зазвенели. Старший следователь рявкнул:

— Теперь уже всем похрен, что с нашей стороны был напыщенный болван! Это додуматься: сеть руками нести! Да… Да девки из этой вашей “Красной малины”! Да их боевитые горничные справились бы лучше! Нет копий, так надеть сеть на швабры и нести перед собой, хрен бы перепрыгнул… Вы же знали, что Даранг олень, куда смотрели?

— Кто мог подумать, что до такой степени олень, — возразил Сигурд. — Я спросил: сколько берешь людей? Он сказал: шестерых, и сеть с вплетенной проволокой. Ну, думаю, раз он побеспокоился, чтобы сеть нельзя было перерубить, так, наверное, и про другое подумал.

Носхорн прибавил:

— Не мальчик. А у нас и своих дел полно. Только что от “Егерей” посыльный приходил, справлялся про дело у кафе. Ну, когда красно-синего зарубили на глазах обоих “Охотников”.

— И чего, — прищурился начальник, — тоже на Е**чего Колобка списали? Может, сразу всю сводку за полгода на него повесим?

Кенунгард ухмыльнулся:

— Отличная мысль! Ослое*ов хоть сейчас отдам. Ну, секту зоофилов, что накрыли в конце лета на мельнице…

Барон переставил чашки по столу, нахмурился:

— Господин старший следователь, господа сыщики. Я бы настоятельно просил не называть нашего противника так пренебрежительно. Даранг уже недооценил его.

— Прах покрой! — нахмурился и Змей. — Барон, вы исключительно точно подметили. Мы своими руками создаем этому сукиному сыну репутацию. Уже до всех, кого положено, дошло, что капитана Огре зарезали пьяным…

— Неудивительно, — кивнул Охромейн, — за два года кто-то да проболтался.

— Возле стадиона, в день турнира, когда погиб старший дознаватель, — продолжил Змей, — ну, ваш предшественник…

Начальник поморщился:

— Помню.

— Там Чужой всего только раз и рубанул, новобранцы его испугались, дали уйти. С фартовыми тоже не поединки были, не сражения, а именно что подготовленные убийства.

Старший