Хладная рать - Анастасия Командор

Глава 9. Старшая дружина

Старшая дружина собралась за столом в своем обычном составе: шестеро мужчин из числа бояр и княжьих мужей. Высокий и тощий как жердь Возгарь, старший среди всех; Булат, получивший земли и титул за военные заслуги; похожий на бочонок меда Хотен; Торчин с пухлыми губами и мешковатыми веками, чем-то напоминающий рыбу; молчаливый и мрачный, почти как сама княгиня, Златомир; и высокомерный вспыльчивый Горазд. Много лет они верой и правдой служили князю Велимиру и всему Калинову Яру, помогали советом, управляли вотчинами и исправно посылали ратников на границу. Но правитель сменился, и вместе с тем неизбежно появились риски потерять насиженные места за столом. Хоть княгиня и сказала, что не станет распускать дружину, каждый из них все же в тайне беспокоился. И прежде всего советников беспокоило, что княгиня женщина, ведь что твориться в головах у женщин — не знал никто.

Тем не менее они продолжали собираться и обсуждать повседневные заботы как ни в чем не бывало. Уже пару дней Мера не появлялась на советах, но этого и не требовалось — в конце концов, правитель волен созывать дружину по своему усмотрению. Но она не созывала.

Возгарь пока не знал, стоит ли волноваться, или, наоборот, расслабиться в ее отсутствие, спокойно заняться делами, а ей лишь отправлять на заверение приказы и грамоты.

Он плеснул в чашу прохладного некрепкого меда из княжьего погребка и объявил будничным тоном:

— Нечисть нападает уже две ночи подряд. В первый раз утащили в лес девицу, во второй — зазевавшегося старика. Прежде скот грызли время от времени, а теперь на народ перешли. Многие говорят о том, что видели за заборами тени и духов. Смерды взволнованы. Думают, что это дурной знак.

В ответ полетели тяжкие вздохи.

— Они во всем видят дурные знаки, — презрительно выплюнул Горазд, который сидел за столом третьим по левую руку. — Так что теперь, обращать внимание на всякий вздор? Зачем мы вообще собрались?

Остальные бояре глянули на него сердито. Горазд был моложе всех их и не так давно получил место за княжеским столом.

— Крестьяне суеверны, — терпеливо пояснил Возгарь. — Если нечисть продолжит появляться, они, чего доброго, вспомнят старые традиции и примутся носить детей в лес.

— Кому какое дело до смердов? Ну помрёт парочка, так на их место с десяток новых нарожают.

— Не в смертях дело, а в том, кого они станут винить. Подумайте: если уже сейчас народ шепчется, что два нападения нечисти подряд — а это случалось время от времени и прежде — дурной знак, что они скажут, когда оголодавшие волки зимой станут выходить из лесов и нападать на деревни и случайных путников?

Бояре загудели и закивали, согласные с его словами. Если от нечисти ещё могли защитить обережные символы на изгородях, то от стаи волков берегли одни боги.

— Волки нападают каждую зиму. Что здесь странного? — не унимался Горазд.

— Да, но именно сейчас люди будут знать, кого винить за это.

— Ты про… — Торчин подался вперёд и, понизив голос, проговорил: — княгиню?

— Что-то не вижу связи, — снова проворчал Горазд, а Возгарь спокойно растолковал:

— Ну как. Представь: какой-нибудь скудоумный смерд живёт себе поживает, и много зим в его жизни ничего не меняется. Тут вдруг нападает нечисть, а потом и волки в довесок. Он станет думать, что же тому причиной, ведь не случайно же на голову несчастья посыпались. И придет к мысли, что началось все с момента, как княжить стала женщина.

— Это глупо. Всем известно, что горе притягивает нечисть, вот они и беснуются, — отмахнулся Горазд с таким видом, будто Возгарь и сам в это верил. Все-то он свое слово поперек вставлял. Единственный из всех пытался соперничать с Возгарем, остальные же давно стали союзниками. Что поделать, горяч ещё, упрям. Но жизнь научит его, что с сильными лучше дружбу водить.

Вступился краснощекий Хотен, отставив ненадолго чашу в сторону:

— Ты молод и вряд ли помнишь, что после смерти отца Велимира тоже нечисть разгулялась. Князю тогда с трудом удалось народ успокоить. Но то был Велимир, доблестный воин и уважаемый муж.

— Голоса смердов все равно не имеют никакого веса.

— Их настроения заразой расползутся по всему Калинову Яру.

— Слишком уж ты далеко заглядываешь, — хмуро заметил Булат. — К чему ведёшь?

— К тому, чтобы мы пока придержали эту мысль. Если правление Меры станет во вред княжеству, нам придется что-то думать.

— Рано ещё говорить об этом, — возразил Златомир. — Мы не знаем о ней ничего. Вдруг отцовская кровь все же покажет себя?

— Вдруг. Но пока одно то, что она женщина, даёт повод для беспокойства.

— Возгарь, старый ты мракодумец, — рассмеялся Хотен. — На всякий-то черный день у тебя план готов.

Хохотнули и другие, сводя скользкую тему на шутку. Но Возгарь знал, что про себя бояре подумают над его словами. Мысль приживется и будет ждать своего времени, ежели таковое настанет. Боярин предпочитал иметь план на любой случай жизни. Он был предусмотрителен и всегда ожидал худшего. Однако всего седмицу назад княжение Меры казалось ему слишком уж невероятным, чтобы когда-нибудь стать правдой, и потому к нему он не успел подготовиться.

В передней послышались шаги и чьи-то голоса, среди которых явно угадывался ровный и какой-то невыразительный голос княгини.

— Вспомнишь солнце… — пробормотал в бороду Хотен, и в следующий миг двери со скрипом распахнулись.

Княгиня обвела старшую дружину пустым взглядом, пока те вставали и кланялись приветственно.

Этот ее взгляд… Возгарь помнил, как увидел ее впервые ещё младенцем. Уже тогда ее серые и холодные как морок Нави глаза казались неприятными, а молчаливость и спокойствие сильно отличали ее от непоседливого и громкого брата.

— Будьте здравы, почтенные мужи, — поздоровалась Мера лёгким кивком и потянулась к кувшину с некрепким медом. На ней был кафтан для верховой езды, который, видно, она пошила сама, а сплетённые в косу волосы растрепались от ветра.

— Все по лесам бродишь, княгиня? — с дружеской улыбкой обратился к ней Булат.

— Сегодня объезжала посад. Смотрела, как люди живут.

С чашей в руках Мера уселась на отцовский стул, укрытый медвежьей шкурой. Следовало отдать ей должное, на новом месте она чувствовала себя вполне уверенно, держалась не как испуганная девчонка, а как настоящая княгиня.

— Это дело хорошее, — похвалил Булат. — Люди должны тебя видеть.

Мера никак не ответила на улыбку витязя, лишь скользнула пустым взглядом по лицам, по чашам в руках и блюдам с угощениями, что стояли в центре стола.

— Мы слышали,