Ученик доктора Менгеле - Роберта Каган

Мне очень страшно, поверь мне. Я боюсь. Выбор дался мне нелегко. Но я знаю, для меня он был верным.

Нета кивнула. Потом мягким тихим голосом произнесла:

– Я буду сильно скучать по тебе. Но мой отец говорит, что если меня увидят с тобой или если пойдет слух, что я с тобой говорила, это лишит меня шанса выйти когда-нибудь замуж. А я и без того знаю, что этот шанс невелик. Каждый день я надеюсь и молюсь, чтобы папа передумал и привел к нам домой жениха для меня. Поэтому… Шошана… Мне очень жаль.

Шошана кивнула.

– Я понимаю, – ответила она еле слышно. – Мне тоже жаль.

– Ты ненавидишь меня? Злишься?

– Нет, Нета. Я никогда не возненавижу тебя. И я не злюсь. Я понимаю. Я искренне надеюсь, что ты найдешь то, чего ищешь в жизни. Я желаю тебе всей радости и счастья, какие бывают на свете, – сказала Шошана.

– А я желаю их тебе, – Нета плакала. Она утерла глаза рукавом платья, потом развернулась и прошла обратно в квартиру, тихо прикрыв за собой дверь.

Несколько минут Шошана стояла, не в силах сдвинуться с места. Она не могла заставить себя сойти с лестничной клетки у двери подруги. У нее было такое чувство, будто важная часть ее умерла. Она сделала выбор. И теперь ей предстояло столкнуться с последствиями. Надеюсь, мне хватит мужества это вынести, потому что назад уже ничего не вернешь, – думала Шошана. Она сделала шаг, потом еще один, отвернулась от двери Неты и отправилась обратно домой.

Глава 34. Зима 1941 года

Зима выдалась морозной; даже в квартире стоял леденящий холод.

У семьи, сменившей родителей Шошаны, был сын на несколько лет старше Юсуфа, и Юсуф повсюду ходил за ним, пытаясь втянуть в игру. Иногда другой мальчик играл с ним, потому что ему больше нечем было заняться, но обычно он старался сбежать во двор и найти там детей постарше, а Юсуфа оставлял в квартире плакать и добиваться внимания матери. Руфь любила своего сына. Шошана это видела, как и то, что Руфь просто не создана была быть матерью. Шошана никогда не спрашивала ее о детстве, но понимала, что у Руфи нет привычки заботиться о младших. Шошана растила близняшек с самого рождения. Мать научила ее всему касательно детей. Когда Юсуф баловался, что происходило практически постоянно, Руфь выходила из себя и злилась на него. Шошане приходилось занимать ребенка, чтобы Руфь могла отдохнуть.

Шошана поняла, что с мальчиком неладно, когда однажды утром в конце февраля Юсуф не поднялся с постели. С самого дня их знакомства Юсуф просыпался еще до рассвета. Он совсем не умел тихонько играть в одиночку. Мальчик был такой шумный, что будил всех в квартире. Но в это утро Юсуф никого не побеспокоил. Шошана привыкла, что он поднимает ее. Когда этого не произошло, что-то внутри нее зашевелилось, заставив проснуться. Она открыла глаза, перевернулась и поглядела на него. Он казался таким крошечным, когда лежал на полу, завернувшись в одеяла, которые служили ему постелью. Шошана встала и подошла к ребенку. Приблизившись, она заметила, что он дрожит и у него стучат зубы. Юсуф сосал палец.

Руфь не обратила внимания, что ее сын залежался в постели дольше обычного. Она крепко спала и тихонько похрапывала. Остальные обитатели квартиры, включая второго мальчика, тоже спали. Но когда Шошана взглянула на Юсуфа, у нее по спине побежал холодок. Что-то было не в порядке. Она наклонилась к Юсуфу. Его глаза были открыты. Тем не менее он лежал тихо. Увидев Шошану, он протянул к ней руки и обнял за шею. Она прижала его к себе. С тех пор как она начала уделять ему внимание, Юсуф полюбил ее и стал доверять. И вот она держала его в объятиях, и у нее разрывалось сердце. Его дыхание было прерывистым и хриплым. Шошана положила мальчика обратно и осторожно потрогала ладонью его лоб. Встревоженная тем, какой он горячий, она наклонилась и поцеловала лобик ребенка.

– Я сейчас вернусь, – шепнула она. Подходя к кровати Руфи, она думала: Я бы предпочла проснуться от его шумных игр, чем видеть его таким. Она встала над спящей Руфью и осторожно потрясла ее за плечо. Руфь приоткрыла глаза и, сонная, уставилась на Шошану.

– Кажется, Юсуф заболел, – прошептала Шошана тихонько, чтобы не побеспокоить остальных в квартире.

– Заболел? А что с ним?

– Не знаю. Он лежит совсем тихо, и у него горячий лоб. Я беспокоюсь.

Руфь быстро села. Потерла глаза, потянулась и выбралась из постели. Она подошла к ребенку.

– Тебе нехорошо? – спросила Руфь у сына.

Юсуф кивнул. Его лицо было красным и опухшим.

– Позови Шошану, – попросил он.

Руфь оглянулась на Шошану. В ее глазах были ужас и тревога. Они обе знали, что люди умирают в гетто каждый день, в первую очередь – дети. Очень мало кому из них удавалось выживать в таких условиях.

– Ты можешь сбегать за врачом? – попросила Руфь Шошану.

– Да, конечно. Сейчас оденусь и сбегаю. И сразу же вернусь, – сказала Шошана, думая, что ей придется быть очень осторожной из-за комендантского часа.

– Нет, Шошана, побудь со мной! – простонал Юсуф.

Шошана присела рядом с ним на корточки и погладила по голове.

– Мама с тобой побудет. Я схожу за доктором, чтобы он тебя полечил. Но я вернусь очень быстро, – она поцеловала Юсуфа в полыхающий лоб. Потом быстро оделась и выбежала из квартиры.

Рассвет еще не начался. Она знала, что выходить из дому так рано запрещается, и если охранники поймают ее, то наверняка накажут. Но она должна была привести доктора. Если упустить время, Юсуф может умереть до окончания комендантского часа. Чем скорей придет помощь, тем больше у него шансов. Ближайший доктор жил в трех улицах от них. Он занимал небольшую квартирку над своей приемной. Нацистов на улице не было, и всю дорогу Шошана бежала. Добравшись, она с силой постучала в дверь. Прошло несколько минут, прежде чем девичий голос откликнулся из-за двери:

– Кто там? Что вам нужно?

– Мое имя Шошана Айзенберг. Я живу в нескольких улицах отсюда. Заболел маленький мальчик из моей квартиры. У него лихорадка. Мать осталась с ним дома, но нам нужен врач – как можно скорее.

Дверь распахнулась.

– Входите, – сказала девочка. Она была миниатюрная, с вьющимися темными волосами, ниспадавшими на худенькие плечи. Она выглядела совсем юной, но по ее поведению Шошана предположила, что ей лет пятнадцать.

– Пожалуйста, подождите здесь. Я позову дедушку.

Шошана