Четыре овцы у ручья - Алекс Тарн

командирами, дай контакты с заграничными лидерами, хоть что-нибудь! Но у тебя ведь нет ничего, кроме статеек. Ничего! И вообще, где ты видел командующего подпольем, который, не скрываясь, живет с семьей в родительском доме? Хватит, парень, не морочь мне голову!

Понадобилось несколько терактов, совершенных в прежней манере, чтобы начальник призадумался и впервые покосился в сторону ящика стола, куда раньше бестрепетной рукой смахивал мои отчеты и предложения. Но даже тогда он уступил крайне неохотно. Думаю, директору Шерута просто захотелось продемонстрировать премьер-министру и кабинету, что он не сидит сложа руки. Вот обыск, вот арест, то есть работа в разгаре. Допросили такого-то, ничего не нашли, отпустили, пошли за следующим, вскоре доберемся и до главаря… Доктор филологии университета Сорбонны Джамиль Ибрагим Шхаде был назначен на роль «такого-то» только потому, что других рабочих версий в тот момент не было.

Поэтому если за осадой убежища братьев Абдалла наблюдала целая груда высокопоставленных шишек, то на арест Шхаде отрядили вместе со мной всего лишь двух средних офицеров: одного из комбатов бейт-эльской бригады и капитана полицейского спецназа. Но я не жаловался, напротив: работать куда спокойней, когда над твоей душой не нависают бдительные боссы большого калибра.

Окружая дом именно той безлунной ночью, мы не действовали вслепую: парни из наружного наблюдения уверенно утверждали, что Шхаде находится внутри. Я не сомневался в успехе операции и, помня свое постыдное смущение во время нашей первой встречи, заранее заготовил детальный план допроса. На этот раз фактор неожиданности и инициатива были на моей стороне, и я собирался использовать это преимущество безотлагательно, не позволяя врагу опомниться.

Как и ожидалось, ночные улицы Дир-Кинара встретили нас полным безмолвием. В этот предутренний час спали даже собаки. Рота внешнего оцепления беспрепятственно заняла намеченные позиции, спецназ разместил снайперов; завершив необходимые приготовления, мы включили прожектора. В их ярком свете дом Шхаде как будто уменьшился в размерах и уже не казался дворцом французского короля. В остальном же все выглядело по-прежнему, в точности как три года назад: кованые ворота с финтифлюшками, каменная ограда… Хотя нет, ограда отличалась. Насколько мне помнилось, в тот раз это была живая изгородь – вплотную к невысокому каменному обрамлению; теперь же вокруг сада выросла настоящая крепостная стена – толстая, двухметровая. Неужели доктор филологии готовится к осаде?

В окнах дома зажегся свет. Я подошел к знакомому переговорнику и нажал на кнопку звонка. Как и тогда, ответил хрипловатый со сна женский голос.

– Откройте, – сказал я. – У нас ордер на обыск. И советую сделать это побыстрей, иначе нам придется выломать ваши красивые ворота.

– Не надо ничего ломать, – ответила она после паузы. – Сейчас открою. Но дайте хотя бы одеться. В доме только женщины.

– Даю три минуты.

Стоявший рядом со мной Эрез, командир спецназа, передразнил с ухмылкой:

– «Не надо ломать…» Боится, значит, за свои хоромы. Ну да, такие дворцы не для бульдозера. Сразу видать, доктор, интеллигент. Он доктор чего?

– Филологии.

– Это по каким же болезням, по женским?

– Точно, по женским, – подтвердил я.

Эрез удовлетворенно кивнул. Ворота дрогнули и стали раскрываться. Спецназовцы, держа автоматы на изготовку, мелкими шажками двинулись по мраморной дорожке к крыльцу. Мы с двумя коллегами из Шерута шли следом. Большая гостиная дома Шхаде была до смешного похожа на ту, какой я представлял ее себе во время первого визита в Дир-Кинар: белые с позолотой колонны, золотые с белизной карнизы, бархатные светлые драпировки с золочеными кистями и ослепительные, шитые золотой нитью кресла с позолоченными спинками и подлокотниками. Помню, тогда я подумал, что, если полностью расплавить этот дом, из тигля выльется как минимум центнер драгоценного металла.

Нас встретила уже знакомая мне дама, которая даже в домашнем халате не теряла ни лучика золотого аристократического блеска. В ответ на мое приветствие она презрительно кивнула:

– А, это опять вы. Возмужали. Что вам здесь нужно?

– Ваш сын Джамиль. Он дома?

Хозяйка дернула подбородком:

– Всех, кто находится в доме, вы видите здесь.

На диване, тесно прижавшись друг к дружке, сидели две молодые женщины и между ними – девочка лет четырех. Я подошел и почтительно поклонился.

– Думаю, нам придется познакомиться. Меня зовут Клайв. Кэптэн Клайв.

– Лейла, – немедленно отозвалась сидевшая справа черноглазая красавица с вольной курчавой гривой. – Лейла Шхаде. Как вы смеете врываться в дом среди ночи?

– Значит, вы сестра Джамиля, – констатировал я и перевел взгляд на вторую женщину. – А вы, наверно, Хазима, его жена?

Та молча кивнула, прижимая к себе дочку.

– У меня ордер на обыск вашего дома, – сказал я. – Прошу извинения за причиненное неудобство. Пока мы не закончим, вам придется оставаться здесь.

Черноглазая Лейла презрительно фыркнула. Оставив женщин под наблюдением женщины-полицейской, я поднялся на второй этаж. Эрез ждал меня на лестничной площадке.

– В доме нет никого, кроме них. Ни Джамиля, ни Шлемиля.

Я отрицательно покачал головой:

– Быть такого не может. Наружное наблюдение…

– Вот пусть наружное наблюдение и ищет! – перебил меня капитан. – Мы уже обшарили все углы и шкафы. Его здесь нет!

– Значит, проверьте еще раз, и получше, – с подчеркнуто терпеливой интонацией попросил я. – Ищите, пока не найдете. Он не мог испариться…

В кабинете Джамиля уже рылись ребята из Шерута: перетряхивали ящики стола, искали тайники, просматривали бумаги. Увидев меня, они пожали плечами: мол, пока ничего особенного. Я присоединился к ним, хотя вряд ли мог бы обнаружить то, чего не нашли специалисты. Бросалось в глаза отсутствие Джамиля на семейных фотографиях, которые тут и там висели на стенах. Мать с покойным отцом. Лейла в окружении подруг. Хазима в свадебном наряде. Маленькая Асма на руках у Хазимы… Не было лишь самого Джамиля – ни на стене, ни на столе, ни в нескольких фотоальбомах, которые я пролистал.

– Он готовился к нашему приходу, – сказал один из ребят. – Слишком уж все чисто. Заберем на всякий случай компьютер, но вряд ли там что-нибудь будет.

Домашняя библиотека семьи Шхаде насчитывала сотни томов на арабском, английском и французском языках. Отдельный шкаф занимали книги на иврите – преимущественно по современной истории Страны. Биографии и мемуары политиков. Сборники аналитических статей. Воспоминания участников боевых операций и тайных переговоров. Монографии военных историков. Работы по политологии. Литературная критика. Сборники докладов Статистического бюро. Этот доктор филологии изучал нас самым пристальным и детальным образом.

Сам не знаю, что вдруг подтолкнуло меня снять с полки автобиографию Моше Даяна, но это именно то, что я сделал. Там-то она и лежала, забытая между страниц книги, – фотография Джамиля Шхаде с дочерью Асмой. По-видимому, снимок