Ильхо (СИ) - "Мина У."

А затем им была представлена её дочь, девушка по имени Лолли. Симпатичная, белокожая, тоненькая, но с абсолютно глупым, растерянным взглядом. Она захлопала от удивления ресницами, завидев его, и Каю сделалось чрезвычайно неловко: так неумело с ним ещё ни разу не флиртовали. Он поторопился представить хозяевам Кайю.

Его сестра и на Большой земле до сих пор вызывала ажиотаж в свете, что уж было говорить об этом Богом забытом месте. Герцог продолжал смотреть холодно, но, как Кай уже понял, это был его взгляд на все случаи жизни: как для близких, так и для чужаков. Зато сестра Герцога и её дочь невероятно оживились, стоило им заслышать мягкую, плавную речь его сестры и убедиться в утончённости её манер. Отец был прав, Кайя была их лучшим оружием. Даже слуги принялись перешёптываться.

— Пройдёмте внутрь, — рассыпалась в любезностях Регина. — Вы, должно быть, устали и проголодались. Мы уже накрыли для вас стол с винами и деликатесами, не хуже чем на Большой земле.

«Сомневаюсь», — прочитал Кай во взгляде сестры, но вслух она ответила лишь:

— Мне не терпится попробовать местную кухню! Но, дорогой Герцог, я не вижу здесь ещё одного члена вашей семьи. Где же ваш сын? Почему он не встречает нас?

Регина тут же переменилась в лице. Кай и это подметил: она уже очень давно была недовольна племянником.

— Ильхо будет позже, к ужину, — заверил без всякой заминки Герцог. — У него много… дел на острове.

Едва заметный вздох разочарования, сорвавшийся с уст хозяина замка, не ускользнул от внимания Кая. Что ж, кажется, этот Ильхо и в самом деле тот, кто им нужен.

*

Чаща, куда они забрели, глушила вокруг все звуки и зеленила рассеянный солнечный свет.

— Ты ведь так и не ответила.

— О чём?

Этерь шла впереди, перелезая через высокие гибкие корни и иногда срывая то ягоду, то цветок. Последний, белоснежный, она заткнула за ухо.

— Ты русалка?

— Отвали.

На её губах заиграла улыбка, а на щеках — ямочки, и по её хитрому взгляду Ильхо понял, что прав.

Они выбрались из-под крон деревьев на открытое пространство. Неподалёку земля обрывалась под ногами и устремлялась к скалистому берегу отвесной стеной, у подножия которой разбивались такие буйные с этой стороны острова волны.

— Я здесь впервые, — оглядевшись, произнесла Этерь.

— Отсюда недалеко до Цехов, — Ильхо указал в ту сторону, где, пробравшись по тропинке через холм, можно было выйти прямо к цеху сборки. — Слышишь шум? Это вагонетки.

— А ты тоже работаешь? Участвуешь в семейном деле? — спросила она, прищурившись.

Ильхо улыбнулся и покачал головой.

— А какое у тебя дело?

— Дело?

— Чем ты здесь занят?

Прихватив за спиной одной рукой локоть второй руки, Ильхо двинулся ей навстречу, рассуждая:

— Я люблю кататься на волнах.

— Как это? — Этерь с любопытным блеском глаз потянулась к нему.

— Заходишь в воду, ждёшь волну, а потом встаёшь на доску и пытаешься удержаться на ней.

— Это не дело, — заметила она. — Но я хотела бы покататься на доске.

— Я могу показать. Но это сложно.

Этерь хохотнула.

— Ну, если уж ты можешь, то и я смогу.

— Так откуда ты?

Вместе, так и кружа друг подле друга, они дошли до обрыва, посмотрели вниз на пенящиеся волны и опустились на землю, свесив ноги с опасной головокружительной высоты, которая, кажется, ни одного из них не пугала.

— Я… — Этерь нахмурилась, мягкие густые брови опустились к переносице. — Я не помню. Мне пришлось прыгать с корабля и добираться до острова вплавь, и я наглоталась солёной воды. Я была без сознания, когда меня нашли.

— Признайся, что ты русалка.

Ильхо давно не чувствовал подобного азарта. Этерь фыркнула.

— Я ищу здесь отца.

— Почему именно здесь?

— Наверное, я что-то знала о том, куда он отправился, — она с сомнением закусила губу, глядя вдаль, туда, где серые облака сливались на горизонте с посеревшим морем.

— Наверное, потому что ты русалка… Ладно! Я шучу!

— Не смешно! — Этерь ткнула его под рёбрами. — Что ты заладил?!

— А не надо было заманивать меня в воду и исчезать. Теперь я ни за что не поверю, что ты обычная девушка.

— Верно, — она чуть задрала нос. — Я совсем не обычная девушка. Таких ты ещё не встречал.

— И это говорит мне босячка в мужских обносках.

— На себя посмотри! — заметила она сквозь смех. — На тебе-то что?

— Что?

— Те же обноски! А ты точно Герцогов сынок?

— Я хотя бы в обуви.

Ильхо продемонстрировал ей сандалии, а Этерь поглядела на свои чёрные от грязи ступни.

— Может, ты без обуви, потому что русалка?

— Если ты спросишь ещё раз, я стряхну тебя вниз.

Её угроза вызвала у него лишь смех, но спрашивать он перестал.

— Да и вообще, что ты ко мне прицепился?

— А что если я влюбился?

Ильхо наклонился к ней, и их глаза оказались друг напротив друга. Они у Этерь были тёмно-зелёные, с вкраплениями цвета древесной коры. Самые живые из тех, что он видел.

— Любовь бывает одна, — серьёзно заметила она. — И на всю жизнь.

— А может, эта — как раз такая, — ответил Ильхо, улыбаясь и касаясь кончиком своего носа её.

Этерь смотрела на него, не мигая, с бесхитростной открытостью во взгляде, и Ильхо поцеловал её.

Следы того укуса уже зажили, но он и не переживал, что она цапнет его вновь, — в этот раз её губы были мягкими. Они оба закрыли глаза. Море шумело под ногами, так же, как кровь в ушах, а кроме этого и влажных касаний губами не было больше в мире ничего важного…

— Господин! — раздалось где-то за спиной в сопровождении треска веток. — Господин! — повторилось ближе.

Они открыли глаза, прежде чем разорвать поцелуй. Этерь глядела на него тепло и нежно — слишком невинно для той, что танцевала почти обнажённой всего несколько дней назад.

— Господин! Герцог вас обыскался! — произнёс запыхавшийся бедолага, которого его отец заставил обежать остров. — Там гости прибыли. На ужине требуется ваше присутствие.

— Ах! — раздосадованно простонал Ильхо. Наверняка будет скучно до зубовного скрежета! Хотя, может, его развлекут занятной историей о Большой земле?

Они с Этерь обменялись взглядами, в которых оставалась ещё тайна и недосказанность, а потом он соскочил и поторопился в замок: мыться и натягивать тесный, душный костюм для официальных приёмов.

========== Глава 4.2 ==========

Стол накрыли в просторной, продуваемой сквозь огромные окна морским ветром столовой. С тем же успехом они могли ужинать и на открытом воздухе: в саду или на террасе. Солнце село рано, и огромные серые бабочки так и вились вокруг кованых, установленных прямо под крышей фонарей, не в силах достичь огня сквозь мутное белое стекло.

После дневного перекуса Каю и его сестре было предложено осмотреть свои покои — две просторные комнаты с общей гостиной и огромным балконом, принять ванну, привести себя в порядок. Багаж был доставлен вовремя.

После им показали сам замок и его окрестности: Герцог лично провёл их весьма незамысловатым маршрутом, скупо отвечая на вопросы. Кай не был удивлён — по рассказам он знал, как тот немногословен. Конечно же, им был продемонстрирован сад, немногочисленные залы и холлы, просторные террасы, галереи. Они полюбовались на не самое роскошное убранство комнат. И только.

Герцог не показал ничего, что было бы связано с работой. Например, кабинет или мастерскую — а Кай был уверен, что таковая имелась в замке, а не только в Цехах. Но хозяин не произнёс ни слова о своём деле, будто намеренно избегая этой темы.

На приёме, на котором присутствовали только члены семьи, а прислуживали лишь трое, подавали рыбу и всевозможных морских гадов, названия которым Кай не знал, а Кайя опасалась пробовать, если на вид блюдо было слишком уж диковинно. Но она умело скрывала все свои порывы за вежливой улыбкой. Самому Каю экзотика нравилась. В качестве редкого развлечения — почему бы и нет? Потому он пробовал всё, но понемногу.