Не слушай море - Саша Мельцер

были нарисованы три жемчужины, лежавшие в открытых раковинах, а вокруг них тонкими голубыми полосами виднелось изображение волн. И надпись: «Морельск, 2019».

– Он как-то связан с жемчугом. – Она поглядела на кружку. – Не зря он носит на шее жемчужную нить. Если она не ошейник, то, значит, украшение питает его.

– А у них дома полно этого жемчуга, – вставил я. – Помнишь, мы ходили в гости? В кабинете их умершего отца целый шкаф с этим жемчугом… Алиса сказала, что они его продают и живут на эти деньги. Но что, если этот жемчуг как-то связывает сирену с морем?

– Не зря ведь ходят легенды о Мельпомене! – воодушевленно подхватила Крис. – Значит, они точно связаны с жемчугом. Но я все еще думаю, что Алиса тоже сирена, Родь. Просто более слабая, и поэтому Мишель ее контролирует. Пожалуйста, не надейся ее спасти.

– Зачем ты это говоришь?

Крис чуть сжала мою ладонь.

– Не хочу, чтобы тебе потом было больно, – вздохнула она. – Тебе ведь будет.

– Мне уже. Алиса… Мне кажется, я влюбился.

– Надо это пережить.

Мы замолчали. Доев яичницу, я отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула. Крис крутила на столе чашку, но бережно, чтобы чай не выплескивался. Она сосредоточенно смотрела на свои руки, на рисунок с раковинами, устремив сконцентрированный взгляд на кружку.

– От жемчуга надо избавиться, – наконец решила она. – Если он дает ему силы, то, потеряв жемчуг, Мишель точно ослабнет.

Я поднял на нее озадаченный взгляд.

– А как ты предлагаешь это сделать?

– Когда Мишель и Алиса будут на репетиции, мы залезем к ним в дом и уничтожим жемчуг.

– Ты предлагаешь их грабануть? – изумился я.

Крис, щелкнув пальцами, хмыкнула.

– Именно это, капитан очевидность, я и предлагаю. Есть идеи получше?

Признаться честно, идей получше у меня не было.

Глава 18

– Знаешь, как Одиссей смог проплыть мимо сирен?

Я повернул голову в сторону Крис. Она листала ту дряхлую книжку, которую приперла ко мне в комнату однажды ночью. Мы сидели на кухне, из приоткрытой форточки пробирался морозный ветерок. Декабрь полностью вступил в свои права, а до премьеры «Орфея и Эвридики» оставалось две недели. И еще меньше, чтобы избавиться от Мишеля, иначе он заберет и мой голос.

Казалось, что смерть дышала мне в спину.

По ночам мне все чаще снились кошмары, в которых я падал со скалы в море и разбивался об острые камни. Днем я пугался собственной тени, каждый раз опасаясь, что из-за угла появится Эйдлен. Он приходил во снах, он мерещился в окнах. От игры богатого воображения я сходил с ума, а Крис предложила мне попить успокоительное. Но что могут эти травки при полном дисбалансе всей нервной системы?

Тем не менее я все равно пил: заливал в себя валерьянку с пустырником вместе, хотя хотелось вливать в горло водку. Она бы помогла наверняка забыться, рухнуть на софу в моем «чуланчике» и отключиться от реальности.

Вместе с Эйдленом во снах мне мерещилась и тонущая Алиса, которую я еще ни разу не успел спасти.

В том, что Мишель за мной придет, я уже не сомневался.

– Как? – без особого интереса спросил я.

Крис подняла голову.

– Он залил воском уши всем членам своей команды, чтобы они не слышали их прекрасного пения. А себя заставил привязать к мачте и закрыть себе рот. Команда так и не услышала сирен, а значит, не поддалась на их чары. И Одиссея не развязала. Потом все сирены погибли, ведь мореплаватели ушли невредимыми…

– Не совсем наша история, – вздохнул я. – Мишель же не разбивается о воду, когда прыгает со скалы. Он вообще какая-то ненормальная сирена. Как его убить-то вообще?

Крис с сочувствием погладила меня по плечу, но я только поморщился.

– Мы найдем способ, – вздохнула она. – Ты выяснил, когда их не будет дома?

– Сегодня, – кивнул я. – Вечерняя репетиция «Орфея и Эвридики». Я отпросился, сослался на плохое самочувствие. Так что часов в шесть надо ехать. Они с Алисой точно будут в консерватории до восьми. Но ты же понимаешь, что мы рискуем?

– У нас нет выбора. Отдавать тебя на растерзание сирене я не собираюсь, – заявила она. – Мы справимся. Я пробовала поговорить с Виталей, но он… Не очень расположен к таким беседам.

– Забей, – усмехнулся я, нисколько не сомневаясь в отцовском решении. – Сами справимся. Мы всё раскопали без него. Осталось найти самый важный ключик… Мне все еще кажется, что он кроется в жемчуге.

– Может, его смерть – в нем? – Крис почесала затылок, и пара прядок выпала из ее хвоста. – Как у Кощея Бессмертного. Только у того была смерть на конце иглы, а у этой твари морской – в жемчуге. Может, мы его уничтожим, и он сдохнет?

– Было бы славно, – хмыкнул я. – Прикинь, растает или вспыхнет прямо посреди репетиции? Это будет высший пилотаж.

Мы с Крис рассмеялись, но, мне казалось, оба понимали: это невозможно. Мишель слишком продуманная гадина, чтобы заключить свою смерть в жемчуг и при этом не закрыть ее на семь замков. Мы читали про уничтожение жемчуга: он боялся уксуса, перекиси и аммиака, но не растворялся мгновенно. Самым верным было растопить им камин: при температуре более трехсот градусов он разрушался. Поэтому мы надеялись на огонь. А еще на то, что жемчуг Эйдлена не обладал особенными магическими свойствами, тогда бы нам точно пришлось несладко.

– Не забудь горелку, – напомнил я. – Ты обещала взять из сервиса… А еще нам бы машину… Ну, если нас застукают, чтобы мы могли быстренько рвануть оттуда.

– Спокуха, – улыбнулась Крис. – Я мотоцикл починила. На нем поедем.

– Ты еще и мотоцикл водишь? – ахнул я.

– Немножко. Ну как, права у меня есть, но большую часть времени он стоял сломанный… Я его по дешевке купила, у перекупов. Денег на новый не хватило, на этот-то еле набрала.

Усмехнувшись, она снова уткнулась в книгу. Я неловко пожал плечами, но внутри испытывал к ней огромное восхищение: Крис казалась фундаментальной, устойчивой. Как я только мог думать, что это она столкнула меня со скалы? Такие, как Крис, не предают – они прикрывают собой и отдают за близких жизни. Такие, как она, – незаметные герои нашего времени. И я восхищался, пытаясь делать это не слишком откровенно, иначе она бы засмущалась.

– А что, если тебе тоже восковые затычки в уши вставить? – предложила Крис. – Ну, как Одиссеевой команде?

– Тогда я вообще ничего не буду слышать, – возразил я. – Оглохну.

– Зато не поддашься его чарам. И Мишель не сможет так