Лидия Раевская - Мама Стифлера

— Вас у метро высадить?

— Да. — Отрезала Юлька, и сердито натянула на колени куртку.

— А дальше вы куда?

Сука любопытная, блин.

— Коту под муда. — Ответила Ершова, и заметно занервничала.

— В гости к мальчикам, наверное?

Шофёр мне нравился всё меньше и меньше. Юльке, кстати, тоже.

— И к девочкам. На детский утренник. — Ершова пошла пятнами. А это хуёвый знак. Значит, жопой чует какую-то шляпу.

— А документы у вас есть? — Вдруг спросил шофёр, и съёхал на обочину.

Всё. Вот она — шляпа. Приплыли, девки — сливайте воду.

— А какого хуя… — Начала Ершова, но тут шофёр вытащил красную книжечку, махнул ей перед нашими ебалами, и быстро спрятал её запазуху.

— Документы!

Я быстро полезла в сумку, и уже открыла рот, чтобы объяснить дяде, что мы вовсе не продавцы собственных пёзд, но Ершова, извернувшись, просунула руку назад, между сиденьями, и больно ущипнула меня за ногу. Я истолковала её жест правильно, и захлопнула сумочку. И рот заодно.

— Парниша, может, договоримся, а? — Ершова расплылась в улыбке, и погладила дядьку по коленке. — В честь праздничка бесплатно. Да, Клеопатра?

Я не сразу поняла, к кому это Юлька обращаецца, и молчала.

— Да, Клеопатрочка, блять?! — Уже с нажимом в голосе снова повторила свой вопрос Юлька, и я сориентировалась:

— О, да, Жоржетта.

Юлька хрюкнула, продолжая улыбаться, а дядька обернулся:

— Клеопатра? Ну вы, девки, чувство меры поимели бы хоть. Клеопатра, блин… Псевдоним надо брать объективно. Машка Шняга например.

— Чо?! — Я не выдержала, и заорала: — Ты себя-то в зеркало видел, узбек чукотский?! В штанах у тебя шняга, пидор ты дермантиновый! Юлька, ёбни ему!

На слове «Юлька» Ершова вцепилась дядьке когтями в яйца, и укусила его за ухо. Я, не растерявшись, вытащила у себя из-под жопы трехкилограммовый справочник «Жёлтые страницы. Все адреса Москвы», и несильно шлёпнула обидчика по еблу. Сильно уебать не получилось: крыша низкая, размах не тот.

— Беги! — Завизжала Ершова, ещё раз укусила дядьку за щеку, и вывалилась из машины. Я вывалилась следом, и осталась лежать в луже.

— Я сказала беги! — Наступила мне на руку каблуком Юлька, я взвигзнула, и поскакала вдоль дороги на карачках, путаясь в шубе, и сбивая заячьими ушами гандоны с придорожных кустов.

— Во дворы, во дворы уходи, каркалыга!

Я сменила галоп на рысь, и свернула в какой-то двор.

Через десять минут, когда я упёрлась лбом в чугунную урну, и остановилась, сзади послышалось:

— Ушли.

— Точно?

— Стопудово.

— А это кто был?

— А я ебу? То ли мусор, то ли не мусор. Один хуй — паспорт в такой ситуации показывать нельзя, запомни. Я как-то уже показала сдуру. Забрали в отделение вместе с паспортом, и там ещё ебало мыть пришлось, чтоб на свою собственную фотку быть похожей. А то мне уже дело шить начали.

Вопросы у меня закончились. Я повернулась к урне жопой, и села на землю, переводя дыхание.

— Ну что? — Юлька сбоку тоже отдышалась. — К тебе?

— Нет, блять. В клуб. К Диме Пепсу.

— Ладно, не ори… Чо я, виновата штоле? — Ершова нахохлилась, и полезла в сумку за сигаретами.

— А знаешь, Ершова, — Я тяжело поднялась, и и облокотилась на урну, — какая у меня на тебя песня стоит на мобиле?

— Шалава лава-лава-лава? — Предположила Юлька.

— Почти. — Я отряхнула руки, и отвесила подруге пинчища. — «Подруга подкинула проблему…»

— Шлюха! — Хором закончили мы с Ершовой, и заржали.

— Не, Лидка. Хеллоуин мы вот так просрать не можем. Потом ещё долго следующего празника ждать.

— Я никуда больше не пойду. И не уговоривай.

— Не… — Поморщилась Ершова. — Я сама никуда не пойду. Я о другом. У тебя есть чёрный спортивный костюм?

— Дедушкин.

— О! То, что доктор прописал! Уши свои ослиные не проебала? Мы щас их каким-нить говном намажем, чтоб чёрные были, а ещё нам нужен пояс от халата. Это будет хвост.

— Ершова, ты чо задумала?

— Хеллоуин, Лида. Самый лучший день для всякой нечисти. Ну, сечёшь?

— Нет.

— Кодовое слово «бесы». Ну?

— Юля, только не говори…

— Ковалёвы-ы-ы-ы-ы!! — В кровожадной улыбке расплылась Юлька. — Ковалёвы-ы-ы-ы-ы!! Щас мы, блять, им покажем, как с проститутками нас перепутывать, и концом света пугать. Короче, сценарий такой…

…Две женские фигуры в грязных шубах, громко и зловеще хихикая, растворились в ночи.

Хеллоуин-2

23-07-2008 15:41

Окончание.

На часах была полночь с десятью минутами.

— Аццкое время. — Ершова кивнула в сторону настольных электронных часов, которые все мои друзья почему-то называют «Бигбэн для слепорылых». Наверное потомушта они размером с тиливизор.

— А ещё и Хеллоуин, если вспомнить… — Я добавила свои три копейки в атмосферу предвкушения чего-то страшнова. — Зомби по улицам шляюцца без регистрации, упыри шастают по кладбищам, кровь пьют невинную.

— Ну, зомби без регистрации у меня самой дома щас спит. Ничего стрёмного особо. Только пьёт много, и волосатый как пиздец. У меня уже аллергия на ево шерсть жопную. — Юлька с любовью вспомнила о супруге. — А на кладбищах нету крови невинной. Там икебаны одни. Упыри сегодня остануцца голодными.

— Вряд ли. Сегодня там полюбому будет опен-эйр готически настроенных мудаков. Я за упырей спокойна.

— Ну слава Богу. Пусть поедят вволюшку. Празничек у ребяток. А готов нам не жалко. Отбросы общества.

Ершова яросто стирала празничный макияж влажной салфеткой, и принюхивалась:

— Кстати, чем так воняет?

— Грязными хуями? — Предположила я, и подёргала носом. — Может, отрыжка после вчерашнего?

— Шутка своевременная, смешная. — Ершова швырнула грязную салфетку на пол, и тоже зашевелила ноздрями. — Не, ацетоном каким-то штоле…

Я внимательно посмотрела на коробку с влажными салфетками, из которой Юлька уже вытащила второй метр, и заржала:

— Не ацетоном, а специальной хуйнёй! Это салфетки для чистки офисной техники. Я на работе спиздила когда-то.

— Тьфу ты, блять! — Ершова брезгливо отшвырнула коробку. — То-то я чую, у меня рожа вся горит. Ну-ка, глянь: аллергии нету?

Юлько лицо на глазах опухало. Вначале у неё опух лоб, и она стала похожа на неандертальца, потом отек спустился на глаза, и Юлька стала китайским питекантропом, а потом на нос и губы — и вот уже на меня смотрит первобытный Гомер Симпсон с китайскими корнями.

— Ершова, ты немножко пиздец как опухла. — Мягко, стараясь не вызвать у Юльки панику, намекнула я на новое Юлькино лицо. — В зеркало смотреть нинада.

Подруга, вопреки моим советам, всё таки посмотрела в зеркало, и заорала:

— Блять! Что теперь делать?

Я пожала плечами:

— Мы ж Ковалёвым мстить собрались. Давай рассмотрим положительные стороны: ты уёбище. И это очень хорошо. Грим никакой не нужен. Щас напялим на тебя тренировочный костюм с хвостом, и вперёд, к Ковалёвскому инфаркту!

— Заебись. А чо, я одна пойду их пугать? — Ершова даже не спорила по поводу положительной стороны вопроса. — А ты чо делать будешь? Мы так не договаривались!

— Юля, — я выудила из лифчика колготки, и натянула их на руку. — Я буду жертвой бесов, понимаешь? Я позвоню им в дверь, они её откроют, ибо ебланы, а я буду валяться в корчах у них на пороге. У меня будет шея в крови, скрюченные ноги, и пена у рта. Я буду валяться по полу, и выть: «Бесы мной овладели, батюшка! Сиськи отгрызли нахуй, сами посмотрите, ноги мне скрючили, и зуб выбили!». Тут я охуенно креативно использую во благо все свои природные достоинства, понимаешь? Мне тоже грим не нужен.

— А я где буду? — Ершовой уже овладел азарт. — Я хочу появится из воздуха, в лучах дыма, и на каблуках.

— Какие, блять, лучи дыма, Юля? И каблуки тоже нахуй. У меня есть тапки в виде голых ног Бигфута. С длинными пальцами, и с когтями. Где ты видела бесов с таким еблом как у тебя, да ещё на каблуках? Ковалёвы, конечно, мудаки, но не настолько. Короче, вот тебе дедушкин костюм, а я пошла делать хвост.

…Через полчаса мы были готовы к выходу, и в последний раз репетировали. Рому Ковалёва изображала моя собака, а мы с Ершовой играли свои роли.

— Бесы, бесы мной овладели, батюшка Роман! — Я упала на пол перед псом, и начала биться в корчах. — Спаси мою душу, почитай псалтырь, изгони дьявола из тела моего покалеченного! Я хочу умереть девственницей!

— Тычо несёшь, обезьяна? — Ершовский голос донёсся из туалета. — С девственницей явный перебор. У Ковалёвых такой простыни, тебе на заплатку, точно не будет.

— Я хочу умереть с чистой душой, и вознестись к престолу божьему! — Крикнула я в морду собаке, и та завиляла хвостом. — Спаси меня, добрый пастырь!

Тут, по сценарию, должна была появицца Ершова, но она не появлялась.