Внутри ауры - Александр Андреевич Апосту

резервациям. Мы должны вернуть священный корень туда, откуда он был изъят. Потому что, если он попадет в руки убийц, человечество может быть в опасности.

— Как они его могут использовать?

— Не знаю. Ihticoyonpui всегда несло в первую очередь разрушение и перерождение самого себя. Кто знает, каких границ достигнет разрушение в залитых кровью руках.

— Оно спрятано в яхте. Мы привезли все имеющиеся остатки.

— Значит все будет хорошо. Скоро мы избавим людей от божьего дара, который стал проклятием. Кстати, у нас еще десерт…

Молдован переключился вновь на другую тему. Разговор об Армагеддоне и человеческих злодеяниях его не прельщал. Он поспешно направился за очередным блюдом на кухню. Несмотря на набитые животы, гости с любопытством ждали очередного сюрприза от талантливого шеф-повара.

— Он всегда вкусно готовил, — признался с мягкой сентиментальной улыбкой Яха. — Для него кулинария была способом бегства от суровой реальности в детские радужные годы… Даже самому закаленному терминатору нужна своя отдушина.

Молдован вернулся с двумя емкостями, накрытыми полотенцами для парникового эффекта. Запах домашней выпечки беспощадно ударил по вкусовым рецепторам, и чувство голода накрыло новой волной.

— Это шарлотка с черничным вареньем, — он презентовал первый румяный и пышный десерт. — Я специально пирог делаю немного жидковатым, чтобы не казался сухим…

Кирилл с Машей окончательно влюбились в доброго старика, который совсем не походил на криминального авторитета и кровожадного убийцу. Да и всем остальным персонаж показался очень эмпатичным и чутким.

— А это… — заинтриговал он, — национальное блюдо, рецепт которого передавался в моей семье из поколения в поколение.

— Плацынды! — щелкнул пальцами Яха.

— Точно.

Полотенце слетело с угощения, и перед глазами гостей предстали жареные круглые лепешки.

— Все исключительно с брынзой и зеленью. Каждый должен обязательно попробовать.

Молдован передал все на стол, и компания принялась за очередной прием пищи.

— Оно как хачапури! — подметила Лизи. — Я обожаю хачапури, но теперь буду любить больше плацынды!

Молдован лишь благодарно опустил голову. Яха отведал фирменного деликатеса, а затем пристально разглядывал своего товарища. Он был до глубины души поражен его трансформацией. Пират был знаком с совершенно другой личностью и теперь не узнавал в ней прежнего, казалось бы, вдоль и поперек изученного друга.

— Интересно? — уловил его взгляд Молдован.

— Конечно, — на этот раз Яха не испугался и оставался сосредоточенным на мысли. — Ты сам понимаешь, что я вижу перед собой другого человека.

— Я тоже перед собой вижу счастливого и свободного весельчака.

— Я всегда таким был, — поспорил Яха.

— Нет, — категорично отрезал Молдован.

Пират дерзко ухмыльнулся:

— Значит мы после всего пережитого все-таки сумели обрести покой? Как же у тебя это получается?

Яха пытался разоблачить товарища, вытащить спрятанную им жестокую правду наружу, вскрыть болезненный гнойник. Он знал этого человека убийцей, изгнанником, преступником. Молдован отвлекся и потянулся за небольшим походным рюкзаком.

— Я рисую, — он достал рисунки, сделанные самыми разными материалами. Какие-то на холсте, какие-то на обрывке бумаги, какие-то на салфетке. — Рисую облака. Каждый вечер я нахожу подходящий ракурс и запечатлеваю то, что сотворила природа. И в этот момент я будто участвую в процессе. Создаю. Бессмысленно, бесполезно, но все равно это происходит. Облака не имеют особого значения и тем бесподобны своей судьбой.

Он показывал сохраненные на память закаты, рассветы, черные тучи, проливной дождь. Перебирая странные творения, он заглядывал в глаза слушателей и те уже не могли оторваться:

— Они всегда разные. У каждого свой размер, свой маршрут, свое местоположение, свое настроение. Они могут через мгновение исчезнуть и больше никогда не появиться на небе. Но когда я смотрю на них, мне спокойно. Я с ними. Все забывается, проясняется и упрощается. Они приносят в мою бессмысленность смысл. А я приношу смысл в их бессмысленность этими рисунками.

Он продолжал демонстрировать произведения.

— У меня много рисунков. Дома целые стопки макулатуры. Я люблю облака, а они каждый день рождаются новыми и непохожими на предыдущие. Получается, что и мне надо быть в завтрашнем продолжении жизни.

Терялся посыл сказанных слов. Яха даже забыл свой вопрос. Он переживал вместе с остальными в полной тишине заданное удивительным человеком чувство. Стало вмиг все понятно и очевидно, и будто бы эта простая ясность была изначально. Допытывающийся пират погрузился в тотальное смирение. Чужая гармония успокоила и его. Ему вдруг перестало быть необходимым что-то доказывать, достигать, избегать. Маша вновь прижалась тесно к Кириллу, тот был совсем не против, ибо сам ощущал любовную душевную тягу.

— Марго, почему ты ничего не ешь? — внезапно обратился к притихшей женщине Молдован. Все это время женщина не сказала ни слова и глазами испепеляла мужчину. Пылкая и воинственная по природе натура выглядела потерянной и тревожной. Когда Молдован обратил все свое внимание, и их зрительный контакт продержался несколько секунд, раздался шумный топот по паркету. Из-за стойки выбежала кучка детей, активно устремляющихся к гостям. Трое взъерошенных маленьких мальчиков и одна высокая девочка с косичками, своей неопрятностью и баловством напоминающие мартышек, накинулись на Молдована. Одеты они были в рваные спортивные футболки, принадлежащие какому-то неизвестному футбольному клубу и грязные бейсболки, которые до них носил еще старший брат или сестра. Они принялись трясти мужчину и громко и настырно тараторить просьбы. Молдован что-то спросил на их родном языке, а затем дети начали корчить гримасы и изображать плаксивость. Он отмахнулся и обратился к гостям:

— Извините, я обещал моим маленьким друзьям помочь одолеть команду из соседнего квартала в баскетбол. Они очень задиристые и высокомерные хулиганы, которых надо поставить на место.

Молдован поднялся со стула, и шпана восторжествовала. Самый маленький индеец не понимал вообще, что происходит и повторял движения за старшими товарищами. Ушастая девочка схватила его под руку и вместе с остальной детворой героически побежала к выходу.

— Площадка находится прямо за рестораном, так что можете присоединиться…

После этого герой детей ускорился вслед за малышней. Когда бег Молдована утих, общую тишину прервал плач. Марго не выдержала и прикрыла лицо ладонями. Из глаз ее хлынули слезы. Непоколебимая стена дала трещину.

— Кисуль, что с тобой? — запаниковала Лизи и засуетилась вокруг подруги. — Что случилось? Ну же…

Маша с Кириллом запереживали ни на шутку. Они не могли объяснить такую непредсказуемую реакцию сильной женщины и оставались в оцепенелом бездействии. Лишь Яха не отреагировал на эмоциональный взрыв и, замерев на стуле, наблюдал что-то для себя очевидное.

— Марго, милая, ну скажи же, что стряслось?! Кто тебя обидел?! — Лизи сама готова была расплакаться.

Вдруг послышался смех. Марго смеялась сквозь рыдания. Плаксивым голосом она ответила.

— Все хорошо. Это… Это из-за чертового Молдована…

— Это он тебя обидел?

Она