Собрание сочинений в 6 томах. Том 4 - Грэм Грин

Черные очки Конкассера валялись посреди дороги. Филипо раздавил их каблуком, и труп безропотно стерпел это. Филипо сказал:

— Шофера я уступил Жозефу.

Жозеф стоял, наклонившись над ним, и выдирал у него зубы изо рта.

— Надо уходить отсюда, и поскорее, — сказал Филипо. — В Акене, наверно, услышали выстрелы. Где майор Джонс?

Жозеф сказал:

— Он вернулся на кладбище.

— Наверно, за своим вещевым мешком, — сказал я.

— Пусть поторопится.

Я прошел между рядами серых могильных домиков к тому месту, где мы провели ночь. Джонс был там — стоял у памятника на коленях в молитвенной позе, но лицо Джонса, обращенное ко мне, было серо-зеленое. Его вырвало тут же, у могилы. Он сказал:

— Простите меня, старина. Что поделаешь… Пожалуйста, не говорите им, но я впервые в жизни увидел, как умирают.

Глава четвертая

1

Я проехал не один километр вдоль проволочных заграждений, прежде чем нашел ворота. Мистер Фернандес раздобыл мне в Санто-Доминго маленькую спортивную машину напрокат со скидкой — пожалуй, чересчур легкомысленную для целей моей поездки, и, кроме того, я заручился рекомендательным письмом от мистера Смита. Я выехал из Санто-Доминго после полудня, а теперь солнце близилось к закату. В те времена Доминиканская Республика обходилась без застав на дорогах, все было тихо и мирно: военная хунта еще не захватила власть, американская пехота еще не высадилась. Половину пути я ехал широкой магистралью, по которой встречные и попутные машины мчались со скоростью ста миль в час. После того что творилось на Гаити, здесь по-настоящему чувствовался мир и покой, и Гаити казалось где-то далеко-далеко, а не в двух-трех сотнях километров отсюда. Меня нигде не задерживали для проверки документов.

Доехав до ворот в ограде, я остановился. Ворота были заперты. Негр в стальной каске и синем комбинезоне спросил через проволоку, по какому я делу. Я сказал, что хочу повидать мистера Шюлер-Уилсона.

— Предъявите пропуск, — потребовал он, и я будто снова очутился там, откуда приехал.

— Мне назначено.

Негр зашел в проходную и взял телефонную трубку (я успел забыть, что существуют на свете исправные телефоны). Потом он отворил ворота, дал мне бляшку, сказав, что ее надо приколоть к лацкану на все время моего пребывания на территории рудника, и отправил к следующему контрольному пункту. Я долго ехал вдоль берега гладкого голубого моря. Миновал небольшую посадочную площадку с ветровым конусом, наставившимся в сторону Гаити, потом пристань без единого судна. Всюду лежал слой красной бокситовой пыли. Дальше дорогу преградил барьер, и ко мне подошел еще один негр в стальной каске. Он проверил, есть ли у меня бляшка, тоже спросил мою фамилию и по какому я делу и позвонил куда-то. Мне было велено ждать. За мной приедут. Прошло десять минут.

— Что тут у вас, Пентагон? — спросил я его. — Или штаб-квартира ЦРУ?

Он не удостоил меня ответом. Ему, видимо, запрещалось пускаться в разговоры. Оружия у него не было — и то хорошо. Появился мотоциклист — белый и тоже в стальной каске. Я не знал испанского, а он и двух слов не мог связать по-английски и знаком велел мне следовать за его мотоциклом. Мы проехали еще несколько километров по дороге, проложенной среди красных земель вдоль голубого моря, и поравнялись с административным блоком — квадратными зданиями из бетона и стекла, на первый взгляд совершенно безлюдными. Дальше был роскошный парк — стоянка для передвижных домов, где бегали дети в космонавтских скафандрах и с игрушечными реактивными двигателями. В окнах виднелись женщины, стоявшие у плиты, до меня донеслись кухонные запахи. Остановились мы у высокого здания сплошь из стекла, с широченной лестницей, под стать любому парламенту, и с террасой, уставленной шезлонгами. На верхней ступеньке стоял дородный, рослый человек с безликой физиономией, выбритой до гладкости мрамора. Его можно было принять за мэра, который вышел провозгласить городу дарованную ему свободу.

— Мистер Браун?

— Мистер Шюлер-Уилсон?

Он посмотрел на меня с неприязнью. Может быть, я неправильно произнес его фамилию. Может быть, ему не понравилась моя спортивная машина. Он хмуро проговорил:

— Не хотите ли кока-колы? — и жестом указал мне на шезлонг.

— А нельзя ли виски?

Он сказал без всякого восторга:

— Посмотрю, есть ли, — и удалился в недра громадного здания из стекла, оставив меня одного. Я почувствовал, что проштрафился. Может быть, виски подавали только наезжающим директорам компании или крупным политическим деятелям. Я же был всего лишь кандидат на должность заведующего здешними столовыми. Однако вернулся он с бутылкой виски в одной руке и бутылкой кока-колы в другой, что должно было вызвать у меня угрызения совести.

— Мистер Смит писал вам обо мне. — Я чуть было не назвал мистера Смита Кандидатом в президенты.

— Да. Где вы с ним познакомились?

— Он останавливался в моем отеле в Порт-о-Пренсе.

— Все правильно. — Мистер Шюлер-Уилсон как бы подвергал факты перекрестной проверке, чтобы выяснить, не врет ли кто-нибудь из нас. — Вы не вегетарианец?

— Нет.

— Дело в том, что нашим ребятам подавай бифштекс с жареным картофелем.

Я отпил глоток виски, утопленного в содовой. Мистер Шюлер-Уилсон не сводил с меня глаз, словно ему было жалко каждой выпитой мною капли. Я все больше и больше убеждался, что места здесь мне не получить.

— Какой у вас опыт в деле постановки питания?

— Что вам сказать?.. Месяц назад я еще был хозяином того самого отеля на Гаити. Работал в «Трокадеро» в Лондоне… — И я добавил, пустив в ход ложь, которой пользовался издавна: — Служил у Фукэ в Париже.

— Можете представить рекомендательные отзывы?

— О самом себе отзывов как будто не пишут. Я уже столько лет был хозяином.

— Ваш мистер Смит, кажется, малость чудаковат?

— Мне он нравится.

— Говорила вам его жена, что однажды он выставлял свою кандидатуру на президентских выборах? От вегетарианцев? — Мистер Шюлер-Уилсон засмеялся. Смех был злобный, без тени веселья, точно грозный рык притаившегося зверя.

— По-моему, таким путем он пропагандировал свои идеи.

— Я не люблю пропаганды. Нам здесь то и дело подсовывают под проволоку разные листовки. Все стараются пронять наших рабочих. Мы им хорошо платим. Хорошо их кормим. Что вас заставило уехать с Гаити?

— Осложнения с властями. Я помог одному англичанину бежать из Порт-о-Пренса. За ним охотились тонтон-макуты.

— Кто такие тонтон-макуты?

Мы находились меньше чем в трехстах километрах от Порт-о-Пренса, и мне было странно слышать такой вопрос, но в тех газетах, которые читал мистер Шюлер-Уилсон, о тонтонах, вероятно, уже давно ничего не писали.

— Тайная полиция, — сказал я.

— Как же вы сами оттуда выбрались?

— Мне помогли перейти границу друзья этого человека. — Вот так