Маленький содом - Георгий Стаматов

пускай думает,— проворчал отец.

Потом пришел дядя.

   —  Вот видишь, Петр, я же тебе говорил, что столица хоть кого разорит. Здорово ощипала тебя наша столичная барышня!

   —  Неужели я не заслужила подарка, дядя? — обидчиво спросила Надя.— И как ты выражаешься, папа,— ощипала!

   —  Не слушай его, Надя.— И мать нежно обняла свою любимицу.

   —  Будет он помнить сегодняшний день! — смеясь, пробормотал отец.

   —  Конечно, будет; а мы будем жить по-своему.

Горничная доложила, что ужин готов.

   —  А ты поблагодарила дядю? — спросила девушку мать.

   —  Ай!—вскрикнула Надя и покраснела.

Никто и рта не успел раскрыть, как она прыгнула, словно заяц, обвила рукой дядину шею и крепко поцеловала его.

В чудесном расположении духа она села за стол, убежденная, что этим поцелуем отплатила дяде за все.

   —  Папа, дядя исполнил свое обещание. Теперь очередь за тобой,

   —  Что еще выдумала!

   —  Время терпит... Но ведь ты сам сказал, что, если я перейду в следующий класс, ты повезешь меня в Абацию.

И она весь вечер без умолку болтала про Абацию, забыв и о дяде и о своей нарядной комнатке.

СТРАНСТВУЮЩИЕ РЫЦАРИ

Равнодушно глядя на все окружающее, Роза Лучева пересекла площадь и прошла мимо громадных пестрых афиш, лишь мельком взглянув на свое имя, напечатанное крупными буквами.

Не обращая внимания на провинциальных «вегетарианцев», провожавших ее плотоядными глазами, она скрылась в темном подъезде местного театра.

Роза открыла дверь своей уборной. Это была холодная, запущенная комната с высоким потолком.

Потрескавшаяся железная печка, кое-как набитая дровами, топилась, но не грела.

Вот так же было и на душе у Розы — беспорядочно нагроможденные воспоминания о жизни, прожитой в спешке, не грели сердца.

Было еще рано. В театре — ни души. Потому она и пришла сюда.

Ей надоели и гостиницы и труппа, состоявшая из молодых нищих актеров; в этой среде она была самой удачливой.

Товарищи завидовали ей, особенно женщины, первый любовник ее боготворил, директор оберегал как зеницу ока.

А она сама чувствовала себя несчастной. Жизнь ее текла без мечты, омраченная тяжкими воспоминаниями.

Роза села за столик и открыла изящную пудреницу с зеркальцем. И зеркало, словно в насмешку, отразило ее прекрасное лицо ка фоне безобразной обстановки.

Облокотившись на стол, Роза мысленно перенеслась в свое прошлое.

В юности, когда она еще училась в гимназии, театр казался ей миром волшебных грез; теперь это была грубая действительность.

Бывало, с каким болезненным нетерпением ожидала она афиш, которые возвещали о гастролях артистов, приехавших в приморский городок, где она тогда жила.

В дни спектаклей Роза не ужинала — боялась, что опоздает и ее не впустят в зал. Всякий раз, как поднимался занавес, она замирала: ей чудилось, что сейчас, сию минуту, пред нею откроются все тайны жизни.

Она влюблялась то в того, то в другого артиста; точнее — в те роли, которые они исполняли.

Она завидовала артисткам, потому что на сцене они чувствовали себя как дома.

Детские ее мечты сбылись, и она получила даже больше, чем ожидала.

Всякий раз, как она появлялась на сцене, гремели овации, в последнем действии ей преподносили букеты цветов, после спектакля ее приглашали на банкет; и хотя считалось, что его устраивают местные богачи для всей труппы, на самом деле все делалось только ради нее.

А затем любой облысевший мошенник, обладатель фальшивых зубов и неподдельных банкнотов, считал, что он окажет честь Розе Лучевой, если пригласит ее в гостиницу.

Она вспомнила тучного старика, с которым встретилась в городе, где труппа играла перед тем, как приехать сюда.

Старик просто и откровенно предложил ей бросить сцену и сделаться его содержанкой.

Она тогда даже не рассердилась, только рассмеялась презрительно.

Подлость мужчин ее не удивляла. Все они считали Розу товаром, который имеет определенную цену и может быть куплен.

Что такое артистка? Это только талант — иногда,— но не человек.

Роза вспомнила свое замужество.

Однажды она познакомилась в театре с красивым молодым офицером и полюбила его так же страстно как раньше любила сцену. Дома она подняла бунт, из гимназии ушла, хотела было броситься в море, но бросилась в объятия молодого поручика и... погибла.

Несколько лет она чувствовала себя наверху блаженства, жила, как в раю.

Но вот как-то раз она пробудилась от сладкого сна, застав своего «райского сожителя» в постели прислуги.

Роза тогда обезумела: забыла, что у нее ребенок от мужа, убежала из дома, кинулась к морю и упала на берегу.

Не муж казался ей омерзительным, а она сама — потому что была его женой. Если б ее раздели на улице среди бела дня, она не испытала бы такого стыда,

   —  Муж!.. Любовь!..— вскрикивала она и билась головой о песок.

Но усталость взяла свое, слезы иссякли, и Роза успокоилась.

Она поднялась, загляделась на безбрежное море, которое где-то далеко сливалось с небом, и почувствовала себя песчинкой.

   —  Туда!..— шепнула она, но не пошевельнулась.

Послышались чьи-то приближающиеся шаги, и Роза

испугалась.

К ней подошел незнакомый человек.

   —  Что с тобой, милое дитя? — участливо спросил он.

   —  Оставьте меня...

И она заплакала.

   —  Успокойтесь, милая моя. Пока человек жив, ему не надо ничего бояться.

   —  Оставьте меня,— повторила она, понимая, однако, что незнакомец от нее не уйдет.

И он действительно сел возле нее на большой камень.

Его отеческий взгляд, кроткий голос, седая голова — все в нем внушало доверие.

Стало смеркаться. Из морских глубин выплыл месяц.

Ее волосы, усеянные блестящими песчинками, рассыпались по плечам, и она походила на морскую сирену, вышедшую на берег, чтобы подстеречь какого-нибудь мечтателя.

   —  Не отчаивайтесь, что бы с вами ни случилось. В жизни несчастий нет, это мы сами их выдумываем. Поглядите, как прекрасно вокруг,— широко, величественно, покойно! Что такое наши страдания в сравнении с этим бескрайным простором! Благодарите творца за то, что он вас создал.

   —  Я не хочу жить!

   —  Полвека я скитаюсь неприкаянным, и все-таки жить хочется.

   —  Вы — не женщина и не знаете, как ужасна жизнь.

   —  Идите к нам в труппу — все в вас перекипит.

И он в конце концов уговорил ее встать и проводил до дома, где жила ее мать.

Спустя некоторое время Роза поступила в «Новый театр», оставив своего ребенка у матери.

И вот теперь опять ничто ее не радует, все опротивело.

Разве