Анатомия Меланхолии - Роберт Бёртон

href="ch3-690.xhtml#id690" class="a">{683} [ему самому пошли бы на пользу либо климат Антикиры, либо мотыга в руках]; его, как и всех его единомышленников, надобно было одолеть в споре, какими бы мудрыми они ни казались. Хрисипп{684} и тот великодушно признает, что в определенное время и при определенных обстоятельствах они ведут себя так же неразумно, как и все прочие люди, amitti virtulem ait per ebrietatem, aut atribilarium morbum, ведь добродетель может быть утрачена вследствие пьянства или меланхолии; так что стоик может подчас помешаться в уме, как и все прочие: ad summum sapiens nisi quum pituita molesta[780]{685} [он, вне сомнения, здравомыслящ, если только его не выводит из равновесия флегма]. Я должен также сделать исключение для некоторых циников, Мениппа, Диогена и фиванца Кратета, или, если перейти к нынешним временам, временам всеведения, для одного лишь мудрого братства розенкрейцеров[781]{686}, этих великих теологов, политиков, философов, врачей, филологов, алхимиков и прочее, о появлении которых Св. Бригита{687}, аббат Иоахим Лейзенберг{688} и подобные им святые души пророчествовали и предвещали миру, если по крайней мере кто-либо подобный им действительно появится (в чем Ген. Нейхуз[782], Валентин Андреа[783] и прочие весьма сомневаются), а также для Элиаса Артифекса{689}, их Теофрастова наставника{690}, хотя последнего Либавий{691} и многие другие подвергают осмеянию и критике, однако некоторые склонны все же считать его «восстановителем всех искусств и наук»[784], реформатором Вселенной и ныне живущих, ибо то же самое утверждает и Джованни Монтано Стригониенци{692} — сей страстный защитник Парацельса, считающий его «самым святым человеком»[785] и квинтэссенцией мудрости, где бы он ни обретался, ибо сам он, как и его собратья и друзья, — все они «обручены с мудростью»[786], если мы только можем верить их ученикам и последователям. Я обязан также сделать исключение для Липсия и Папы и вычеркнуть их имена из перечня глупцов. Ведь помимо льстивого свидетельства Дузы —

A Sole exoriente Maeotidas usque paludes,

Nemo est qui Justo se aequiperare queat

[От края, где солнце восходит, и вплоть до зыбей Меотиды{693}

Юстусу равного нет средь живущих поныне людей],

и сам Липсий говорил о себе, что он был humani generis quidem paedagogus voce et stylo[787] [своеобразным педагогом, использующим и живую речь, и перо], для всех нас великим властителем, учителем и наставником; в течение тринадцати лет он хвастался тем, что сеял мудрость в Нидерландах, подобно тому как Аммоний{694} некогда делал это в Александрии, cum humanitate literas et sapientiam cum prudentia[788] [сочетая гуманизм с изящной словесностью и науку со здравым смыслом], был antistes sapientiae [верховным жрецом мудрости{695}] и будет считаться sapientum octavus [восьмым мудрецом{696}]. Ну, а что касается Папы, так ведь он, как часто изображают его льстецы[789], больше, чем просто человек, он — полубог, и, кроме того, Его Святейшество не может заблуждаться, коль скоро восседает на своем престоле; и тем не менее некоторые из пап были магами, еретиками, атеистами, детьми, и, как сказал Платина{697} об Иоанне XXII: Etsi vir literatus, multa stoliditatem et levitatem prae se ferentia egit, stolidi et socordis vir ingenii, хотя он и выказал себя достаточно ученым человеком, но все же часто поступал неразумно и легкомысленно. Я не могу больше останавливаться на частных случаях, а посему, что касается всех остальных, скажу лишь в общих словах — все они безумцы, их мозги улетучились и, как представляет себе Ариосто (lib. 34 [кн. XXIV]), хранятся на Луне в кувшинах:

Одних любовь в безумие ввергает,

Других холуйство разума лишает,

На пышности нарядов тот свихнулся,

Поэтом мнит себя другой… глядишь — рехнулся,

А тот алхимию постичь стремится,

Пока в уме совсем не повредится{698}.

Их глупость изобличена, это безумцы, занесенные в реестровую книгу, и многие из них, боюсь, неизлечимы, crepunt inguina[790] [живот урчит], симптомы очевидны, и все они из прихода Готэм{699}:

Quum furor haud dubius, quum sit manifesta phrenesis[791]

[Раз несомненное есть безумство и бред очевидный].

А посему не остается ничего другого, как послать за соответствующими lorarios{700} [служителями], дабы препроводить их всей компанией в Бедлам, а лекарем назначить им Рабле[792]{701}.

Если же тем временем кто-нибудь осведомится, а кто я, собственно, такой, что так дерзко осуждаю других, Tu nullane habes vitia? ты, что ли, сам без недостатков? Как же, у меня их еще побольше, чем у тебя, кто бы ты ни был[793]. Nos numerus sumus [Я тоже из их числа], признаюсь в том еще раз; я так же глуп и так же безумен, как любой другой.

Insanus vobis videor, non deprecor ipse,

Quo minus insanus[794].

[Безумцем вы считаете меня, не стану возражать —

Ибо не настолько безумен.]

Я и в самом деле не отрицаю этого, demens de populo dematur [да изгонят безумца из общества других людей]. Утешаюсь лишь тем, что моим собратьям несть числа и все они пользуются отличной репутацией. Пусть я и не настолько справедлив и здравомыслящ, как следовало бы, но все же и не настолько безумен и отвратителен, каким, возможно, ты считаешь меня.

В заключение скажу лишь следующее: доказав, что весь мир, равно как и каждый живущий в нем, подвержен меланхолии или безумен и сумасбродствует, я выполнил свою задачу и в достаточной мере показал на примерах то, что взялся поначалу доказать. В данный момент мне нечего больше прибавить. His sanam mentem Democritus [Демокрит желает им душевного здоровья], я же со своей стороны могу лишь пожелать им искусного лекаря и всем нам лучшего разумения.

И хотя в силу вышеназванных соображений у меня был достаточный повод взяться за этот предмет, указать на эти заслуживающие особенного внимания виды безумия, дабы люди могли осознать свое несовершенство и стремились исправить все то, что дурно; однако у меня имеются более серьезные намерения, а посему, дабы не вдаваться в неуместные отступления ине