Портрет леди - Генри Джеймс

мистер Озмонд и монахини, еще раз отвесившие поклон гостье, проследовали в переднюю.

– Хорошо, я останусь, – подчинилась девочка. Она остановилась возле мадам Мерль и протянула ей руку, которой та тут же завладела. Пэнси отвернулась и полными слез глазами смотрела в окно.

– Я рада, что тебя научили слушать старших, – проговорила мадам Мерль. – Это должны делать все маленькие девочки.

– Да, я очень послушна, – живо и даже с некоторой гордостью, словно речь шла об ее успехах в игре на пианино, сказала Пэнси и тут же едва слышно вздохнула.

Мадам Мерль погладила ее руку своей ладонью, внимательно и придирчиво разглядывая ее, но не нашла никаких изъянов. Маленькая ручка девочки была белой и нежной.

– Надеюсь, в монастыре всегда следили за тем, чтобы ты надевала перчатки, – заметила мадам Мерль. – Девочки обычно не любят это делать.

– Раньше я тоже не любила, а теперь люблю, – сказала Пэнси.

– Очень хорошо. Я подарю тебе дюжину.

– Большое спасибо. Разноцветных? – с интересом спросила девочка.

Мадам Мерль на мгновение задумалась.

– Немарких цветов.

– Но они будут красивыми?

– Тебе нравятся красивые вещи?

– Да, нравятся. Но не так чтобы слишком, – серьезно ответила Пэнси.

– Тогда перчатки не будут слишком хороши, – пообещала мадам Мерль со смехом, взяла девочку за другую руку, привлекла ее поближе к себе, несколько мгновений пристально смотрела на нее, затем спросила: – Ты будешь скучать по матушке Катрин?

– Да… когда буду думать о ней.

– Тогда постарайся о ней не думать. Возможно, однажды, – добавила мадам Мерль, – у тебя будет другая матушка.

– Зачем? – спросила Пэнси и снова легко вздохнула. – В монастыре у меня было их больше тридцати.

За дверью послышались шаги ее отца, и мадам Мерль встала, отпустив девочку. Мистер Озмонд вошел и закрыл за собой дверь, затем, не глядя на гостью, поставил на место сдвинутые кресла. Мадам Мерль несколько секунд ждала, когда он заговорит, наблюдая за его движениями, затем, наконец, сказала:

– Я надеялась, вы приедете в Рим и заберете Пэнси сами.

– Вполне разумное предположение. Но боюсь, я не в первый раз обманул ваши ожидания.

– Да, – признала мадам Мерль, – вы излишне строптивы.

Мистер Озмонд некоторое время ходил по комнате – благо места для этого здесь было предостаточно – с видом человека, ищущего возможность избежать неприятного объяснения. Однако такой возможности не нашлось – разве что ему оставалось углубиться в книгу, – и он остановился, заложив руки за спину и глядя на дочь.

– Почему ты не вышла проводить матушку Катрин? – резко спросил он по-французски.

Пэнси нерешительно взглянула на мадам Мерль.

– Я попросила ее остаться со мной, – ответила леди, снова усаживаясь в кресло, на этот раз в другое.

– Ах вот как? Тогда конечно, – согласился он, наконец тоже сел в кресло и взглянул на мадам Мерль; он сидел, слегка наклонившись вперед, опершись локтями о подлокотники и сцепив пальцы.

– Мадам Мерль хочет подарить мне перчатки, – сказала Пэнси.

– Не нужно всем сообщать об этом, моя дорогая, – заметила женщина.

– Вы очень добры, – заметил мистер Озмонд. – Но у нее есть все, что нужно.

– Во всяком случае, монашек около нее достаточно.

– Если мы собираемся обсудить этот вопрос, ей лучше выйти.

– Пусть лучше останется, – сказала мадам Мерль, – поговорим о чем-нибудь другом.

– Если хотите, я не буду слушать, – предложила Пэнси с такой искренностью, что было невозможно ей не поверить.

– Можешь слушать, милое дитя, потому что все равно ничего не поймешь, – ответил ее отец.

Девочка тем не менее села неподалеку от открытой двери и устремила туда свой невинный задумчивый взгляд, а мистер Озмонд обратился к гостье:

– Вы сегодня просто великолепны.

– Я всегда выгляжу одинаково, – отозвалась мадам Мерль.

– Да, вы всегда одинаковы. И совершенно не меняетесь. Вы удивительная женщина.

– Не буду спорить.

– Но зато вы меняете свои намерения. Вернувшись из Англии, вы сказали мне, что пока побудете в Риме.

– Я очень рада, что вы помните мои слова. Да, я не собиралась уезжать. Но мне пришлось приехать во Флоренцию, чтобы повидать друзей, которые приехали позже. Я не знала раньше об их планах.

– Весьма характерная для вас причина. Ваши планы всегда подчинены планам ваших друзей.

Мадам Мерль с улыбкой посмотрела на собеседника.

– Ваш комментарий не менее характерен, – сказала она. – И совершенно неискренен. Впрочем, это не страшно, – добавила она, – поскольку раз вы не верите в то, что говорите, то я не вижу никаких причин, чтобы верить вашим словам. Я не стану разбиваться в лепешку ради друзей, поэтому похвал не заслуживаю. Я забочусь исключительно о себе.

– Это точно. Но ваше понятие «заботиться о себе» включает еще очень много людей. Я никогда не знал человека, чья жизнь была бы связана с таким количеством других жизней.

– Что значит «других жизней»? – заинтересованно спросила мадам Мерль. – Чьих-то появлений, чьих-то передвижений, каких-то знакомств, дел?

– Возможно, я неточно выразился: я хотел сказать, что ваша жизнь – это ваши амбиции, – пояснил мистер Озмонд.

Мадам Мерль взглянула на Пэнси.

– Интересно, она понимает это? – тихо проговорила она.

– Видите, ей не нужно было оставаться с нами! – Отец Пэнси горько улыбнулся. – Ступай в сад, милая, и нарви цветов для мадам Мерль, – сказал он по-французски.

– Именно это я и хотела сделать! – радостно воскликнула девочка и бесшумно исчезла.

Ее отец подошел к двери, посмотрел вслед дочери, затем вернулся, но остался стоять, а точнее, ходить из стороны в сторону, словно это давало ему чувство свободы, которого в другом положении ему не хватало.

– Мои амбиции в основном касаются вас, – сказала мадам Мерль, глядя на него снизу вверх с некоторым вызовом.

– Именно об этом я и говорил. Я – часть вашей жизни… Я и тысяча других. Вы не эгоистка – нет. Если вы – эгоистка, кто же я? Какой эпитет подошел бы мне?

– Вы ленивы. По мне, это самый ужасный недостаток.

– Боюсь, на самом деле это мое достоинство.

– Вам все безразлично, – торжественно заявила мадам Мерль.

– Да, я думаю, мне все достаточно безразлично. Во всяком случае, одной из причин, по которой я не поехал в Рим, была лень. Но не только.

– Не так уж важно, почему – для меня, по крайней мере, – вы не поехали туда. Хотя я была бы рада видеть вас. Но я рада, что вы сейчас не в Риме, как могло бы быть или даже было бы наверняка, если бы вы отправились туда месяц назад. Мне хочется, чтобы вы занялись кое-чем здесь, во Флоренции.

– Занялся? А как же моя лень? – спросил мистер Озмонд.

– Нет, я помню, но прошу вас забыть