Дом в степи - Сакен Жунусов

шумно, молодежь вскочила на ноги и наперебой приглашала Тамару проходить, не стесняться, садиться за стол. Она тут знала почти всех.

Получилось так, что места Халила с Тамарой оказались рядом с незнакомым парнем, и тот, считая их родственниками Акбопе, принялся занимать разговором. Халил вспомнил наконец, где он видел его,- на току, куда возил зерно. Ревность вновь дала себя знать, и он, отвернувшись от соседа, принялся рассматривать обстановку в комнате. В углу стояло высокое зеркало, не новое, бедноватое, но еще добротное, без него комната казалась бы пустой. Был здесь небольшой шкаф для одежды, и бросилась в глаза новенькая кровать, никелированная, с горой подушек и одеял. Стол, за которым они сидели, был современный, раздвижный, хорошо полированный, необходимая нынче в доме вещь, и Халил вспомнил отцовский дом с пыльными коврами, сундуками и набитыми всяким барахлом старыми чемоданами. Здесь было чище, светлей, легче дышалось. «Но когда они успели набрать столько добра?- подумал он.- Неужели все Дика?»

Задумавшись, Халил не заметил, что бригадир строителей, поднявшись за столом, требует тишипы и внимания. Шум стих, все приготовились слушать.

Голос бригадира, тонкий, отчетливый, его манера говорить, будто отрубая каждое слово, невольно приковывали внимание. Он говорил о Дике.

- Не знаю почему, не знаю кто дал ему такое имя, Дика... Как я понял, оно произошло от слова «дикий». Не спорю, тут что-то есть: Дика наш вообще весь от этой привольной родной степи. В самом деле, посмотрите сами: открытый характер, золотая россыпь

щедрой души, простота степного озера, чистого сердца... что я еще не назвал? Все?.. Так вот, друзья, я и предлагаю: выпьем за нашего Дику, сына своей степи, которая... которая... Хотя чего там! Пьем! Все пьем!

- Ура!- закричали за столом.

- Хай вично живэ!..

Позднее Халил узнал, что строители, закончив этот дом, решили отдать его тому, кто первым женится, и не только отдать, а еще и собрать в бригаде денег для обзаведения хозяйством. Так появилась в доме мебель, купленная на днях, в канун новоселья, в Омске.

Пока шло веселье, Дика несколько раз порывался подсесть к Халилу, и наконец улучил момент, когда он остался один.

- Халил-жан,- стеснительно, будто извиняясь, заговорил он,- мы уже обговорили с Акбопе. Мать у тебя болеет, за тобой даже постирать некому. Может, пока мать не поправится, ты переедешь к нам? Не стесняйся, места хватит. Смотри, чего нам еще надо?

- Мать может обидеться, что я ее бросаю,- сказал Халил.- Но я с ней поговорю.

После того случая, когда он увидел отца с квартиранткой, Халил старался как можно реже бывать дома. Он вообще ушел бы оттуда насовсем, если бы было куда. Предложение Дики пришлось кстати, и он обещал, поговорив с матерью, забрать постель и переехать.

- Конечно! Мешать ты тут никому не будешь... У нас вообще еще несколько домов скоро сдаются. Может, свободнее заживем. Дело-то лишь разворачивается... А тебя,- словно по секрету сказал Дика на ухо,- тебя тоже все хвалят. Говорят, после Оспана лучший шофер.

- Да ну, скажешь тоже. Куда мне до Оспана? Да и другие... Дерягина, например, куда денешь?

- Дерягина? Это тот самый, который был с тобой? Говорят, он пьет много.

- Пьет дай бог. Но шофер не хуже Оспана...

И под галдеж подвыпившей компании, придвинувшись близко к Дике, пьяненький Халил неожиданно разговорился и весь вечер рассказывал о своем бывшем шефе, хваля его одержимость в работе, знание машины, даже способность пить и быть все время на ногах...

Той же ночью Дерягин сидел в доме Карасая, и квартирантка, встречая позднего гостя, выставила на стол хмельную домашнюю бражку.

Машину, доверху груженную зерном, Дерягин загнал в широкие ворота сарая, подал к широкому колодцу ямы, зацементированной и высушенной. Оставалось лишь откинуть задний борт, и отборная литая пшеница с сухим шелестом устремится вниз.

- Ну, по последнему, да за дело,- подгоняет шофера Карасай.- И не забывай, почаще теперь заезжай. День ли, ночь,- не стесняйся. Свои люди...

- А чего стесняться?- сказала Япишкина, с улыбкой посматривая на хмурого гостя.- Долго ли такому молодцу пропить машину зерна? Три дня - и нету... Хочешь, не хочешь, а завернет.

Дерягин поднял на нее недобрые глаза. Смысл намека трудно доходил до пьяного сознания.

- Значит, поэтому ты мне и пиво подаешь? А?..- и вдруг смахнул со стола налитый стакан.- Да провалитесь вы вместе с вашим...

- Да ты что, ты что?- набросился на него Карасай, снова усаживая и поднимая с пола стакан.- Она ж не о том... Какой ты! Разве кто тебя заставляет? Можно - завези. А заезжать в любое время заезжай. Только рады...

Внезапно все, кто были в комнате, насторожились: в сенях послышались быстрые шаги. Испуг отразился на лице Япишкиной: ведь закрыто же было!.. Распахнулась дверь, и вошел Халил. Он не ожидал встретить такое сборище и в недоумении остановился на пороге. Взгляд его медленно переходил с одного на другого. Мужчины потупились, а Япишкина, вскочив, засуетилась:

- О, Халильчек пришел. Проходи, проходи, садись.

- Твоя машина?- спросил Халил, кивая на сарай.

- Допустим...- процедил Дерягин.

- Сейчас же убирайся!.. То-то я смотрю, и яму уже приготовили. Жулье!

- Но, но, осторожней!- Дерягин угрожающе поднялся из-за стола.- Выбирай выражения...

Не двигаясь с места, Халил холодно осмотрел подходившего верзилу.

- Пугаешь?- Учти, что того теперь не повторится. Если ты сейчас же отсюда не уберешься, будешь объясняться с самим Моргуном. Так что проваливай- ка лучше,- и, ни на кого больше не взглянув, отправился в свою комнату. Слышно было, как он зажег там свет.

Обескураженный Дерягин, напряженно моргая, пробормотал:

- Уйду, уйду. Тебя не спрошу...

- Не бойся,- шепотом подбодрил его Караеай, поглядывая на дверь в комнату сына.- Чего испугался? Ссыпай, я все улажу.

Завернув подушки в матрац, Халил завязывал веревку, когда в комнату вошел отец.

- Что ты за человек?- накинулся он на сына.- Я-то думал, помощник растет, кормилец на старости лет, а он последнее из дома тащит.

- Это ты о краденом зерне?- уминая коленом постель, спросил Халил.

- Какое краденое? А хоть и краденое? Какое тебе дело? Что, ты его воровал? Для кого я запасаю,- для себя? Кто его жрать будет?

- Только не я. Хватит. Жрите вы его одни со своей Япишкиной.

Имя квартирантки сорвалось с языка совершенно неожиданно, и Халил покраснел. Но отец не смутился, не рассердился.

- Это не твое дело. Понял?