Дом в степи - Сакен Жунусов

туда и сюда, пусто везде, темно и холодно, и что-то помутилось у меня в глазах, голова закружилась, потолок куда-то вбок поехал. Свалился я...

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Удивительная стояла в том году осень! По-летнему занимался над тихой росистой степью ясный безоблачный день, и влажный ветерок, небегая с восхода, качал налитые тяжкие колосья, волнуя на всем раздолье янтарное созревшее море. Показывалось скоро солнце и поднималось на длину аркана, и тогда пропадала роса, скатываясь с жестких усиков пшеницы, колосья распрямлялись и, заиграв на теплом ветру, пересыпали по спелому полю сухой неумирающий звон. И беспокойные волны прокатывались целый день по золотистому с каленым медным отблеском разливу, прокатывались и замирали у далекой еле видимой черты.

С самого начала уборки не выпадало ни капли дождя, и люди радовались этому, как великой удаче.

Халил жил в красном тесном вагончике на полевом стане четвертой бригады. В вагончик он приходил лишь ночевать, потому что рабочий день шоферов целиком зависел от комбайнов. Умолкли машины в поле, отступая перед выпавшей росой, получали передышку шоферы. Все остальное время они не вылезают из кабинок, стараясь поспеть от комбайнов на ток.

День проходил в постоянном стремлении успеть, не опоздать, не дать остановиться уборке. Стоило задержаться машинам, бункера наполнялись зерном, и комбайны, словно в море корабли, замирали без движения, ожидая помощи. Как ни старался Халил, а все же часто, торопясь обратно в поле, он издали видел на мостике Тамару, томящуюся от безделья и демонстративно, в укор ему, лузгающую семечки.

После досадной задержки на току Халил озлился и шибко погнал пустую машину прямиком по жнивью. Выбираясь на большак, он увидел человека, бегущего к машине со стороны заката. Человек кричал и отчаянно махал руками. Садилось солнце, длинная уродливая тень человека вересекала дорогу и уходила далеко в степь. Когда тень упала на машину, Халил остановился.

В подбегающем человеке он узнал Дику. Запаренный, то и дело утирая свое большое плоское лицо платком, Дика вскочил на подножку и, просунувшись в кабину, обнял Халила. Он был счастлив, возбужден, и Халилу, давно не видевшему его, было странно видеть своего прежнего товарища в новеньком с иголочки костюме. Видимо, что-то случилось у Дики, раз он так преобразился. Но на долгий разговор не было времени.

- Садись в машину, поехали. По дороге поговорим.

Оказывается, Дика целый день ищет и не может его найти.

- Все бригады объехал!

- А что случилось?

- Ой, Халил-жан, не спрашивай. Даже не верится... Квартиру мне дали!

- Что ты говоришь!

- Двухкомнатную! Только дом отстроили... И бригадир и все наши прямо насели на Моргуна. «Надо дать - и только». Дали...

Халил внимательно посмотрел на него.

- Странно: одинокому и двухкомнатную квартиру... Уж не собираешься ли жениться?

Дика смутился.

- Да говори, говори. Что, девушка есть?

- М-м... не знаю даже... Я для Акбопе больше старался.

- Для Акбопе?!- удивился Халил.

- А что? Ей же трудно с ребятишками. Я бригадиру так и сказал: родственница, работает в совхозе, а живет с детьми в обжещитии. Мы и Моргуну сказали и в рабочкоме...

- Ну что же, замечательно получилось... А дальше как решил?

Халил наблюдал за ним и не верил глазам: так изменился Дика. Просто не узнать стало парня! И по- русски начинает бойко говорить, и сам стал какой-то иной... Или это он дома привык его видеть забитым и бессловесным?

- Во, смотри!- счастливый Дика достал из кармана и повертел перед глазами Халила маленький блестящий ключик.- Сегодня как раз обмывать хотели. Приходи, Акбопе велела обязательно тебя найти. Она ходила к тебе, белье собрала. «Постираю,- говорит,- пусть придет переоденется...»

Сам Дика был чистенький, наглаженный, ухоженный на загляденье, и Халил только сейчас обратил на себя внимание: не мыт, не чесан, рубашка чуть не трескается от грязи. Некогда все...

Вечером, когда умолкли комбайны, Халил уговорил Тамару поехать вместе с ним.

Сначала она отказывалась, но он настоял, и девушка согласилась.

В путь они отправились веселые, с легкой душой, но чем ближе сверкали впереди совхозные огоньки, тем замкнутей становился Халил, пропадала разговорчивость, он с волнением думал о том, что вот еще немного - и они увидятся с Акбопе. Предстоящее свидание вызывало беспокойство, ему было неловко, словно он в чем-то виноват перед снохой. Впрочем, прежние их дружеские отношения пропали давно,- с

тех пор, как их насильно свел отец, но за то время, что они не виделись, Халил забыл обо всем, успел забыть. В конце концов он успокоил себя тем, что Акбопе приходится ему родней, женой старшего брата, и в том, что он едет проведать ее и племянников, нет ничего странного. Тем более, что у них сегодня радость, его приезд будет как раз кстати... И он вновь взял себя в руки, быстрей погнал машину, беспечно, как будто ни о чем не думал, заговорил с Тамарой.

В доме, когда они появились, было полно народу, и приехавших почти не заметили. Выбирая себе место и приглашая Тамару, Халил незаметно осматривался. Здесь присутствовала вся бригада строителей, возвышался богатырь Оспан, скромненько сидел завгар Морозов. Это люди знакомые. Потом Халил увидел незнакомого парня, совсем чужого, и неожиданно ревность уколола его в сердце. С какой стати Акбопе пригласила и этого молодца? Несколько раз он, забыв о Тамаре, украдкой останавливал свой взгляд на лице парня, и чем дальше, тем больше незнакомец не нравился ему.

Вбежала Акбопе, увидела Халила и с такой радостью бросилась к нему на шею, что все его недовольство как рукой сняло. Он смотрел на нее и не узнавал. Она похорошела, поправилась, налилась здоровьем. Что- то незнакомое появилось в ней, и он будто заново узнавал ее. Когда она прижалась к нему и поцеловала, он почувствовал ее груди, ощутил на щеке дыхание и вспомнил совсем еще недавнюю жизнь под одной крышей. Позднее раскаяние коснулось его. Где были его глаза? Куда он смотрел? Что думал раньше?.. То же самое испытывала и Акбопе. Она тоже нашла Халила изменившимся неузнаваемо: он повзрослел, возмужал и, признаться, похорошел. Акбопе так и светилась радостью, пока не увидела Тамару. Светленькая, с рассыпанным по плечам волосами девушка не понравилась ей; в черных глазах молодой женщины, будто

короткая молния в тучах, блеснул и погас недобрый огонек. Но она не хотела выдавать себя перед гостями, перед Халилом, она обняла и тоже поцеловала Тамару. Девушка, ничего пока не понимая и лишь смутно догадываясь, вспыхнула огнем.

В комнате было