На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

Ага, это, должно быть, фараоны приперлись.

Снизу и в самом деле доносился гул голосов. Вежливое блеяние Бринкмайера смешивалось с низкими хрипловатыми нотками, которые, как правило, выдают присутствие служителей порядка. Если вас хоть раз просили предъявить водительские права, вы уже не ошибетесь.

– Тебе лучше делать ноги, – посоветовал я.

Он не выказал никаких признаков беспокойства, словно полностью держал ситуацию под контролем.

– Нет, сэр, я здесь ничем не рискую. Они придут искать куда угодно, только не к тебе. Небось думают, я уже за пару миль отсюда. Пошуруют немного для порядка, а потом пойдут прочесывать улицы в городе. Так что, приятель, я тут командую парадом, и все у меня тип-топ! Да, сэр! Те двое вчера, а сегодня парочка режиссеров и теперь вот сама мамаша Бринкмайер! Неплохой счет, а? Ладно, ты-то как поживаешь?

Вдохновленный возможностью излить свои беды, я поведал ему в красках о предательстве мнимого дворецкого и встретил понимание и сочувствие. Потом рассказал о лягушках, и он с уважением заметил, что, как бы дело ни кончилось, я могу гордиться этим славным эпизодом. По поводу же трагической отставки Энн лишь пренебрежительно махнул рукой.

– Энн не пропадет, ей светит место пресс-секретаря. Кстати, я как раз хотел тебя предупредить…

– Она мне говорила.

– Да? Ну и отлично. Надеюсь, дельце выгорит, она ведь дамочка не промах, наша Энн. Не знаю, кто ее хочет взять, но наверняка кто-то из суперзвезд. Так что за нее можешь не беспокоиться.

Я мог бы сказать ему, что Энн собиралась работать на Эйприл Джун, но предпочел промолчать, боясь услышать новые оскорбительные замечания в ее адрес, что, безусловно, омрачило бы едва установившееся взаимное доверие. Мне не хотелось подталкивать собеседника к каким-нибудь необдуманным высказываниям как раз в тот момент, когда особенно важно его задобрить и не дать повода передумать насчет денег. Поэтому я лишь одобрительно что-то промычал и поспешил перевести разговор на другую тему, весьма меня интересовавшую, а именно на таинственного пятнистого мальчишку.

– Ты знаешь, – начал я, – тут недавно в саду какой-то тип с пятнистым лицом высунулся из-за стены и сказал: «Фу-ты, ну-ты». Кто бы это мог быть? Ты с ним не знаком, случайно?

Малыш Кули задумался.

– Пятнистый?

– Да.

– А что за пятна?

– Обыкновенные. Пятна как пятна. Да, и еще рыжий.

– А, тогда знаю, – просветлел он. – Это же Орландо Флауер.

– А кто он такой?

– Да так, мелкий актеришка, который завидует чужой славе. Не обращай внимания, просто пустое место. Мы с ним однажды вместе снимались в какой-то картине, так он потом врал, будто я распорядился при монтаже вырезать его лучшие сцены, «фу-ты, ну-ты», больше ничего не сказал?

– Еще назвал меня маленьким лордом Фаунтлероем.

– Ну все, значит, он самый – то и дело меня так называл. Наплюй на этого идиота. Я в него обычно апельсинами кидал.

– Какое совпадение, я тоже!

– Ну и правильно, действуй и дальше в таком же духе. Ему полезно… – Джо Кули подошел к окну и окинул зорким взглядом окрестности. – Ага, фараоны уже убрались, стало быть, и мне пора сматывать удочки. Только отдай мне ту записную книжку.

– Записную книжку?

– Ну да. Говорю же, я пришел за ней.

– Что за книжка?

– Ну, я же тебе рассказывал, помнишь? Когда еще мы сидели у врача в приемной. Та самая, в которую я записывал имена людей, которых собирался вздуть, когда вырасту.

Я нахмурился. Страх уронить родовую честь Хавершотов вновь ожил в моей душе. Как бы то ни было, этот мальчишка теперь был главой семьи, и его близкое знакомство с тюремной камерой вне всякого сомнения бросило бы тень на наше гордое имя. Согласно его собственным признаниям, он уже подлежал судебному преследованию за нападение на рекламного агента, продюсера, двух режиссеров и мисс Бринкмайер, а теперь замышляет еще и новые бесчинства.

– Ты не будешь больше избивать людей! – сказал я строго.

– Нет, буду, еще как буду! – горячо возразил он. – Я заполучил такие славные кулаки, так зачем им пропадать без дела. У меня в списке еще уйма типов, которые это заслужили, но без книжки я их не вспомню. Давай ее сюда!

– Откуда я знаю, где твоя чертова книжка!

– У тебя в заднем кармане.

– Как, прямо здесь?

– Ну да, – хмыкнул он. – Доставай.

Я полез в карман и действительно обнаружил тоненькую записную книжку в изящном переплете из красной кожи с вытисненными серебром голубками.

Джо Кули радостно схватил ее.

– Отлично, приятель, – ухмыльнулся он, ласково поглаживая свою собственность. – Луэлла Парсонс подарила мне ее на Рождество. Сказала, чтобы я записывал сюда удачные мысли. Вот я и стал записывать. Здесь удачных мыслей хоть завались. Спасибо. – Он двинулся к окну. – Пока, будь здоров!

– Так ты сразу пришлешь мне деньги? – забеспокоился я. Он обернулся, перекинув одну ногу через подоконник.

– Деньги?

– Те, что ты мне обещал.

Джо Кули расхохотался, как голодная гиена.

– Ты что, и вправду поверил?

Я пошатнулся.

– Что?!

– Ну да. Это я так просто сказал, чтобы тебя надуть и заставить отдать книжку. Какой дурак по своей воле расстанется с деньгами… – Он перевернул несколько страниц и вдруг расплылся до ушей. – Ну конечно, черт побери! Надо же быть таким ослом, чтобы забыть ее. Представляешь, у меня совсем вылетело из головы, что первая, кому надо начистить рыло, это Эйприл Джун!

Я снова пошатнулся. Фигура Джо Кули, записная книжка, стены комнаты – все поплыло перед глазами. Последние страшные слова поразили меня, как хороший удар в солнечное сплетение. До этого, потрясенный низким предательством, я и не помышлял о том, до каких глубин подлости он может еще опуститься. Из моих уст вырвался полузадушенный стон.

Джо Кули укоризненно прищелкнул языком.

– Надо же, потратил столько времени на мелкую сошку вместо того, чтобы начать сразу с главного. Пойду к ней прямо сейчас.

Ко мне внезапно вернулся дар речи.

– Нет!

– Что?

– Ты этого не сделаешь!

– Еще как сделаю!

– Ты настоящий демон!

– Самый настоящий, – весело осклабился он. – Не веришь, почитай газеты.

Сунув записную книжку в карман, он перекинул через подоконник другую ногу и исчез.

Спустя мгновение его лицо снова появилось в окне.

– Совсем забыл сказать – остерегайся Томми Мерфи!

Он исчез, на этот раз окончательно. Послышался скрежет подошв, потом глухой стук. Джо Кули спрыгнул с крыши пристройки и отправился осуществлять свои леденящие душу планы.

19

Я стоял ошеломленный. Потом, шатаясь, добрел до кровати и ошеломленно сел. Что проклятый сорванец хотел сказать последней фразой, я не имел понятия, да