Дон-Коррадо де Геррера - Гнедич Николай Иванович
Дон-Коррадо де Геррера читать книгу онлайн
Поэт и переводчик Николай Иванович Гнедич (1784—1833), знаменитый создатель русской «Илиады», близкий друг И.А. Крылова и А.С. Пушкина, начинал как прозаик и драматург. В его ранних, времен студенческой скамьи, сочинениях, вдохновленных творчеством Шиллера, немецкими разбойничьими романами, первыми переводами английской «готики» и французскими переделками Шекспира, уже прослеживается, хотя и «сквозь тусклое стекло», нарождающийся гений русской словесности. Вершинное произведение этой поры, роман «Дон-Коррадо де Геррера», относится к числу сочинений, стоявших у истоков отечественной беллетристики. «Дон-Коррадо» написан насыщенным языком, с беспрестанными хлесткими восклицаниями, гремящими проклятиями, надрывными поминаниями преисподней и князя тьмы; по обилию жестоких, «натуралистических» сцен он не уступает «Монаху» М.-Г. Льюиса. Гнедич одним из первых вывел на русскую сцену героя-злодея, жестокосердного военачальника, «гробницу, пожирающую человечество». Герой романа — алжирский пират, беспринципный Дон-Коррадо, волею судеб сделавшийся испанским вельможей. В порывах неистовства он не ведает жалости ни к своей возлюбленной, ни к отцу, ни к родному брату. «Черная легенда» о старинной Испании восстает на страницах романа из тьмы веков во всём ее безудержном, мрачном и притягательном великолепии: читатель уносится в пучину суеверий, фанатизма, безжалостной Инквизиции, заговоров, убийств, насилия и бесчестия. Воображение автора не знает удержу в живописании казней, злодейств и жестокостей, вершимых его героями. В раздел «Дополнения» настоящего издания вошли другие сочинения, важнейшие для русской «френетической» литературы. В повести Гнедича «Мориц, или Жертва мщения» сюжетная линия шиллеровских «Разбойников» (история о двух братьях, жестоком и праведном, и вставшей между ними возлюбленной) развивается «готическими» эпизодами (и прежде всего попыткой изнасилования в склепе, приводящей на память опять же «Монаха» Льюиса). В «разбойничьей» пьесе «Вольф, или Преступник от презрения» (не завершенном, но грандиозном начинании, планировавшемся как трагедия в 15 действиях) преступный герой оказывается не инфернальным злодеем, но жертвой перипетий и жестокого умысла. Наконец, впервые публикуется известная ранее лишь узкому кругу историков литературы пьеса «Мертвый замок» В.Т. Нарежного — «студента Московского университета», а в будущем — видного прозаика, одного из родоначальников русского реального романа. В этой кровавой драме на мотив «Удольфских тайн» А. Радклиф и «Разбойников» Фр. Шиллера изощренные фантазии юного автора обогащают причудливыми коллизиями сюжеты гремевших на весь мир произведений: призраки, замки, темницы, сумрачные башни, подземелья и пленники бурной чередой проходят перед читателем, складываясь в пульсирующую и живую, необычайно сочную картину. Глубже воспринять творчество автора позволит развернутая статья Е.О. Ларионовой, а также обстоятельный комментарий. Рекомендуется самому широкому кругу читателей.
Ничего, маркиз, ничего. Прошу извинить, что я вас потревожила. В Мертвом замке жить над погребами и дышать язвою есть еще блаженство.
Сатинелли
Га! что это значит?
Элеонора
Ничего, ничего. Прощайте!
Сатинелли
Постойте, сударыня! (Долго на нее смотря в молчании) Исполнили ли вы мое приказание?
Элеонора
Исполнила.
Сатинелли
Как? Вы наконец перестали упрямиться? Согласились уступить мне всё свое имение, сделали духовную?
Элеонора
Я еще надеюсь долго прожить.
Сатинелли
Вы в Мертвом замке.
Элеонора
Понимаю. И для того учредила я всё так, как мне хотелось. Я сделала духовную, только маркиз Сатинелли не получит из нее ничего, кроме тяжкого, страшного проклятия, и это проклятие разольется в роды родов, пока мои земли будут существовать на земле.
Сатинелли
Право? (Улыбается.)
Элеонора
Это последнее мое слово.
Сатинелли
И тогда, когда кинжал заблестит пред твоею грудью?
Элеонора
И тогда.
Сатинелли
И тогда, когда яд будет свирепствовать в твоей внутренности?
Элеонора
И тогда, когда бы умирала я подобно Лорендзе Кордано, — и тогда!
Сатинелли (с бешенством отскакивает)
Чудовище! Лорендзе Кордано?
Элеонора
Ты ее знаешь, маркиз? Отчего ты так побледнел? Или воздух, смешавшийся с именем святой страдалицы, наполняет ядом твое воображение? Ты ее знаешь? Так знай, что есть еще на земле люди, к которым вопияла кровь ее. (Уходит)
Явление 8
Сатинелли стоит как окаменелый.
Сатинелли
Быть не может, быть не может! (Стремится вон — и встречается с Рапини)
Рапини
Куда?
Сатинелли
Прочь! Стой! Куда ты, изменник? Кому вверил ты яд свой? Василиск, предатель! (Хватает его за грудь,) Что ты сказал ей?
Рапини (смотрит на него равнодушно)
Кому?
Сатинелли
Кому? Чудовище! Кому? Моей жене.
Рапини
Что ты иногда сходишь с ума, и потому должно тебе снисходить.
Сатинелли
Невозможно! невозможно! Рапини изменил — кто теперь мне будет верен?
Рапини
Если ты не скажешь порядочно, что тебя взбесило, то я буду над тобой смеяться.
Сатинелли
Смотри на меня! Прямо! Отчего ты бледнеешь?
Рапини
Глаза твои цветят.
Сатинелли
Отчего ж дрожишь ты? Чего ты трепещешь?
Рапини
У тебя кружится голова.
Сатинелли
Га, изменник! (Бросается в креслы)
Рапини (поджав руки, на него смотрит)
Сатинелли!
Сатинелли (вскакивает)
Что? что значит этот убедительный голос? Ты хочешь провести меня вновь, опять!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Рапини
Неужели жена может разорвать те цепи, которые связывали нас двадцать лет?
Сатинелли
Ты разрываешь цепи сии.
Рапини
Как скоро это бешенство твое кончится, скажи мне, — я имею кое-что сказать тебе. (Хочет идти)
Сатинелли
Постой, бесчеловечный! Или ты так равнодушен к моей погибели?
Рапини
Как я могу подать тебе руку, когда ты таишь от меня пропасть, в которую падаешь?
Сатинелли
Мы преданы, Рапини!
Рапини
Как?
Сатинелли
Мы погибли! Все наши дела открыты — и, вероятно, все наши намерения.
Рапини
Быть не может.
Сатинелли
Га! быть не может! Разве я не своими ушами слышал? Разве я не своими глазами видел убивственную улыбку, с какою произнесла имя Лорендзы Кордано?
Рапини (с ужасом)
Кто? Что?
Сатинелли
Моя жена — имя Лорендзы Кордано!
Рапини
Лорендзы Кордано?
Молчание.
Сатинелли
Что? Что, опытный простяк? Злый дух, скажешь ты, внушил ей о сей страшной тайне, о которой и я без трепета не могу вспомнить? Что?
Рапини, оперши голову на руку, стоит в безмолвии.
Что ж ты молчишь? Или вся твоя расторопность при сем роковом имени вылетела парами из головы твоей?
Рапини
Это проникнуть выше сил человека. Голова моя пуста, как чугунная бомба.
Сатинелли
Вот пункт, где должен человек показать, стоит ли он называться человеком. Рапини молчит.
Рапини
Стой! Малый свет начинает освещать мрак в голове моей.
Сатинелли
Говори! Из искры сделаю я пламень и освещу страшную сию тайну. Говори!
Рапини
Однажды выехал я на охоту, миль за двадцать, отбился от свиты и принужден был в деревушке Вилла-ди-Молли ночевать в жилище старого крестьянина. Разговор зашел об рыцарях — и фамилия Корданов была числа знатнейших; заговорили о замках — и Мертвый привлек общее внимание. «Этот замок не долго будет на земли, — сказал крестьянин, — участь его будет участь Содома». «Почему?» — спросил я, и он рассказал мне, разумеется, со всеми прибавками суеверного невежества, — он рассказал мне историю графа Кордана и Лорендзы.
Сатинелли
Как? И в крестьянских хижинах уже говорят об этом?
Рапини
Это меня самого удивило. Я вошел в разговор далее, и старик сказал мне с восторгом: «Чай, теперь маркиз Монтони и не воображает, что есть мстители».
Сатинелли
Мстители?!
Рапини
Граф Кордано имел детей — и они остались живы.
