Дом в степи - Сакен Жунусов

как вдруг лоскутья телогрейки моментально слизнуло в грязь и колеса вновь неистово закрутились, зарываясь еще глубже.

Выругавшись, Дерягин выключил мотор и спрыгнул на землю. Пропала последняя надежда. Теперь оставалось одно - ждать.

Ближе к ночи дождь разошелся еще пуще, и одинокая машина с потушенными огнями напоминала брошенный на мели корабль. Выбраться в одиночку нечего было и думать, а на дороге как назло ни одного огонька. Кто поедет в такую погоду?.. Скоро в кабине стало не продохнуть от табачного дыма, но Дерягин, злой как черт, не выпускает изо рта папиросы. Халил, боясь шелохнуться, сжался в комочек и забился в угол.

1Сәт, сәт - удачи, удачи.

Машина влипла по его вине, и он ждал от шефа упреков, брани, может быть, даже чего похуже, однако замкнувшийся Дерягин словно не замечает его и лишь мрачно вытягивает папиросу за папиросой. Лучше бы он ругал его,- все было бы легче!

Сегодня пятый день, как Халила назначили стажером к молчаливому Дерягину, и все это время они в беспрерывных рейсах: возят из карьера строительный камень. Работа выматывает все силы, и время от времени усталый Дерягин пускает помощника за руль, а сам, отвалившись к стенке, закрывает лицо кепкой и засыпает. В эти минуты Халил чувствует себя настоящим хозяином в кабине, уверенно держит руль и не спускает глаз с бесконечной дороги.

Так было и сегодня, когда возвращались из рейса. Едва забрызгал дождь, Дерягин раззевался и, уступив свое место Халилу, привычно завалился в угол. «Приедем, разбудишь»,- только сказал он помощнику.

Перед самым совхозным поселком Халил увидел впереди подводу, на которой обычно доставляли в поле обед трактористам. Какой-то человек в комбинезоне спрыгнул с телеги и подняв руку, прося, подвезти. Осторожно объехав подводу, Халил остановил машину.

Дождь лил как из ведра.

- Тамара?!- удивился Халил, разглядев подбежавшего человека в комбинезоне.

Девушка тоже была обрадована неожиданной встречей и, запрыгнув на подножку, всунула в кабину мокрую голову. Влажное лицо ее блестело.

- Я вижу, тебя можно поздравить!- сказала она. Польщенный Халил навалился на баранку, нажал клаксон и небрежно предложил:

- Садись, подвезу.

Завозился спавший Дерягин, снял с лица кепку. Спросонья он долго смотрел на залитую водой дорогу, на подводу, уехавшую далеко вперед, потом взгляд его

остановился на Тамаре. Он затряс головой, прогоняя сон.

- О, голубушка!- хриплым со сна голосом проговорил он, оживляясь.- Подвезти, что ли? Садись, садись... Халил, мотай-ка в кузов. Уступи место девушке.

Окончательно проснувшись, Дерягин отодвинул помощника плечом и сам сел за руль.

Халил растерянно подчинился.

- Садись, Тамара,- пробормотал он и полез в кузов. Повеселевший Дерягин широко распахнул дверцу:

- Прошу!

Однако все, что произошло дальше, сильно изумило Дерягина. Ничего не отвечая на приглашение в кабину, Тамара резко захлопнула дверцу и молча полезла за Халилом наверх. Они уселись рядышком на мокрые камни и прижались друг к другу.

Все еще отказываясь верить своим глазам, Дерягин встал на подножку и заглянул в кузов. Нет, Халил и Тамара сидели, тесно обнявшись, и дождь поливал их голые шеи. Дерягин выплюнул изжеванную папиросу и в бешенстве нажал на акселератор. Машина рванулась и полетела, запрыгала, не разбирая дороги, по кочкам и ямам.

Возвращаясь из рейса, Халил надеялся как следует отдохнуть и выспаться. Все эти напряженные дни было совсем не до отдыха. Однако едва машину разгрузили. Дерягин сквозь зубы, не глядя на помощника, проговорил, что они едут снова, в ночь. Возражать Халил не посмел. Он успел лишь сбегать домой, предупредить своих и поужинать. А отдохнуть, рассчитывал он, возможно, удастся в дороге, потому что очередь вести машину теперь была Дерягина.

Дождь не переставал, смеркаться должно было рано. Халил привалился в уголок и, повозившись, закрыл глаза. Однообразная дорога, дождь, зарядивший неизвестно на сколько, навевали дремоту. О сегодняшней встрече с Тамарой, случившейся так

неожиданно, он старался не думать. Внезапно машина остановилась, и Халил, открыв глаза, увидел, что Дерягин достал непочатую поллитровку и стакан; сердито посапывая, содрал пробку, налил доверху в стакан и, крупно, жадно глотая, выпил. Заметив, что помощник наблюдает за ним, Дерягин с отвращением сплюнул и сказал:

Хватит дрыхнуть. Садись за руль. Как приедем - разбудишь.

Спорить с ним не имело смысла. Халил хорошо видел, что он еще не забыл сегодняшней встречи с Тамарой и теперь искал лишь повод, чтобы сорвать зло. Видимо, и в рейс, на ночь глядя, он отправился только затем, чтобы хоть как-то досадить сопернику! Ни слова не говоря, Халил пересел на место водителя.

Устраиваясь, Дерягин насмешливо проговорил:

Не сможешь если или напугаешься,- сверни с дороги... Ну, газуй давай, воробушек.

И закрылся кепкой, затих,- похоже, сразу же заснул. День рано померк, и Халил включил свет. Рассекая пелену дождя, огни плясали на воде, залившей дорогу. Ехать приходилось наугад. Порожнюю машину то и дело бросало на кочках, и у Халила немели руки, сжимавшие непослушную баранку. Ему давно не приходилось высыпаться, и от постоянного напряжения начинало резать глаза. Дождь хлестал в смотровое стекло, ровно барабанил по крыше кабины, и весь этот монотонный шум, безлюдная мертвая дорога незаметно клонили в сон...

Халил отчетливо помнил, когда это все произошло. Устав бороться с дремотой, он сам не заметил, как закрыл глаза, забылся на одно единственное мгновение. Оставшись без управления, машина влетела в старую разъезженную колею, залитую дождем. Затрясло неожиданно на кочках, из-под колес полетели брызги,- очнувшийся Халил схватился за руль, пытаясь вывести грузовик на твердое, но было поздно. Колеса

с воем завертелись в податливой маслянистой грязи, кузов осел набок, и машина, зарываясь все глубже, загудела рассерженно и строптиво.

Все еще надеясь справиться своими силами, Халил не будил Дерягина и что было силы нажимал на акселератор. Сонливость сняло как рукой. Он хорошо отдавал себе отчет, что значило влипнуть ночью посреди степи... Но вот проснулся Дерягин, увидел что случилось и словно котенка смахнул Халила с места. Теперь уж не до сна. Чувствуя свою непоправимую вину, Халил нисколько не обиделся и бросился рвать колючки. Не сидеть же было сложа руки! «Это все я, я!»- билось в его голове. Он лихорадочно рвал и подтаскивал охапки травы, но колеса мгновенно перемалывали все, что он ни бросал. В отчаянии Халил был готов сам лечь под колеса, чтобы только вытащить машину из этой проклятой трясины...

Поздно вечером, выкурив несметное количество папирос, Дерягин вдруг заворочался и небрежно турнул Халила с насиженного места:

- Встань-ка!

«Хоть бы заругался он, что ли!»- совсем