Эмиль Золя - Собрание сочинений. Т.13. Мечта. Человек-зверь

Вслед за Парижем опера Брюно была исполнена на сценах многих оперных театров Европы.

В 1947 году опера «Мечта» была возобновлена на сцене «Комической оперы» в Париже.

На русском языке роман «Мечта» появился в том же 1888 году в журнале «Пантеон литературы». Русская критика встретила роман очень сдержанно. Он не вызвал большого интереса, а лишь чувство недоумения. Христианский мистицизм, эротика католических легенд — все это было очень далеко от интересов русского общества конца 80-х годов, и естественно, что роман прошел мало замеченным.

«Человек-зверь», семнадцатый роман цикла «Ругон-Маккары», начал печататься фельетонами в ноябре 1889 года в газете «Ви попюлер» («La Vie populaire») и в декабре в газете «Жиль Блас» («Gil Bias»); в марте 1890 года он вышел отдельной книгой в издательстве Шарпантье.

«Человек-зверь» относится к числу тех пяти романов, которые были задуманы в самом начале работы над «Ругон-Маккарами».

В первом кратком перечне книг будущего цикла значилось; «Роман о судебном мире (провинция)». В плане, составленном в 1869 году для издателя А. Лакруа, Золя уже более подробно излагает содержание будущей книги: «Роман о судебном мире, его герой Этьен Дюлак (Лантье), третий ребенок рабочей четы. Мишле как-то сказал: „Судье следовало бы быть врачом“. Этьен — необычайный случай преступника по наследственности: не будучи безумным, он однажды в болезненном припадке, побуждаемый животным инстинктом, совершает убийство. Если его жалкие и погрязшие в пороках родители завещали его брату Клоду гениальность, то ему они дали в наследство страсть к убийству. Я хочу написать судебный роман так, как я понимаю этот жанр, отданный теперь на откуп присяжным авторам романов-фельетонов…»

В конце 1871 года, составляя третий перечень цикла, Золя намечает и другую тему романа — жизнь большой железнодорожной магистрали. В этом списке под номером 13 значится: «Судебный роман (железные дороги) — Этьен Лантье».

Вначале Золя считал судебную интригу главной, основной в этом произведении, но, когда в 1889 году началась непосредственная работа над романом, он увлекается изображением напряженной жизни железной дороги со стремительным ритмом мчащихся поездов и симфонией гудков. Писатель Поль Алексис, друг Золя и его ученик, вспоминает: «В Медане, в конце сада, прямо против его дома, в ложбине проходила Нормандская линия… В сумерки, ожидая, пока зажгут лампы, Золя, облокотившись на перила широкого балкона, часто рассказывал мне о своем новом романе:

„Я вижу в глубине пустынных полей, похожих на ланды, одинокий маленький домик сторожа, на пороге которого можно иногда заметить женщину, встречающую поезд зеленым флажком… и вот там, на краю света и одновременно в двух шагах от чудовищного непрекращающегося движения железной дороги, от непрерывного потока жизни, проносящегося и никогда не останавливающегося, мне чудится драма, простая и глубоко человечная, драма, заканчивающаяся какой-нибудь ужасной катастрофой, вроде столкновения двух поездов, устроенного из-за личной мести… Вы знаете, что развитие сюжета меня никогда не затрудняет и не беспокоит. Но мне главным образом хочется передать живое ощущение стремительного движения большой магистрали, связывающей две огромные станции… Мне хочется заставить жить в романе особый мир железной дороги: чиновников, начальников вокзалов, поездные бригады, начальников поездов, кочегаров, машинистов, обходчиков, служащих почтовых вагонов, телеграфистов. В моих поездах люди будут делать все: есть, спать, любить. Там произойдут роды и случится смерть“».

Золя считал, что новый роман должен резко отличаться от предшествующего ему произведения — романа «Мечта». «После „Мечты“ я хочу написать совершенно иной роман: все происходит в реальном мире, мало описаний, ничего искусственного и нарочитого, все написано легко и просто» («Набросок»). Весной 1889 года Золя начинает собирать материал для романа. Подробный план его он излагает в письме от 8 июля к редактору журнала «Эвенман» («l’Evenement»).

«Сюжет моего романа? Это всего-навсего история убийства, совершенного на железной дороге, с дознанием, выездом на место судебных властей, прокурора и другого судебного персонала. Одним словом, я хочу написать остросюжетный трагический роман, нечто кошмарное, вроде „Терезы Ракен“, — изучение последствий преступления у людей определенного темперамента. Само убийство и все другие события будут разыгрываться на фоне большой магистрали, находящейся в вечном движении… Сценой моей драмы будет Западная линия, короткая, но важная артерия, связывающая Париж с Гавром… Описание железной дороги должно быть главным достоинством книги, но именно эта сторона произведения и доставляет мне наибольшие трудности».

В «Наброске» Золя уточняет: «Железная дорога как рамка действия… Я хотел бы сохранить в течение всего романа сильное железнодорожное движение как постоянный аккомпанемент. Развить всю эту таинственную и ужасную драму на великом современном транзитном пути: все это под гул телеграфа, свистки локомотивов и грохот поездов».

Так постепенно кристаллизуется замысел романа, который должен был сочетать уголовно-судебную интригу, рассмотрение законов наследственности с описанием новой для людей 80-х годов красоты индустриального пейзажа и жизни большой железнодорожной магистрали.

Золя изучает все подробности профессии своих персонажей, их привычки, образ жизни, он проводит долгие часы во Дворце правосудия, знакомясь с судебными отчетами, штудирует дело об убийстве в 1886 году префекта Баррема в поезде между Парижем и Мантом, дело об убийстве председателя суда Пуансо и другие, беседует с судьями, адвокатами; его друг, юрист Габриель Тьебо, знакомит его с подробностями французского уголовного процесса. Золя проверяет каждую деталь будущего сюжета. В письме к доктору Гуверне он спрашивает: «У меня будет в романе негодяй крестьянин, постепенно отравляющий свою жену. Может ли он для этого воспользоваться селитрой, которая у него под рукой, если да, то в каком количестве и во сколько приемов?»

Большое внимание писатель уделяет изучению железной дороги. Он едет в Руан и Гавр, разыскивает старых служащих, которые подробно описывают ему гаврский вокзал до реконструкции. В Руане Золя осматривает вокзал, подъездные пути, составляет план здания суда, посещает в окрестностях города небольшую станцию, около которой, по его замыслу, произойдет крушение поезда. Он конспектирует книгу путейского инженера Поля Лефевра о железнодорожной службе Франции, выписывает из нее многочисленные технические подробности, термины, посещает паровозное депо в Дьеппе. Особенно подробно писатель изучает большой парижский вокзал Сен-Лазар, проводит там много дней, наблюдая жизнь вокзала во все часы суток, делая многочисленные заметки и зарисовки.

Если в работе над романом «Мечта» Золя изучал главным образом книжные источники, то теперь он как можно точнее и полнее стремится передать свои непосредственные зрительные и слуховые впечатления от этой новой для него стороны человеческой деятельности. В период подготовки к роману он пишет специальный очерк «Париж, отправление поезда в 6 часов 30 минут».

Но необходимо отметить, что весь огромный материал о железных дорогах, собранный Золя, имеет главным образом технический, бытовой и эстетический характер; в данном случае писателя меньше всего интересовали социальные вопросы. Так, в подготовительных материалах нет ничего об условиях труда, оплате железнодорожных рабочих и служащих, но зато, желая точно представить себе ощущения машиниста, напряженно всматривающегося в темноту с мчащегося локомотива, Золя добивается разрешения управления железнодорожной компании совершить поездку на паровозе. И в марте 1889 года он действительно едет на паровозе в Мант и обратно. Эта поездка Золя наделала много шуму в печати. Журнал «Иллюстрасьон» («Illustration») поместил снимок Золя, стоящего на тендере локомотива. Недруги писателя передавали друг другу карикатуру Форена: директор железнодорожной компании отказывается организовать для Золя крушение поезда до тех пор, пока он не станет академиком. Результатом поездки в Мант явился большой очерк «Мое путешествие на локомотиве». Золя тщательно фиксирует в нем многочисленные фактические, технические данные и здесь же отмечает значение той или иной детали для сюжета своего романа. В специальной заметке «Поезд, лишившийся машиниста и кочегара» он рассматривает техническую возможность движения поезда без машиниста.

«Если огонь в топке будет достаточным и в котле будет вода, поезд пойдет дальше, только сначала с большей скоростью. Давление усилится, скорость в течение некоторого времени будет увеличиваться, потом уменьшится, и в конце концов машина остановится из-за отсутствия огня. Это сможет длиться полчаса — три четверти часа, но произойдет именно так… Во всяком случае, ночью в течение получаса поезд может бешено мчаться… Остановка в трех лье от обычного места, среди ужасных опасностей. Впереди поезда». Этот технически возможный случай Золя также использовал в романе.