Фаина Гримберг - Хей, Осман!

   - «Наконец брачный караван привёз её к становищу племени Ибн Селяма. Счастливый жених осыпал невесту драгоценными камнями.

Когда в ту ночь Ибн Селям вошёл в комнату для новобрачных, он увидел Лейлу. Поражённый её необыкновенной, ослепительной красотой, он упал без памяти. Окропили его лицо розовой водой, и лишь тогда очнулся он.

Но как только Ибн Селям захотел приблизиться к своей невесте, девушка воспротивилась. Тогда Ибн Селям рассердился и стал упрекать её:

   - Что я тебе сделал? Почему ты пренебрегаешь мною? Чем я провинился перед тобой?

   - Ты женился на мне, не спросив моего согласия! - отвечала Лейла. - Ты одержим страстью, ты хочешь во что бы то ни стало добиться своего. Но я ни за что не стану твоей. А захочешь овладеть мною насильно, я убью себя, приму яд!

И услышав эти слова, Ибн Селям удалился. Он решил переждать, покамест минует гневливость девушки.

Но Лейла не скрывала своей любви к Меджнуну и проводила дни свои в слезах и стенаниях...»[293]

Рабия умерла за несколько лет до смерти Османа. В дни своей смертельной болезни она говорила, что хочет быть погребённой вблизи могилы своего отца. Её сыновья устроили ей пышные похороны неподалёку от крепости Биледжик. Могилы шейха Эдебали и его дочери сохранились до нашего времени. Мальхун пережила своего султана Гази на три года и увидела своего первенца султаном. Сыновья Мальхун и Рабии имели большое потомство... Могила Мальхун неизвестна... Османские хронисты зачастую путают жён Османа Гази. Иногда Мальхун называют Маль Хатун, а Рабию - Бала Хатун, но, вероятно, Бала - имя другой дочери шейха Эдебали. В некоторых текстах Мальхун определяется как дочь Эдебали, в других - как дочь некоего Йомер-бея, но чаще всего об отце её ничего не говорится. На основании имеющихся сведений всё же принято полагать Мальхун (Маль Хатун) первой женой Османа, а Рабию, младшую дочь шейха Эдебали, второй женой. Брак с Мальхун чаще всего описывается как брак по страстной любви; на дочери шейха Эдебали Осман женился, судя по всему, для того, чтобы поддерживать с её достаточно влиятельным отцом отношения более или менее ровные...

Тотчас после смерти шейха Эдебали, едва отошли погребальные обряды, Осман назначил Дурсуна Факиха главным судьёй - кадием в Караджа Хисаре. Также на Дурсуна Факиха возложена была обязанность проповедовать в главной мечети Караджа Хисара и при наездах в Йенишехир читать торжественно хутбе - пятничную молитву, в которой излагается покорность и провозглашаются благо- пожелания султану...

Готовились к войне с Византией. Михал торопил Османа:

   - Надобно спешить, покамест в Константинополисе не опомнились от своих бед!

   - Да какие это беды! - возражал Осман. - У императора ведь остался сын, этот самый Андроник, о котором ты говорил. Помирится с ним император, или не помирится, всё равно этот Андроник вступит же когда-нибудь на престол! А мы сейчас никак не можем бежать в битву очертя голову! Надо готовиться. Не спеши, брат Михал! Нам ещё долго бороться с Византией, хватит и на нашу долю и на долю наших сыновей, внуков и правнуков! А сейчас нам следует готовить людей, пусть они проводят более времени в упражнениях воинских...

   - Ну, это не так просто, - заметил Куш Михал. - Наших людей разве заставишь учиться воинскому делу?!

   - Когда-нибудь придётся заставить... - произнёс задумчиво Осман.

   - Мы с тобой не заставим! Сыновья твои и внуки будут строить большую армию, великое войско...

   - Что ж! - Осман горделиво вскинул голову. - Когда-нибудь выстроится великая армия, а покамест мы будем побеждать нашей силой духа, нашим задором, нашей верой в будущее!.. А что касается воинских упражнений, будем всё же пытаться внедрять их среди наших людей!..

БИТВЫ И ЗАКОНЫ

Дурсун Факих впервые в пятничной молитве благословил султана Османа. Во всех мечетях Османовых владений в пятничной молитве благословляли султана Османа. Люди искренне и радостно приветствовали эти благословения...

Осман хотел было отменить бадж - плату, которую должны были уплачивать торговцы за места на базарах.

   - Пророк ничего не говорил о таких поборах! - настаивал Осман.

   - Если ты отменишь бадж на базарах твоих городов, начнётся восстание! - предрекал решительно Михал.

   - Да отчего? — удивился Осман. - Я просто-напросто освобожу людей от излишних поборов!

   - Признаться, я не ожидал от тебя, султан Гази, такой ребячливости! Сам подумай! Должен ведь поддерживаться на базарах твоих городов хоть какой-то порядок! А кто будет платить стражникам базарным и следителям? Ты будешь платить? Из казны?

   - Ладно, не петушись! - оборвал его Осман.

Поступил же Осман следующим образом: провозгласили от его имени указ о том, что каждый торговец будет уплачивать за место деньги, вдвое меньшие, нежели то, что платилось прежде. Плата же стражникам и следителям должна была теперь выплачиваться частью из казны. Осман собрал совет и установлены были налоги, которые должны были уплачивать в казну торговцы. В итоге вышло так, что никому не стало хуже, а только лучше стало всем. Все толковали, что при Османе куда лучше живётся, чем при сельджукских правителях, ставленниках монголов! Болгарские и греческие крестьяне только о том и толковали, чтобы избавиться им от власти своих имперских и царских владетелей и перейти под руку Османа...

Осман приказал составить опись товаров, которые приносили торговцам наибольший доход. Это оказались квасцы, привозившиеся из Алтолуого и Палатьи, из Фокеи и Колонеи; пшеница, ячмень, фасоль и маш, рис, воск, мёд, зебиб - крупный тёмный изюм, пенька, кунжутное семя, шафран, чернильные орешки, сыр, шкуры, обработанные солью козьи кожи, красный сафьян, лен, ковры с мохнатым ворсом, попоны, войлок, шёлк, солодковый корень из долины Меандра, быки, ослы, лошади, бархат, который прозван был «турецким», хлопок, филадельфийская парча, бязь белого цвета с золотым шитьём; нарбонское, перпиньянское, тулузское сукно разных цветов - небесно-голубое, бирюзовое, алое, фисташковое, изумрудное, камлот, шерсть, флорентийское шерстяное сукно, саржа, хлопчатобумажные ткани, называемые «букераме». Большие прибыли приносила также и торговля мылом, венецианским, анконским, апулийским...

Осман дивился новым для него именованиям городов и местностей, повторял, улыбаясь задумчиво:

   - Большая земля, большая... много стран...

Чаще всего советовался Осман теперь со своим первенцем Орханом, гордясь его умом и учёностью...

   - Как ты говоришь, сынок, италийские земли?..

Орхан начертил большую карту и показывал отцу...

-...Так, так, сын мой!.. Это наши земли... и это... А вот италийские!.. Видишь, и я разбираю... А это - владения императора Византии...

   - Это будет наше! - произносил решительно Орхан.

Осман поглядывал на него любовно, спрашивал, поддразнивая:

   - А Флоренция, Анкона, Венеция?..

   - Не знаю. - Орхан хмурился и плотно сжимал губы. - Это далеко...

   - Всего не захватить, - бросал Михал, склоняясь над картой:

   - Уж ты не трусишь ли? - усмехался Осман, повернувшись к Михалу.

   - Я не трушу, я думаю, - отвечал Михал и надувал щёки, сдерживая смех.

И всё же смеялись вместе, все трое...

Осман езжал на базары и смотрел, как ведётся торговля. Тотчас базарная площадь оглашалась приветствиями, благословениями, славословиями султану. Он, спешившись, приказывал слуге держать коня в поводу и обходил неспешно торговые ряды. Входил в какую-нибудь лавку. Хозяин бросался навстречу:

   - Добро пожаловать, султан Гази! - кланялся. - Добро пожаловать!

   - Давно я здесь не бывал...

   - Счастлив лицезреть! Всё моё - твоё, султан Гази! Требуй, чего пожелаешь!

   - Да нет. Я пришёл сюда покупать, а не принимать подарки. Ты здесь хозяин. А я хочу купить у тебя кушак для моего меньшого сына.

   - Вот... - Торговец вываливал на прилавок множество кушаков... - Посмотри, султан Гази! Посмотри, какой доброты сукно! А вышивка золотыми нитями... Посмотри!..

Осман перебирал кушаки, спрашивал:

   - И сколько же это стоит?

   - Сколько заплатишь, султан Гази! Мы друг друга не обидим!

   - Я слыхал, ты - человек надёжный.

   - Так оно и есть, султан Гази! - И торговец называл цену.

   - А не дорого ли выйдет? - Осман принимался торговаться, соблюдая обычай.

   - Клянусь Аллахом! Эта самая низкая цена, нарочно для тебя, султан Гази!

   - На две монеты меньше, чем ты запрашиваешь, я дам тебе.

   - Посмотри, какой прочный нарядный кушак!

   - Что ж, правда! Ну, тогда на одну монету меньше!

   - Аллах щедр! Пусть твой сын подпоясывается этим кушаком и будет всегда здоров![294]