Дассария - Абай Тынибеков

с ним человеке при нахождении в лагере противника, он бы, возможно, догадался о его предательстве, но, к своему великому сожалению, он совсем забыл о нём, с головой окунувшись в круговерть нахлынувших событий. Ни на один вопрос начальника охраны правителя он так и не ответил, молча сидя перед ним, потупив взор, погрузившись в тяжёлые мысли о своём отныне неизвестном будущем.

– Муццуй, в связи с твоим непонятным поведением у великого шаньюя возникает множество вопросов к тебе. Ты же сам ведёшь себя так, что невольно порождаешь повод для усомнения в твоей честности, особенно в нынешней твоей благонадёжности. Скажи мне, что вдруг случилось с тобой? Конечно, ты обладаешь правом молчания. Никто не посягает на него. Но ты, видимо, совсем запамятовал о том, что у нашего властителя есть обязанность знать всё, что происходит среди его народа, и она является для него первостепенной. Как быть?

И на этот последний вопрос военачальника охотник не ответил ничего.

– Что ж, раз так, тогда сам предстань перед ним и поступай как тебе хочется, – тот встал, закончив допрос.

* * *

– Ложь, Муццуй, появляется и процветает только там, где существует постоянное и тесное человеческое общение. Но ты ведь нелюдим, твоя жизнь протекает в одиночестве и полном уединении. По этой причине, я полагаю, для тебя должны быть чужды обман и лукавство. Моя вера в то, что ты один из тех немногих людей, кто пока не подвергся этим человеческим порокам и остался свободным от них, до сих пор была непоколебима. Убеждённого в правоте своего молчания победить почти невозможно, но он может и многое потерять, так как о его потаённых устремлениях, даже пусть и благих, не знает никто, кроме него. Есть ли в этом польза? Ни один человек не может увидеть и познать весь мир. Меньшую часть его созерцает и ощущает он сам, но всё остальное, если доведётся, он понимает и осознаёт посредством чувств и повествований других людей. Именно через них в большинстве случаев каждый из нас находит своё предназначение и однажды испытывает свою значимость. Всегда и везде нужно быть благодарным всем тем, кто помог тебе раскрыть твои возможности. Я не имею желания ни обидеть тебя, ни причинить тебе зло, но ты сам впервые поселил в моей душе неверие к тебе. Своим упорным молчанием ты вводишь меня в заблуждение, не проявляя даже ничтожных попыток прояснить ситуацию, связанную с тобой. Но самое главное и неприятное для меня кроется в том, что ты не считаешь нужным относиться уважительно к моему доверию, не говоря уже о твоём непочтении к моему достоинству. Думаю, я не заслужил всего этого. Всепрощение во все времена обильно взрастало на слабости духа и безволии правителей и обязательно приводило к большей беде в их владениях. Я предоставил тебе возможность правдиво объясниться, но твоё молчание вознесено тобою выше предела моего терпения, и я вынужден принять решение относительно тебя. Отныне ты, Муццуй, больше не находишься под моей властью. Уходи и не появляйся ни в одном из моих стойбищ, – в сердцах произнёс шаньюй Мотун, пристально смотря на уже бывшего любимчика. Но тот, как прежде, продолжая молчать, так и не подняв глаз, покинул его юрту.

В один миг охотник Муццуй, обладавший небывалым покровительством властителя, позволявшим ему как никому другому из простых смертных хуннов быть абсолютно свободным, лишился даже самого малого, что имел каждый из его сородичей. Забрав всё оружие и одежду, в этот же день он удалился из селения.

* * *

Прошло десять дней после учинённого саками разгрома войск хуннов в устроенной западне. Первая одержанная победа подняла дух воинов, вселяя в них надежду на скорое освобождение захваченных врагом земель. Они уже рвались в сражение с ним, нетерпеливо поглядывая на своих полководцев. Окрылённые успехом, их цари понимали, что повторения того, что они сумели сделать, больше не будет. Они вновь, собравшись в ставке Дассарии, определялись в дальнейшем своём поведении и, как прежде, решали ставший по-новому вопрос: как быть дальше?

В самый разгар совета в главный шатёр вошёл вождь Чардад и сообщил, что дальними дозорами замечены крупные отряды противника. На вопрос Дассарии о принятых мерах по уточнению этих сведений тот ответил, что туда направлены несколько сотен воинов и он ожидает точных подробностей. Чардад ещё не успел договорить, как вдруг появился Тимей и доложил о приближающихся к ним двух армиях хуннов, одна из которых шла прямо на позиции массагетов, другая – в направлении лагерей Даввия. Также он поведал, что ещё одна их армия расположилась у земель царя Шангала. Весть, хоть и была ожидаемой, но всё же потрясла всех присутствующих властителей.

– Они жаждут скорого отмщения за понесённые потери и только поэтому идут в открытое сражение, желая наказать нас за одержанную нами победу. Думаю, шаньюй хуннов не стал больше отсиживаться в становищах и решил, наконец, перейти в наступление. Нам всем нужно немедленно выступить ему навстречу, – Дассария обвёл взглядом царей.

– Да будет так! Я отбываю к войскам и жду твоих велений, Дассария, – первым высказался Шангал и покинул шатёр.

Вслед за ним удалился Даввий. Калтаган остался и вызвал своего полководца.

* * *

Шаньюй Мотун, отодвинув все свои становища на север, тремя армиями двинулся на врага. Его левое крыло, состоящее из тридцати тысяч воинов, встало напротив той гористо-лесистой местности, где в страшной западне погибли почти все его войска из четырёх западных стойбищ. Сам же шаньюй возглавил пятидесятитысячную армию и повёл её прямо на юг.

Восточное сорокатысячное крыло под командованием Куту сянь-вана продвигалось справа от него на небольшом отдалении. Многочисленные лазутчики и дозорные постоянно оповещали правителя обо всём, что творилось на пути. Ближе к вечеру от них он узнал, что перед ним и Куту невдалеке уже находится противник.

Разбив лагеря, подтягивая в них все свои тысячи, Мотун приготовился к предстоящему утром всеобщему наступлению, приказав полководцам к этому времени развернуть армии по равнинам в полном боевом порядке, разместив в самом центре всю тяжёлую кавалерию.

* * *

Срочно направив в свою ставку сопровождавшего его полководца, повелев ему оставить у Шангала сто сотен и с остальными спешно прибыть к царю Дассарии, Калтаган, не имея другого выхода, стал ждать его возвращения, сильно переживая, что тот не успеет подойти к рассвету.

Дассария отдал приказ Чардаду отбыть с пятитысячным отрядом к царю Даввию с целью помочь и поддержать его в предстоящем сражении.

* * *

На заре воины Дассарии и Даввия посотенно