Рушатся берега - Нгуен Динь Тхи

поездку мне очень не повезло, и я потерпел большой убыток. Все из-за своей доверчивости. Сходи к Гай и расскажи ей об этом. Скажи, что хозяин часовой лавки на Лак-виен просто обманщик, ему нельзя доверять. Я попросил его продать ручные часы, а он, подлец, присвоил их. Скажи Гай, пусть она не гонится за прибылью и прекратит с ним всякие дела. Не то вообще потеряем все наши сбережения. Да, если она свободна, пусть приедет в Ханой — и столицу посмотрит, и со мной увидится. Если же не сможет, пусть возвращается в деревню и ждет там до двадцатого этого месяца. Двадцатого я привезу дядюшку Тхама к переправе Ка, чтобы он сам посмотрел наш апельсиновый сад. Если ему понравится и если он даст подходящую цену, сразу же составим документы о продаже. Тогда надо собрать всех наших родичей. Нечего больше тянуть, и, если благополучно покончим с этим делом, я останусь в деревне, там встретим Новый год.

Пишу немного, только чтобы ты не волновалась. Все время помню о тебе, помню и люблю, люблю так, что словами не скажешь. Береги себя, скоро будем вместе. Не думай ничего плохого. Бесконечно тоскую по тебе, жена моя любимая. Сейчас, в это трудное время, мысль о тебе придает мне бодрость и силу.

Твой муж».

Слезы все катились и катились. Аи никак не могла успокоиться. Конечно же, Кхак прав, она действительно его жена! Боже, его схватили и увезли в Ханой! Как же теперь найти Гай? С тех пор как она приходила к ней на работу, от нее не было никаких вестей. Где искать ее?

Многое в письме было неясно Ан. Но она догадывалась, что письмо это очень важное. Она читала и перечитывала конец письма. Любимый, я тоже ни на минуту не переставала думать о тебе! Бедный ты мой, как ты там с твоим здоровьем?!

Ан не могла усидеть на месте. Она то и дело вскакивала, ходила по комнате, и плакала, и смеялась, прижимая к груди дорогой листок. Аккуратно сложив его, она спрятала письмо в карман, но тут же достала и снова принялась перечитывать. Только когда вернулся Сон, она вспомнила о домашних делах и бросилась на кухню. Ан рассказала брату о письме, и они стали соображать, как им найти Гай.

Вечером Ан отправилась в рабочий поселок цементного завода, но там никто толком не знал о Гай. Одни говорили, что она ушла с завода и занялась торговлей, другие — что уехала к себе в деревню. Только Ман, старый рабочий, спросил, зачем ей понадобилась Гай. «Она мне очень нужна по личному делу». Ман подумал и сказал, что иногда он видится с Гай и, если завтра встретит ее, передаст просьбу Ан. Домой Ан вернулась несколько обнадеженная.

На следующий день она отпросилась с работы и пошла в Тхюи-нгуен повидаться с бабушкой. Та очень обрадовалась внучке.

— Что же ты никогда не зайдешь? Под Новый год обязательно приезжайте с сестрой погостить у меня!

— А что, бабушка, Гай бывает здесь?

Старушка замялась.

— Раньше наведывалась, но вот уже с полмесяца не видать...

Ан сказала, что, если Гай появится, пусть сразу едет в Хайфон, есть письмо от Зёнга.

Дома Ан мучило нетерпение, но она решила подождать дня два. Если Гай не придет, она сама поедет в Ханой разыскивать Зёнга. Впрочем, чего ждать? Завтра же и поедет! Но где искать его там? Нужно сходить еще раз к Ману, спросить, где держат арестованных и разрешают ли свидания с ними. Ан вскочила. Скорее в рабочий поселок!

Старый рабочий немало удивился, увидев Ан в столь поздний час. Но не успел он спросить, в чем дело, как Ан сказала:

— Дядюшка, мне очень надо поговорить с вами!..

Они прошли под мост, который находился рядом с цементным заводом.

— Ну, что случилось, чего ты так разволновалась?

— Дядюшка, вы виделись с Гай?

— Нет еще.

— А вы не знаете, где держат арестованных?

— Смотря каких арестованных.

— Ну, таких, скажем, как... мой дядя.

— Политических, значит. Их забирают в жандармское управление.

— А родственников к ним пускают?

— Точно не скажу. Слышал, будто по каким-то дням к ним пускают родных, но это тоже не просто. Надо кое-кому дать. А что, у тебя кого-нибудь арестовали, что ли?

— Да... — Ан едва не плакала, но какая-то сила помогла ей сдержаться.

Ман задумался.

— Ты вот что, сходи-ка к жене Лыонга. У нее ведь мужа забрали, она должна знать.

«И правда, как это я не догадалась?» — подумала Ан и тут же распрощалась с Маном. Она не знала, что прежде, чем вернуться домой, старый рабочий зашел по дороге еще в одно место.

От жены Лыонга Ан узнала о порядке свиданий с политическими заключенными. Оказывается, с тех пор как забрали Лыонга, жене ни разу не разрешили увидеться с ним. Правда, продукты и одежду принимали. И то счастье!

На следующий день к вечеру Ан с кошелкой в руках уже была в Ханое и прохаживалась по тротуару возле Центрального жандармского управления. Время от времени железные ворота раскрывались, пропуская служащих, и тогда в щель этих ворот Ан видела часового с ружьем на плече. Ей хотелось подойти к часовому, расспросить его, но едва она направлялась к воротам, как от страха у нее начинали дрожать колени, и она возвращалась, садилась под дерево, дожидаясь, пока из ворот выйдет кто-нибудь не такой грозный с виду, у кого она смогла бы разузнать, как ей быть. Но как узнать, к кому обратиться! Они небось все здесь бессердечные звери! Прошло несколько часов, пока она наконец перешла улицу и робко подошла к часовому. Сердце ее отчаянно колотилось.

— Тебе чего?

— Будьте добры, скажите, могу ли я повидать своего родственника?

— Ничего не знаю. Проходи!

Ан снова принялась бродить взад-вперед по тротуару. Рядом с жандармским управлением находилось несколько лавчонок и закусочных. Ан вошла в закусочную, заказала чашку чаю и стала осторожно расспрашивать молодую хозяйку.

— Скажите, пожалуйста, здесь разрешают свидания с родственниками?

— А у вас кто-нибудь арестован?

— Да...

— Разрешают. Тебе повезло: разрешают раз в месяц, и как раз в это воскресенье будут пускать. Вон через те ворота, справа.

— А сегодня нельзя?

— Я же сказала: в воскресенье утром.

— А скажите, там их сильно бьют?

— Что и говорить! Недаром зовется Центральное управление. Им и до