Снегири на снегу (сборник) - Олег Георгиевич Петров

в коллективе уважали, даже выдвинули в депутаты горсовета. Несколько лет рабочий депутат не на словах, а на деле защищал интересы рабочих. Рабочей косточкой оставался Александр Степанович до самой смерти.

И дети пошли по его стопам. Старший сын Виктор вначале работал вместе с отцом, затем, после окончания электротехнического техникума, стал высококвалифицированным специалистом, электриком высшего разряда. Длительное время работал в ГДР, куда его откомандировали монтировать оборудование на строящихся в германском государстве народной демократии с помощью Советского Союза электротехнических предприятиях. А дочь Нина всегда работала и жила со своей семьей в родном Ставрополе, не уезжая далеко от родителей, а потом и вовсе – от овдовевшей в 1978 году матери.

Лишь за несколько лет до смерти Александра Степановича довелось братьям встретиться. До той поры как-то всё разводила жизнь. Но побывал младший в гостях у старшего брата. Наговорились, навспоминались вдосталь.

…Вскоре после отъезда Александра на учебу Сергея назначили старшим в роте по сдаче старой техники, а затем – командиром танка в отдельный танковый батальон 57-й Краснознаменной дивизии.

В батальоне состояли на вооружении два типа танков: амфибии Т-37 и легкие БТ-7. Сергей получил «бэтэшку». В апреле сорокового батальон танкистов перевели в Тамцаг-Булак, приказали обустраиваться капитально. Бойцы копали глину, косили траву, месили из них сырец, а из него изготавливали саманные кирпичи, которые шли на постройку полуказарм-полуземлянок.

Но особенно досталось в первую ночь. По календарю – апрель, но налетел такой снежный буран! Что делать? Хорошо, что одна казарма была, вернее, только ее стены. С помощью брезентовых чехлов, жердей кое-какую крышу соорудили. Больше ничего и не смогли с марша придумать. И спали первую ночь, сидя на корточках в этом, наспех заделанном помещении. Наутро стали обустраиваться уже основательнее, но надо ли говорить, что до элементарного быта было еще далеко. Несколько недель танкисты спали только на боку – в пригодное для сна помещение все входили только таким образом. А когда, наконец, более-менее обжились, – новый приказ: передислоцировать батальон к озеру Буир-Нуур, в состав 11-й танковой бригады, которой командовал Герой Советского Союза полковник Алексеенко, получивший эту высокую награду за Халхин-Гол. И командиром батальона, кстати сказать, тоже был халхинголец – Герой Советского Союза майор Спехов.

На новом месте вскоре пришло черное известие о нападении Германии. Откровенно говоря, танкисты ждали этого, уж слишком много было признаков приближающейся войны. Но не думал никто, что так быстро наступит время смертельной битвы. Сергей и его товарищи не могли не верить газетным сообщениям о переговорах с немцами. Как не верить, когда на самом высоком уровне подписан такой серьезный документ – пакт о ненападении, потом уверенное заявление ТАСС… И буквально несколько дней спустя…

Вероломство фашистов потрясало! Конечно, все были ошеломлены. Но растерянности не было. Наоборот, танкисты с первых дней ждали, что вот-вот часть отправят на фронт, ждали с нетерпением и горячим желанием вступить в схватку с гитлеровской нечистью.

Но вскоре командование заявило: будем стоять в Монголии, против японцев.

Известие было встречено в штыки, от бойцов и командиров посыпались рапорта с просьбой об отправке в действующую армию, на фронт. На все рапорта ответ был один: здесь тоже фронт. Надо будет – пошлют.

– Мезин, я тебе не первому долдоню: забудь про свою писанину! Ты военный человек или шпак какой? – комроты злился не на шутку. – Самого Верховного товарища Сталина приказ! Ты понял?

– Товарищ капитан! У меня брат на фронте. Никаких известий не имею.

– Ага… Так ты воевать просишься или брата аукать?

– Товарищ капитан!

– Иди, Мезин, иди… И чтобы больше никаких рапортов. Нам приказано стоять здесь. Если понадобится – насмерть. Кто Родину прикроет со спины? Иль про японские подлости запамятовал? Иди!.. Не выворачивай ты мне душу!..

Сергей не обиделся. Разумом все понимал, а вот сердце… Знал, что и комроты не один рапорт подал. И его, только командиры повыше, за эти рапорта взгрели, как политически не полностью зрелого…

В октябре бригаду передислоцировали в город Чойбалсан. Забот хватало. Строили капониры для танков, шла напряженная боевая учеба, в основном по отработке практических действий на поле боя. В январе сорок второго Сергея включили в группу командиров танков, которым, после сдачи подробнейших зачетов и политсобеседования («уточнения анкетных данных»), приказом наркома обороны присвоили офицерские звания. По маленькому малиновому кубику засветилось на черном бархате петлиц. Одновременно младший лейтенант Мезин был назначен исполнять обязанности командира взвода. А комсомольцы батальона избрали своим комсоргом.

Учебные будни выматывали. Но верилось, что отрабатываемые навыки вскоре пригодятся. Эта вера и придавала силы. Ну, не питание же! С ним как раз обстояло неважно. Бойцы получали по шестьсот граммов хлеба на день. Вот и весь паек. Офицеры могли в столовой хлеба поесть вдоволь, но кусок в горло не шел. Командир взвода Никита Куприянов, бывший старшина роты, который закончил курсы переподготовки комсостава и вернулся в батальон уже старшим лейтенантом, первым подал пример: носил в полевой сумке хлеб своим подчиненным, подкармливал этим «доппайком» тех, кто рыл капониры (та еще работенка – вырыть укрытие на четыре танка каждое!). И так делали многие офицеры.

В марте забрезжила надежда. Батальон погрузили в вагоны, танки загнали на платформы, и эшелон пошел на Родину. Все так и думали: ну, наконец-то, пришла и наша пора!

Увы… По родной земле не проехали и сотни километров. Оказалось, что поступил приказ сформировать отдельный танковый полк, который бы располагался на территории СССР и прикрывал одно из наиболее вероятных направлений возможного вторжения Квантунской армии японцев, которая обосновалась у советско-китайской границы в Маньчжурии.

Новый 206-й танковый полк, расположившийся в семи с половиной десятках километров от границы, близ забайкальской станции Мирная, состоял из трех батальонов: первый – тяжелых танков «Клим Ворошилов» (КВ), второй – средних танков «Вариенталь» английского производства, третий – легких БТ-7.

В отношении младшего лейтенанта Мезина комполка полковник Вайнруб принял решение назначить его командиром разведвзвода. Доверие высокое, но выбор комполка обоснован всесторонне: член партии (на два года растянулся у Сергея кандидатский стаж – кандидатами в члены ВКП(б) принимали братьев Мезиных еще летом тридцать девятого, на Халхин-Голе, в перерыве между боями), халхинголец, орденоносец. Потом коммунисты полка доверили Сергею возглавить «первичку». Забот прибавилось, но они так и не пригасили тлеющего в душе желания встретиться с фашистами в открытом бою. Выждав некоторое время, Сергей снова обратился с рапортом и… получил очередной нагоняй от комбата майора Пронина и нового командира полка полковника Соловея!

Так и простояли танкисты на боевом дежурстве против квантунцев до сорок пятого. Бездельем не изнывали. Тщательно отрабатывались практические навыки взаимодействия в