Серена - Рон Рэш

Макдауэллу кончиками пальцев, точно игральную карту. – Возьмите. Понимаете ведь, что деньги им пригодятся.

– Почему я должен поверить, что это не мудреный способ выяснить, где они теперь? – спросил Макдауэлл.

– Я не имею никакого отношения к тому, что произошло в Кольт-Ридж, и вам это известно, – веско уронил Пембертон.

Поколебавшись еще несколько секунд, Макдауэлл взял конверт со стола и сунул в карман.

– Это не делает нас друзьями.

– Ни в коем случае, – согласился Пембертон, оглядываясь на вход в кафе. – Вы и сами скоро в этом убедитесь.

Над дверью звякнул колокольчик, и Колдфилд подошел к ним, но не подсел к столу и не смотрел на обоих, предпочтя отвернуться.

– Лейтенант Джакоби обдумал ситуацию и принял решение. Мне не следует мешать расследованию, которое ведет здесь шериф Боуден. – Только теперь Колдфилд встретил пристальный взгляд лесопромышленника. – Еще одно, мистер Пембертон. После убийства своего брата Кэмпбелл не пропустил ни дня, заглядывая в участок. В первую очередь поэтому я здесь. Учтите, он не намерен отступать.

– Буду иметь в виду, – пообещал Пембертон.

Детектив подкинул к своей кофейной чашке четвертак, и серебряная монетка глухо брякнула о плотный пластик столешницы.

– Мне пора, – объявил Колдфилд.

Кивнув, Пембертон тоже встал, чтобы уйти.

– Мы-то считали, хотя бы женщинам и детям нечего опасаться, – вздохнул Генрисон в воскресенье, когда бригада Снайпса устроилась на ступеньках лагерной лавки.

– Зарезать старушку им было мало, – покачал головой Снайпс. – Теперь они открыли охоту еще и на ту девочку с мальчонкой.

Генрисон кивнул.

– Диву даюсь, что они еще не принялись за нас – просто потехи ради.

– Им хватает наших случайных смертей от пил, топоров и падающих веток, – объяснил Росс. – Это дает Гэллоуэю свободу бродить по округе.

Несколько секунд лесорубы просидели, молча слушая, как гитара выводит последние ноты «Барбары Аллен». Горестный припев песни вселил во всех меланхолию.

– Брат Кэмпбелла приехал в город, – сообщил Росс. – Я сам видел его на днях.

– Не тот ли, у кого Кэмпбелл гостил в Нэшвилле? – уточнил Генрисон.

– Он самый, гитарист. Рассказывал на ступенях суда, как пришел домой после выступления и обнаружил Кэмпбелла лежащим на кровати с топором в затылке. Лезвие чуть не целиком ушло внутрь, точно в тыкву.

– Кошмарная смерть, – поежился Генрисон.

– Лучше, чем та, что досталась доктору Чейни, – возразил Снайпс.

– По крайней мере, Кэмпбеллу принадлежит новый рекорд: он далеко унес ноги, пока его не догнал Гэллоуэй, – сказал Росс. – Черт возьми, даже успел пересечь границу штата. Я считаю, это в некоем роде победа.

– Еще бы, – кивнул Генрисон. – Харрис даже из дома своего не смог выбраться.

– Впрочем, теперь кое-что прояснилось, – сказал Росс. – Одного дня форы для побега явно маловато.

– Это уж точно, – согласился Генрисон. – Я бы сказал, нужно не меньше недели, чтобы хоть кто-то захотел поставить свои кровные на успех.

– Девица Хармон и ее кроха, скорее всего, не справятся, – прикинул Росс. – А Вон, пожалуй, еще может спастись. Даже Гэллоуэю не под силу быть в двух местах одновременно.

– У мальчишки котелок всегда варил как надо, – одобрительно заметил бригадир. – Он выбрал нужное время, чтобы сорваться с места.

– Прямо как перепелка, – поддакнул Росс. – Эти птицы думают, если всем взлететь разом, у какой-то из них появится шанс уцелеть.

– Гэллоуэй уже бросился в погоню за кем-то из них? – спросил Стюарт.

– Нет пока, но за ним не заржавеет, – уверенно ответил Снайпс. – Вчера к вечеру он пришел в лавку, пытался уговорить парней помочь выяснить, какой именно город явился его матери. Сулил доллар любому, кто сможет узнать по описанию.

– И что за видение было у старой ведьмы? – заинтересовался Генрисон.

– Она считает, будто девица Хармон с ребенком находятся где-то в Теннесси – в городе, где есть железная дорога. Само по себе это, конечно, мало о чем говорит, но она также сообщила Гэллоуэю, что это место – корона посреди гор.

– Корона? – переспросил Росс, вновь влезая в беседу.

– Да, корона. «Корона посреди гор» – вот точные ее слова.

– Это может быть вершина горы, – предположил Генрисон. – Мне уже доводилось слышать, как горные пики величают коронами.

– Но город ведь расположен посреди гор, – возразил ему Росс, – а не является частью одной из них.

– По всему выходит, корона из тех, что носят монаршие особы, – рассудил бригадир.

– И что, узнал кто-нибудь город? – спросил Генрисон у Снайпса. – В смысле, прошлым вечером.

– Кто-то из поваров вспомнил, что в окрестностях Ноксвилла есть горный хребет Краун-Ридж. Ничего другого им в голову не пришло, а Гэллоуэй все равно уже побывал там накануне и не обнаружил ни малейших следов.

В задумчивости глядя на запад, где пролегала граница с Теннесси, Росс неспешно покивал сам себе.

– Я знаю, где они, – заявил он. – Или, на худой конец, могу свести догадки всего к двум вариантам.

– Ты же не побежишь докладывать Гэллоуэю? – встревожился Стюарт.

– Нет уж, – фыркнул Росс. – Может, я и не способен остановить Пембертонов, но уж точно, черт побери, не собираюсь им помогать. Дам девчонке еще хоть пару часов форы.

Генрисон помотал головой.

– Все равно я и цента к доллару не поставлю на то, что они с ребенком протянут еще хоть неделю.

Росс уже собирался выразить свое согласие, когда заметил едва ступившее в лагерь престранное сборище.

– А это еще кто, во имя всех святых? – ахнул он.

Процессию возглавляли три запряженных лошадьми фургона, в каких кочуют по прерии переселенцы. Грязная парусина обтягивала железные каркасы, и на брезентовом боку каждого была намалевана своя прокламация. Первая гласила: «Ярмарка Хэмби, прямиком из Парижа», вторая хвастала: «Нас видели венценосные особы всей Европы», третья добавляла: «Взрослые – 10 центов, дети – 5 центов». За фургонами тащился на привязи разношерстный зверинец; на шее у каждого экспоната болталась деревянная табличка с названием вида. Животные шли по двое в ряд во главе с парой горбатых шетландских пони. Следом за ними шагали два страуса со змеиными шеями, понуро склоненными, будто в неловкости от такого окружения, далее – две белые лошади в черную полоску, явно наведенную обувной ваксой. «Зебра», – гласили их таблички. Замыкала удивительное шествие дощатая платформа без крыши, занятая стальной клеткой внушительных размеров. По брезенту, скрывающему нижнюю половину клетки, тянулись буквы: «Самое смертоносное существо в мире».

Перед крыльцом лагерной лавки первый фургон встал как вкопанный. Сидевший на козлах грузный мужчина в помятом бежевом костюме эффектно сорвал с головы черный цилиндр, чтобы учтиво пожелать Снайпсу и его товарищам доброго дня. Говорил незнакомец с особой гнусавинкой, какую никто из лесорубов доселе не слыхал, хотя бригадир не замедлил заподозрить в ней примету обучения