Адмиралы Грейги: оклеветанные и забытые - Наталья Колева

с сухого пути. Переписка шла долго. «Несчастливое положение Ахтьярского порта» писал он 29 марта 1806 года, «много затрудняет в принятии надежных мер… со стороны моря неприятель может иметь покушение, и батареи хотя охранены будут и с тыла, но по положению места неприятель, находясь на высоте, всегда будет иметь преимущество и командовать оным». В 1807 году просит о дозволении коммерческим судам привозить в Севастополь товары. Он говорит о том, что по дурному состоянию промышленности у главного населения в Крыму – татар, цены на все предметы первой необходимости держатся в Севастополе выше, чем в Петербурге. Наконец, в 1808 году разрешили учредить коммерческий порт в Балаклаве. Сверх того, Траверсе делает представление укреплений Севастополя с сухого пути. И опять долгая переписка. В 1809 году он представил проект на возведение Севастополя на степень первостепенной крепости и предлагал, для этого, весь город обнести каменными сплошными верками с надлежащими рвами (по этим линиям в 1854 и 1855 годах были возведены укрепления для обороны Севастополя) – с той только разницей, что по проекту де Траверсе, все укрепления предполагалось возводить долговременные. Но судьба этого плана, как проект портовых преобразований, были одинаковы». 30 апреля 1809 года по его ходатайству в Севастополе было разрешено поднимать крепостной флаг[208]. Получается не так уж бездарен и бесполезен был де Траверсе. Но что же написали о нем составители книг с документами Лазарева? «Французский эмигрант, авантюрист. Назначен Александром I главным командиром Черноморского флота и губернатором Севастополя и Николаева. Старался уничтожить всё, что было сделано адмиралом Ф. Ф. Ушаковым и его сподвижниками для укрепления флота». Уточняю. Разрушить сделанное Ушаковым Иван Иванович не мог по определению: после Ушакова, с 1792 по 1799 г. командующим был Николай Семенович Мордвинов, а с 1799 по 1802 г. Вилим Петрович Фондезин и только потом Траверсе. То есть через 10 лет после Ушакова. За 10 лет много чего могло происходить на Черноморском флоте. Дальше интереснее: «В результате этих действий Черноморский флот был приведен в негодность. Несмотря на огромный вред, причиненный маркизом Черноморскому флоту царь Александр I в 1811 году назначил его министром военно-морских сил. На этом посту придерживался той же тактики – уничтожить все, что было сделано его предшественниками, вредить всеми силами и способами русскому флоту. За 12 лет своего пребывания на посту морского министра маркиз де-Траверсе довел русский флот до состояния упадка». И как всегда, ни тебе примеров вреда, ни того, что им было уничтожено, ни того, что он привел в негодность. Да и то, что до него министром был Павел Васильевич Чичагов – ни слова. Комментировать эту ложь не буду, скажу одно: у составителей не хватило ни честности, ни порядочности, ни смелости написать правду. Работая в архиве, им не хватило ума заглянуть в фонд Траверсе. Теперь нет никаких сомнений, что делалось всё намерено. Именно Павел Васильевич Чичагов, ставший после Николая Семеновича Мордвинова морским министром, тормозил строительство. Это он «был податлив, не сопротивлялся «сухопутным» тенденциям графа Воронцова. По характеру Чичагов во многом походил на императора Александра. Это был человек очень даровитый, по характеру пылкий, неустойчивый в своих взглядах, не способный к длительной творческой работе. Меткую характеристику дал ему В. М. Головин: «Избалованное дитя счастья, все знал по книгам и ничего по опытам, всем и всегда командовал и никогда ни у кого не был под начальством…Самого себя считал способным ко всему, а других – ни к чему…». Способный создать широкий, блестящий план, Чичагов не обладал качествами, необходимыми для практического осуществления своих проектов. Приступая к делу с горячей энергией, он скоро охладевал к нему. Историки так же не жаловали. «Император Александр не занимался этою частью и мало ценя подвиги моряков, благоволил только к одному из них, Павлу Васильевичу Чичагову, да и тот обратил на себя внимание Государя не заслугами на морском поприще, а многосторонним образованием и твердостью характера»[209]. Твердо, видимо, отметал все нужные проекты. О созданном Комитете по исправлению флота и его председателе графе Воронцове писалось. Его мнение о флоте приводилось. Как писал Евгений Иванович Аренс: «Странность назначения на такой важный пост человека чуждого флоту объясняется до некоторой степени особенным доверием государя к его опытности и дарованиям и вероятной взаимной их солидарности во взглядах на морскую силу». И там же: «Бывший, без сомнения, душою комитета и докладчиком по флотам его у государя адмирал Чичагов, шёл ещё дальше в этом отношении. «Русский флот, – пишет он в своих воспоминаниях, – созданный умом Петра 1, мог существовать только им одним. Так как он ни в духе народном, ни вызван потребностями государства, ни в духе русского правительства, то на него не смотрят, как на необходимое условие для благосостояния или безопасности Империи и он, есть обременительная роскошь подражания, зависящая от доброй воли государя»[210]. Во как! Оказывается, флот для России «обременительная роскошь?» Что с «сухопутного сапога» взять. Вот с такими чувствами и взглядами предстояло бороться членам комитета, настоящим морякам, и, приступить к исполнению возложенных на них задач. Конечно императору всё представили в самых чёрных красках. Особенно старался Воронцов: «О худом состоянии флота и кораблей, и дурном их снаряжени не надобно другого доказательства, как то, что в нынешнее лето (1801 г.) флот вынуждены были держать в гавани, не только в море, но и на рейду его не вывели когда англичане в водах наших разъезжали»[211]. Звучит как – не было флота и начинать восстанавливать не надо. Не мудрено, что сменивший Траверсе А. В. фон Моллер, опытный и сведущий моряк, у которого было желание поднять из приниженного положения флот, однако при Александре I он был бессилен изменить что-либо к лучшему, русский флот пришел в упадок. Читая составителей лазаревских документов и не подумаешь. Они чётко написали, что «Моллер продолжил дело Траверсе – разваливал Черноморский флот». Многие современники описывали положение русского флота при Александре I в очень неприглядных красках. 11 января 1828 года в письме Николаю I, о котором я упоминала, декабрист Штейнгель писал о том времени: «Корабли ежегодно строились, отводились в Кронштадт и нередко гнили, не сделав ни одной кампании. А теперь – более 4-х или 5-ти кораблей, которых нельзя выслать в море, ибо мачты для сего переставляются с одного корабля на другой. Прочие, хотя число их не малое, не имеют вооружения. Итак, переводится последний лес, тратятся деньги, а флота нет. Но в царствование блаженной памяти родителя вашего в 1797