Остров русалок - Лиза Си

в полях на зиму и чинили сети и другое морское снаряжение в надежде, что хэнё когда-нибудь разрешат выйти в море. Дело тут было не в оптимизме: мы просто пытались выжить.

Потом я стала замечать, что До Сэн ведет себя необычно тихо. Никаких шуток, никаких попыток мною командовать, ничего. Я решила, что она отвыкла от маленьких детей и что их смех, плач и капризы заставляют ее с печалью вспоминать о потерянных сыне и дочери. Отец и брат приходили помогать с детьми, но теперь не водили малышей, как когда-то, под дерево на площади, а играли с ними во дворе. Мужчины хотели, чтобы семья оставалась вместе на случай, если придет Девятый полк. Когда брат, отец или До Сэн предлагали принести воды из колодца, я соглашалась. Разве может беременная с огромным животом, способная двигаться не быстрее выброшенного на берег кита, защитить себя, если военные или повстанцы захотят ее изнасиловать или убить? Впервые в жизни я позволила окружающим о себе заботиться. А потом наконец узнала, в чем причина такого внимания ко мне.

Как-то раз, на девятом месяце беременности, я осталась дома одна. Свекровь ушла в Сева на ярмарку пятого дня разведать, не удастся ли купить чего нужного. Отец и брат повели детей в наш старый дом, чтобы я вздремнула. Но когда все ушли и дом наполнила тишина, меня стали донимать воспоминания. Перед глазами то и дело вставали тревожные картины. Чтобы отвлечься, я подмела двор, потом решила выстирать одежду детей и высушить ее на солнце. Я связала вещи в узел, взяла ведро, стиральную доску и мыло и осторожно пошла по камням на мелководье среди скал, где деревенские женщины могли постирать и помыться вдали от посторонних глаз. Чем-то это место напоминало бульток. Я не знала, кого там встречу, но была не прочь послушать последние новости. На этот раз в воде сидела всего одна голая женщина. Она намыливала руку и что-то мурлыкала себе под нос. Я сразу узнала ее по изгибу позвоночника, и все мое тело напряглось, словно пытаясь защитить ребенка в утробе.

— Ми Чжа.

От звука моего голоса спина у нее окаменела. Потом она медленно склонила голову набок и посмотрела на меня искоса.

— Ты и правда стала такая большая, как все говорят.

Неужели ей больше нечего мне сказать?

— Что ты тут делаешь? — выдавила я.

— Мы с сыном теперь тут живем. — После паузы она добавила: — В доме тетки и дяди. Наш дом в Хамдоке и жилье свекра в Чеджу разрушило тайфуном. Муж уехал на материк. Он работает в правительстве. Я…

Внутренности опять свело спазмом, на этот раз такой силы, что я согнулась от боли. Уронив ведро и другие вещи, я оперлась о каменную стену.

— Что с тобой? — спросила Ми Чжа. — Тебе помочь?

Она начала подниматься. С груди и ног у нее текла-вода, по коже бежали мурашки. Ми Чжа потянулась за одеждой, а я развернулась и, пошатываясь, побрела прочь. Тут меня настиг новый спазм, и я согнулась пополам, не в силах идти. К счастью, я заметила До Сэн, которая стояла возле дома и оглядывала пляж. Увидев мое состояние, она бросила сумки и быстрее любого краба поспешила ко мне по камням. Приобняв за талию, она поскорее повела меня в дом. Ми Чжа за нами не пошла, но я плакала от гнева, печали и боли.

— Что она здесь делает? Почему она здесь?

— Говорят, дом ее мужа разрушен тайфуном, — ответила До Сэн, подтверждая слова самой Ми Чжа.

— Но она могла поехать в другую деревню.

— Хадо — ее дом, а ее мужа…

— …Отправили на материк, — со стоном закончила я за нее. — Почему вы мне не сказали, что Ми Чжа тут?

— Мы с твоим отцом и братом решили, что так будет лучше. Хотели тебя защитить.

— Но почему она именно здесь? Как ей позволили поселиться тут после того, что она сделала?

До Сэн мрачно поджала губы. Ей тоже было тяжело.

У меня началась очередная схватка. Я не сомневалась, что ребенок выйдет легко, — до сих пор у меня не было никаких проблем при родах. Но я ошиблась. С этим младенцем пришлось нелегко с того самого момента, как я узнала о беременности. Может, он не хотел выходить на свет? Или я сама не хотела его появления? Так или иначе, чтобы ребенок выбрался наружу, понадобилось трое суток. Все это время меня рвало, я плакала, кричала, вспоминала все свои потери. Я ощущала ненависть к Ми Чжа и любовь к ребенку. Приводя в этот мир новую жизнь, я словно заново потеряла Чжун Бу, сына и Ю Ри. Наконец До Сэн вытянула младенца наружу и подняла его, показывая мне. Девочка. Я назвала ее Чжун Ли.

До Сэн произнесла традиционную фразу: «Когда рождается девочка, у тебя праздник», но я совершенно измучилась, у меня болело все тело, и я не могла перестать плакать. Чжун Ли тоже устала от трехдневного пути в мир, ей даже не хватило сил взять грудь. Я щелкнула ногтем по ступне малышки. Она моргнула и снова закрыла глаза.

* * *

Ми Чжа несколько раз приходила в дом, приносила подарки для ребенка, упаковки чая, пакеты мандаринов — такое излишество. К счастью, До Сэн, мой отец и брат всегда находили поводы ее отослать: «Ён Сук спит», «Ён Сук кормит ребенка», «Ён Сук нет дома».

Иногда они говорили правду, иногда нет. Если я была дома, голос бывшей подруги пробирался ко мне сквозь трещины в стенах: «Скажите Ён Сук, что я по ней соскучилась», «Скажите ей, что я мечтаю подержать на руках ее девочку», «Скажите ей, я рада, что из такой трагедии родилось нечто хорошее», «Скажите ей, что я всегда буду ее подругой».

Иногда я выглядывала наружу и смотрела, как она уходит. После возвращения в Хадо Ми Чжа стала прихрамывать — в тот день в купальне я этого не заметила. Сельчане гадали, откуда взялась хромота, и сетовали, что Ми Чжа утратила свою чудесную походку, но мне было все равно. Я сказала себе: что бы с ней ни случилось, она наверняка это заслужила. Обычно мне удавалось избегать встреч с ней. Ми Чжа ходила к колодцу рано утром; я следила за новорожденной, так что за водой вместе с До Сэн ходила Мин Ли. Как и все девочки ее возраста, Мин Ли бегала по деревне, выполняя мои поручения, и уже начала присматривать за младшими. «Так