Адмиралы Грейги: оклеветанные и забытые - Наталья Колева

библиотеку? Ратовал за ее построение и образование офицеров? Но все равно, читая, думала о другом. Пыталась понять, кто первый начал стирать из памяти сначала моряков, а потом и простых людей, адмиралов Грейгов, отца и сына? В переписке с Ф. Т. Фан дер Флитом Лазарев писал о внесении исправлений в эскизы барельефов для Севастопольской морской библиотеке. В барельеф № 2 решено было внести следующие: «Вместо Грейга (оставя ту же самую фигуру) признается более приличным подписать имя Спиридова, как командующего тогда флотом». Вот так простенько, без затей, не по заслугам, а потому что «более прилично»[183]. Фигура Грей-га – подпись – Спиридов! В 1843 году строили «Дом для общего собрания флагманов и капитанов в Севастополе».

1-й этаж здания с двухсветным большим залом, в котором проходили собрания офицеров, приемы, балы. Стены облицованы белым, а колонны и пилястры розовым мрамором, двери из красного дерева, отделанные бронзой. Была кухня с винным погребом. Что больше привлекало, трудно сказать, но показуха на лицо! Кроме описания дома, в письме другу были и такие слова: «…дом благородного собрания…против Екатерининской (не Графской) пристани. Граф Войнович никогда не заслуживал, чтобы великолепная эта пристань называлась его именем, а дали ей это название просто без всякого намерения». Вот так просто и опять без затей, без зазрения совести обгадил человека. Он же там колонны соорудил, а в его честь не переименовали и до сих пор пристань – Графская! Она была в числе первых построек Севастополя. Руководил строительством флаг-офицер Д. Н. Сенявин. Когда в 1818 году император Александр I вступил на пристань, то сказал адмиралу Грейгу: «Адмирал, береги Севастополь. Это дорогой камень в короне моей». И Алексей Самуилович берег. В 1830 году Графская пристань обрела свою каменную лестницу. Своё «великолепие» пристань обрела уже при новом командире Черноморского флота – Лазареве. В 1837 году военный инженер Д. Уптон, разработал проект колоннады и павильонов. Проект был принят Николаем I «лишь за исключением колоннадной галереи, которая исключается вовсе». Так пристань и построили: с павильонами по сторонам, но без колоннады. Но как бы сейчас сказали, «бюджетные деньги осваивать надо», поэтому и был использован следующий довод, «мол какой-то извозчик, будучи пьян, съехал в темноте по лестнице вниз и свалился в море». И в 1844 году разрешение на строительство колоннады было наконец получено. Завершил свой шедевр Лазарев в 1846 году. В нишах колоннады были поставлены четыре мраморные статуи, а у подножия лестницы, два мраморных льва. Львы сохранились, а из статуй – только две. И опять не могу не отвлечься и не рассказать о приведенном в книге А. Жандра эпизоде встречи Императора и Корнилова. Сейчас поймете, почему. Состоялась она в начале 1850 года. Когда речь зашла о механизированных заведениях, император сразу сказал, что «двух заведений дать не может». Корнилов ответил, что «госпиталь плох. Старый флигель развалился, а о новых не думаем, за недостатком сумм… Николаевский тоже ветхий». Император спросил «какое средство этому пособить? На новые, денег нет». Дальнейший разговор был ещё более познавательным. Штурманские роты, оказывается, «имеют самое жалкое помещение, которое и поддерживать трудно». Артиллерийское-та же проблема: «требуется большая сумма на его возобновление, и потому оно остается по – старому, что весьма жалко. Здание капитальное и разрушается от не поддержки его». И ответ императора: «А все денег нет; что делать с этим, когда их так много нужно…»[184]. Ну а куда шли выделяемые деньги вы читали выше. Осенью 1852 года Государю Императору в Севастополе был представлен флот из 13-ти кораблей и 4-х фрегатов. А 24 сентября Корнилов отдал кн. Меншикову записку: «Конечно построение 2-х винтовых кораблей не может быть исполнено нормальными средствами Черноморского бюджета, и на машины, заказываемые обыкновенно в Англии, потребуется особое ассигнование; но нельзя же Черноморский флот держать на отсталом от других наций ноге, и тем, в случае разрыва представить случайностями неравного боя. 18 сен. 1852 г. Николаев». Меншиков доложил Императору, и по его повелению тогда же заложен корабль «В. К. Константин» – 131-пуш. с винтовым двигателем, а в Николаеве разрешено построить ещё два 120-пуш. винтовых корябля, с подряда». Это перед Крымской войной. Так что сделал Лазарев для Севастополя и Николаева? Теперь о Войновиче. Было бы не справедливо не упомянуть о нем. Марко Иванович Войнович в 1772 году крейсируя у румелийских берегов сжег 10 турецких торговых судов и три взял в плен. За это – орден Св. Георгия 4 степени. В этом же году в Патросском заливе его фрегат «Слава» сжег фрегат и две шебеки турок. В 1773 году – блокада и взятие Бейрута. В 1788 году отвлекал турецкий флот от осажденного Очакова и выдержал сражение с турками у острова Фидониси. Это в фильме 1953 года «Адмирал Ушаков» Войнович показан трусливым, консервативным стариком, перекладывающим решительные действия на других, в данном фильме на Ушакова, но это не соответствует действительности. Сражение при Фидониси выиграл Войнович. «Старику» на момент сражения – 38 лет. Командуя Севастопольской эскадрой из 36 судов вступил в бой с 47 турецкими судами. 66-пушечный корабль Войновича «Преображение Господне» выиграл бой с двумя 80-пушечными кораблями турецких вице и контр-адмиралов; оба дважды горели и в конце концов ушли за линию огня – орден Св. Георгия 3 степени. «Действия флота Севастопольского меня много обрадовало: почти невероятно, с какою малою силою Бог помогает бить сильные Турецкие вооружения! Скажи, чем мне обрадовать Войновича? – спрашивала Императрица Екатерина Потемкина. Кресты третьего класса к тебе посланы, не уделишь ли ему один, либо шпагу?»[185]. В его честь и назвали пристань-Графской. Кроме того, есть Графская бухта, Графская балка и Графский тоннель. Ну как тут не обгадить Войновича: Георгий 3 и 4 степени – за подвиги, а не за выслугу лет, как у Лазарева. Наверняка он, как и многие, был не идеален, ну не Ушаков он. Но, почему-то, императрица это написала, значит не всё так однозначно и чего-то он стоил? Значит всё-таки не трус? Интересно другое. С трудом выбивая деньги из Меншикова и его чиновников Морского министерства, вспоминал ли Лазарев Грейга? Думал ли он когда-нибудь, что если ему, любимчику, так трудно, то как было трудно Грейгу? Сомневаюсь! Отношение Лазарева к пароходам известно, повторяться не будем. Ничего он не добивался, ничего не заказывал, это делал М. С. Воронцов. «Ещё в апреле 1826 года военный-министр обратился к генерал-губернатору Одессы М. С. Воронцову с запросом: «…что будет стоить устройство парохода для провиантской флотилии…, какую именно казна может