Проклятие Гийома Завоевателя - Виктор Васильевич Бушмин

от прибывших воинов, с нескрываемым интересом смотрела на рыцарей, слушала их рассказы. Сказка, о которой они мечтали, воплощалась прямо перед их глазами. Ведь, в сущности, приехавшие рыцари, были такими же, как и они, младшими детьми дворянских родов.

Расчет Сугерия был верен. Наглядный пример доброты и щедрот принца, награждавшего своих верных и надежных воинов, пусть небольшими, но своими, собственными ленами, оказался лучше любой проповеди священника. По горящим глазам молодых новобранцев было видно все это без всяких лишних слов.

Париж. 5 июня 1102 года.

К обеду следующего дня к домику, где располагался Сугерий, подъехал небольшой эскорт рыцарей во главе с мессиром Антуаном де Сент-Омером. Обрадованный прибытием своего наставника и человека, которого Годфруа почитал и уважал, словно второго отца, де Леви выскочил из дверей и, презрев все каноны и обычаи дворянской этики, бросился к нему навстречу.

– Мессир Антуан! Боже мой! Мессир Антуан! Как я счастлив снова видеть вас во здравии! – Кричал де Леви, на ходу поправляя одежду.

Рыцарь, ехавший впереди отряда, остановился и, резво спрыгнув с коня, протянул ему руки навстречу:

– Малыш! Черт тебя подери! Как я рад снова видеть тебя, Годфруа! Ой! Простите меня, мессир сенешаль!

Они обнялись и засмеялись. Годы уже начинали понемногу брать своё. Старик немного осунулся, седина еще больше охватила его, некогда густые и непослушные волосы. К тому же они начинали редеть, и стала отчетливее видна лысина, охватывающая его голову. Но глаза! Вечно искрящиеся, как звездочки на ночном небе. Глаза человека, плюющего на свои годы и живущего сегодняшним днем, ощущением своей необходимости, незаменимости. Это ощущение, а также то, что принц рассчитывает на его помощь, поддерживали старика, давая ему заряд жизненной силы.

– Перестаньте, мессир Антуан! Вы меня, право, в краску вгоняете… – смущенно опустив глаза, сказал Годфруа.

– Да брось ты! – Антуан повернулся к своим рыцарям, большинство из которых Годфруа видел впервые, и сказал. – Мессиры рыцари! Вот, тот самый человек, о котором я вам неоднократно рассказывал! Он, а не я, и есть пример верного и честного служения своему хозяину и суверену!

– Ой! Мессир Антуан! Перестаньте. – Смутился де Леви.

Старик не унимался:

– Мессиры рыцари! Представляю вам мессира Годфруа де Леви, сенешаля графства Дрё! Прошу любить и жаловать!

Рыцари спрыгнули с седел и учтиво поклонились. Годфруа поклонился им в ответ и произнес:

– Прошу простить меня, Мессиры, но я определенно не достоин такой чести.

Рыцарь, стоявший справа, ответил за всех:

– Отнюдь, мессир сенешаль! Ваш пример служения Его высочеству, как нельзя лучше подходит для образца рыцаря-паладина. Мессир Антуан де Сент-Омер неоднократно рассказывал нам о Вас.

Годфруа повернулся к Антуану:

– Мессир Антуан! А как же тогда пример сеньора де Нанси?

Старик махнул рукой:

– Наш дорогой коннетабль, естественно, неоднократно приводился им в пример. Но, мессир Мишель, как ни говори, а был рожден знатным. Ты же, мой милый, встал на одну ступень с остальными знатными, только благодаря своей преданности и, несомненно, природной благородности. Мишель и так бы не пропал, все-таки он сын графа…

– Спасибо, рыцарь Антуан. Я и сам неоднократно хотел назвать Вас «отцом», сколько Вы сделали для меня…

– Прекращай эти нежности! – Антуан повернулся к своим рыцарям и сказал. – Ждите меня возле моста, буду часа через четыре… Необходимо уладить кое-какие дела.

Рыцари поклонились и, с восхищением посматривая в сторону де Леви, стали отводить своих лошадей к заставе, расположенной возле моста через Сену. Когда они удалились на достаточно приличное расстояние, мессир Антуан рассмеялся и сказал Годфруа:

– Как же я скучал по тебе, бесёнок! Вот уж за кого рад, просто нет слов! Молодец, сынок. – Глаза рыцаря часто заморгали, и он, повернув голову в сторону от де Леви, произнес. – Проклятый ветер! Опять соринка в глаз попала!

Годфруа прекрасно понимал старого рыцаря. Мессир Антуан практически с их первого знакомства, еще в далеком детстве, души не чаял в нем. Теперь же, по прошествии многих лет, возраст и годы сделали старого рыцаря сентиментальным, так что совсем не удивительно, что слезы стали частенько наворачиваться ему на глаза.

Годфруа обнял старика и сказал:

– Мессир наставник! Прошу Вас быть на моей свадьбе «посаженным отцом», этим Вы окажете мне большую честь! Старики мои, Вы знаете, умерли уже давно, я круглый сирота… Родичей из дворян у меня нет. Прошу Вас, учитель…

Старик заплакал и ответил:

– Спасибо, я обязательно буду у тебя на свадьбе, если только доживу…

– Прекратите немедленно! Как Вы можете такое говорить!..

– Знаешь, Годфруа… устал я сильно. А, в последнее время, знаешь… Ну, в общем, годы берут свое! Тяжеловато мне приходится на службе, стар, я. Глаза уже не те, про руки уже молчу.

– Не надо так говорить, мессир Антуан! Вы еще «о-го-го»! – Попытался успокоить старого рыцаря Годфруа.

– О-го-го, говоришь? Спасибо. Расстраиваюсь, что вестей от племянника из Палестины давно нет. Гуго ведь, малость старше тебя будет… Лет на семь, вроде бы.

Старик тяготился одиночеством. Вся его жизнь пролетела в постоянных походах, стычках, сражениях и осадах. Последние пятнадцать лет он состоял в учителях принца Людовика. Позже стал начальником его охраны, теперь, наставником у кучи молодежи, приезжающей на службу к Его высочеству. Когда становишься зрелым, когда седина белит голову, совсем по-иному начинаешь смотреть на, казалось бы, мелочи. А отсутствие сына или, на худой конец, племянника, носителя твоей крови и фамилии, которому можно отдать всего себя, научить всему, давит на сердце.

Годфруа стал успокаивать старика, рассказывая ему то, что слышал о Гуго:

– Мессир Антуан. Гуго молодец, он сейчас в отряде самого Танкреда, гроза сарацин! Ваш племянник гордо носит на щите фамильный герб Сент-Омеров! Даже сарацины уважают Гуго за храбрость и благородство, вот. А недавно я узнал, что Танкред передал Гуго в лен княжество Тивериадское, когда сам отбыл для защиты Антиохии после пленения Боэмунда…

– Теперь точно не вернется… – Антуан вытер слезу. – Теперь уже точно…

– Да не переживайте Вы так сильно! Гуго молодец, он не пропадет! Женится там, детишек заведет! Будет много славных «Сент-Омерчиков» в Палестине! А что другой племянник, Шарль?

– Шарля я, конечно, люблю, но не так, как Гуго. Шарль ведь старший сын, ему все и так бы досталось… А Гуго… Он, как и я, младший в семье! Да и похож он на меня, как две капли воды…

Годфруа искренне пожалел старого рыцаря. Он уважал Антуана и понимал его одиночество.

– Мессир Антуан! А вы берите, да и переезжайте ко мне жить! Места у меня много, всем хватит! А добрый учитель никогда