Ласточка - Алексей Тимофеевич Черкасов

улицы надрывным лаем заливались собаки. В тайге этого нет. В тайге тишь. Работа. Дрема. Вековелый, девственный лес. Золотоносные жилы. Шурфы… Ольга думала о тайге, о предстоящем трудном пути…

Уже три дня, как приехала дочь, Аниска. Дядя Трифон сам не поехал, прислал Аниску с Василием Кузьмичом. Неважно. Ольга уже окончательно утвердилась в своем выводе, что для приискательского дела Трифон Аркадьевич конченый человек. Аниска за зиму вытянулась и сильно похудела. Тоже не беда: работа в тайге пойдет ей на пользу. Беспокоили Ольгу переправы.

В тайге – весенние разливы. Речки вышли из берегов и затопили все низменности. Будь Ольга одна, нечего было бы медлить – не раз переправлялась она с навьюченной лошадью вплавь через бурные стремнины таежных рек и речушек. С Аниской будет труднее. А ехать надо. Нельзя терять ни одного дня. С Благодатного разбегутся все люди, если новые золотоносные участки не будут открыты в самом ближайшем времени. Об этом писали с прииска директор и комиссар. Да Ольга и сама это хорошо понимала. Пример на виду – дядя Трифон.

Днем Настасья Ивановна принесла новость: американец Клерн наутро выезжает на разведку в тайгу, проводником с ним едет старатель Иван, по фамилии Квашня. Не таких бы Ольге попутчиков, – сказала Настасья Ивановна, – ну да как-никак – люди, в трудном положении могут помочь. Ольга восприняла весть по-другому. Какие срочные дела заставляют мистера Клерна ехать в тайгу в самое половодье? Не ухоздвиговское ли золото? Не тайная ли встреча с Ухоздвиговым и Имурташкой в лесу? С Никитой поговорить бы!.. А его все нет…

После беседы с комиссаром прииска, Иваном Павловичем Черепановым, Никита только на час заезжал к матери и в ночь выехал в подтаежные поселки. Удалось ли ему напасть на след Имурташки и Ухоздвигова? Как они встретили погоню? Сдались ли без боя или отчаянно защищались пулею и ножом? Тревога все больше охватывала Ольгу. Последние три ночи она уже не могла спать и до зари просиживала в садике у приискательского дома, поджидая Никиту. Вот и в этот поздний вечерний час, склонив черную голову, ссутулившись, пряча руки в шаль и зябко вздрагивая от холода и от тревожных мыслей, она думала о нем, о единственном, кого любила…

Вдруг Ольга подняла голову, прислушалась, встала. Где-то в улице дробным перебором о сухую черноземистую почву забили копыта… Ольга бросилась к воротам… Полной иноходью на соловом подъехал Никита. Спешился. И, шагнув к воротам, столкнулся с Ольгой.

– Ольга!.. Ты еще не спишь?

– Где же ты пропадал? Шестеро суток, боже мой! Что я только не передумала за эти ночи, – шептала Ольга.

– Полсвета таежного объехал, – говорил Никита. – В Раздольном позавчера чуть было не застал Ухоздвигова с Имурташкой. Всего за час до моего приезда выехали куда-то в тайгу. А с ними еще двое. Кто эти двое – не знаю. И старожилы не знают. Все они вооруженные.

– А завтра утром в тайгу выезжает еще американец с Иваном Квашней, – вырвалось у Ольги.

– Клерн? – Никита от удивления даже присвистнул. – Гм… Похоже на то, что они целую экспедицию затевают. Буду еще раз говорить с комиссаром. Тайга велика. Без облавы нам их не взять, – проговорил он раздумчиво и обратился к Ольге: – Ну а вы как тут? Аниска приехала? В тайгу еще не собрались?

– Думаю завтра выезжать… вместе с американцем.

– Зачем это?

– Так… – уклончиво ответила Ольга. – Настасья Ивановна говорит, что на переправах мне с Аниской-то будет трудно.

– Ой, Ольга, хитришь! Жаль, что глаз не вижу, – усмехнувшись, шутливо сказал Никита и уже серьезно добавил: – Посмотреть, с чем они едут, конечно, не помешает. Но только имей в виду, Ольга, – в тайге сейчас много опасных людей.

– Кто же еще, кроме Имурташки?

– Спиртоносы, контрабандисты. Пятерых я уже выследил. Останавливались в Ливанской заимке у Левши Безухого. Знаешь его? Домик за мельницей? Поехали на Верхний Сисим. Там-то я их и накрою!

– Бросил бы ты гоняться за спиртоносами. Разве это дело горного техника? Убьют еще где-нибудь в засаде, – зябко поеживаясь, проговорила Ольга.

– Нет, не брошу. Ни одному негодяю не дам унести золото. Один раз унесет, в другой раз попадется, – горячо проговорил Никита. – А ты что так вздрагиваешь? – спросил он.

– Зябну, значит, – смеясь, ответила Ольга и прижалась к нему.

Золотое утро вставало над темной еще землей. Солнце откуда-то из-за лилового горизонта тайги уже посылало свои жаркие лучи в пространство, во вселенную, отчего здесь, над Белой Еланью, небо полыхало заревом.

Мимо ворот Дома приискателя проехал мистер Клерн со своим проводником. Ольга усаживала сонную Аниску в седло. Огненно-рыжий, пятнистый Нюхозор внимательно следил за сборами хозяйки. Сам он давно готов в таежный путь, надоела ему деревня.

Прикрикнув на дочь, чтобы не дремала и не валилась с седла, Ольга подошла проститься к Настасье Ивановне. Когда-то еще придется встретиться? Может быть, только поздней осенью. Настасья Ивановна всплакнула.

– Жалей ее, Аниску-то.

– Буду жалеть, – ответила Ольга.

– Да ладно ли это, что ты берешь ее с собою в тайгу? Мала ведь. Не изуродуешь ли ты ее тайгою?

– А я-то разве уродистая? – улыбнулась Ольга. – Тайга не изуродует. У Аниски-то ведь тоже легкая рука на золото. А глазенки так и переливают, когда снимаю добычу. Быть и ей золотоискательницей! Она – Федорова.

– Да уж известное дело, вы, Федоровы! – сказала Настасья Ивановна. – Тайга вам милее дома родного. Будешь невесткой – хвачу я горя. Его на цепи не удержишь, и тебя в глаза не увидишь. Вот и будет семейка!.. – Настасья Ивановна тяжело вздохнула. – Все сердце выболело у меня.

Ольга опустила голову. Настасья Ивановна продолжала:

– И какая это неладная сила столкнула его с тобой? Который год воду мутите! Уж третий год. Пора бы и остепениться. Нет, ты все еще золото ищешь. Тебе бы все перемывать да перебирать, да ко всему прислушиваться. Какая же ты разборчивая. Самая что ни на есть золотоискательница! Ты ведь и в человеке все золото ищешь. Так всю жизнь и будешь искать? А любит тебя Никита… Господи, как еще любить можно? (У Ольги голова все ниже и ниже.) И в кого ты такая? Семен Данилыч – человек при хорошем характере. Пьет вот он. Да кто же не пьет из приискателей? Мой, покойничек, как запьет, бывало, объедет всю окружность, а вернется на прииск босиком. А характером был – золотой человек. Честность-то какая была в нем! В этом Никита – вылитый отец… – Заметив смущение Ольги, Настасья Ивановна торопливо закончила: – Ты на меня, Оля, не сердись за строгое слово. Не худа, а добра тебе желаю да счастья. А счастье надо тянуть ровнее. Что наше счастье? Оно – как