Виктор Поротников - Олег Черниговский: Клубок Сварога

«Так это все-таки монастырь?! - подумала Янка, направляясь к следующей двери. - И все эти женщины монашки?!»

Больше всего Янку поразило зрелище в четвертой комнате. Заглянув в глазок, она узрела голого мужчину довольно отталкивающей наружности. Мужчина развалился на постели, прислонившись спиной к стене, и наблюдал за тем, как стоящая перед ним на коленях девушка ласкала его огромный вздёрнутый фаллос. Девушка была в исподней белой рубашке с распущенными по плечам светлыми волосами.

Янка так разволновалась от увиденного, что не расслышала приближающиеся сзади шаги и вздрогнула, когда чья-то рука коснулась её плеча.

Она испуганно обернулась и увидела перед собой молодую особу в длинной белой рясе, подпоясанной грубой верёвкой. Золотистые волосы незнакомки были убраны в небрежную причёску, что, впрочем, нисколько не умаляло привлекательности её лица. Глядя на сочные алые уста, прямой нос, округлый подбородок, длинные тёмные брови с лёгким надломом, нельзя было не восхищаться её внешностью. Темно-синие глаза незнакомки с лукавым любопытством взирали на Янку.

- Новенькая? - незнакомка нахально оглядела Янку с ног до головы. - Сложена неплохо. Сколько тебе лет? Ты была замужем? Как тебя зовут?

Янка, растерявшаяся от такого обилия вопросов и от прямого взгляда синих глаз, назвала своё имя, сказав, что ей недавно исполнилось тридцать.

- Ты гречанка?

- Нет, - Янка мотнула головой. - Я родом с Руси.

- С Руси?! - незнакомка изумилась. - Где же ты научилась так хорошо говорить по-гречески?

- На Руси и научилась. Моя мать была гречанка.

Незнакомка понимающе кивнула головой и глянула в глазок, услышав за дверью мужские блаженные стоны.

- Опять здесь этот армянин! - усмехнулась она. - Видать, Клелия пришлась ему по сердцу. - Она закрыла глазок табличкой и спросила: - А ты так умеешь?

Янка совершенно опешила от откровенности вопроса и ничего не ответила.

- Здесь это должны уметь все монашки, - пояснила синеглазая и тут же представилась: - Меня зовут Агапия. Я тут уже второй год, поэтому хорошо знаю местные порядки. Ты можешь иметь неброскую внешность, но если ты хорошо умеешь делать то, что попросят, попой двигать и ножки раздвигать, с радостью оставят здесь, ибо многие наши посетители достаточно пресыщены и хотят чего-нибудь такого. Понимаешь?

- Не понимаю, - сказала Янка, покраснев до корней волос. - Это монастырь или притон?

- Конечно, монастырь, - без колебаний ответила Агапия. - Все городские притоны находятся близ порта и в Космидии. Я и не пошла бы в притон. Я монашка, а не потаскуха.

Янка на мгновение лишилась дара речи. Она кивнула на дверь:

- Может, скажешь, что и Клелия монашка?

Уловив язвительную иронию в голосе Янки, Агапия слегка приподняла свой точёный подбородок.

- Милая моя, все мы во грехе рождены и грешим всю свою жизнь от первого до последнего дня. Только одни грешат и не каются, а другие грехи замаливают каждодневными молитвами. Сегодня я согрешила с мужчиной, сегодня же и покаялась. В притонах же о покаянии не помышляют и чистоту телесную не блюдут, отчего болезни заразные там гуляют. А тут красота!

На лице у Агапии появилась восторженная улыбка.

Подобные утверждения показались Янке крайне безнравственными. Она уже хотела заговорить об этом с Агапией, но тут в конце коридора появился Хрисанф.

Агапия при виде Хрисанфа враз оробела.

- Как ты тут оказалась? - набросился на неё Хрисанф.

Агапия в ответ пролепетала что-то невразумительное, от её самонадеянности не осталось и следа.

- Ступай, разыщи игуменью,- строгим голосом приказал Хрисанф. - Приведи ко мне, даже если она пьяна.

Агапия молча кивнула и торопливо удалилась.

Хрисанф вновь привёл Янку в комнату настоятельницы, но беседы у них не получилось. Янка потребовала, чтобы Хрисанф немедленно отвёз её на подворье монастыря Святого Мамонта.

Архипресвитеру ничего не оставалось, как подчиниться, ибо он видел, что княгиня вот-вот дойдёт до резкостей.

Всю дорогу до постоялого двора Хрисанф всячески заискивал перед Янкой, хранившей каменное молчание. Ему не удалось договориться ни об ещё одной встрече у него дома, ни о поездке в Афонский монастырь.

Уже подъезжая к подворью Святого Мамонта, Янка вдруг в упор посмотрела в глаза Хрисанфу, который продолжал уговаривать её поехать в монастырь на встречу с патриархом.

- А чем я должна буду заплатить тебе за услугу, преподобный отче? - проговорила она резким тоном. - Ты, верно, пожелаешь, чтобы я отдалась тебе. Так?

От этих слов Хрисанф словно онемел и больше не проронил ни слова до самого постоялого двора.

Первый, кто встретил Янку на подворье русских купцов, был боярин Микула Звездич, сопровождавший её н этой поездке в Царьград. Микула, отвечавший перед великим князем за жизнь и безопасность его дочери, с самого начала был недоволен отлучкой Янки, не взявшей с собой никого из слуг. Звездич недолюбливал всех чужеземцев, а ромеев особенно. Поэтому он обрушился на вернувшуюся Янку с упрёками, называя ромеев христопродавцами, прелюбодеями и негодяями, даже не догадываясь, сколь живой отклик находят его слова в сердце Янки после всего увиденного. Главное же в упрёках боярина Микулы было то, что покуда Янка пропадает неизвестно где, её в это время на подворье дожидается сестра Мария.

- С этого и надо было начинать, пустомеля! - молвила Янка прямо в лицо оторопевшему боярину. - Веди меня живо!

На женской половине постоялого двора, где обычно обитали жены купцов и их служанки, Янку встретила молодая женщина изумительной красоты, одетая в мантию ниже колен, из-под которой виднелась длинное белое платье с красным узором по нижнему краю. Мантия была из шелка цвета индиго и с широкими рукавами. Светло-русые волосы красавицы были заплетены в две косы с жемчужными нитями, голова покрыта своеобразным чепцом из разноцветных лент, соединённых между собой серебряным ободком.

Сначала Янка не узнала в греческой матроне свою сестру. Лишь приглядевшись, она опознала прямой точёный нос Марии, красиво очерченные уста, большие синие очи, доставшиеся ей в наследство от матери-гречанки. Мария же сразу узнала Янку, едва та вошла в комнату.

Со слезами радости сестры заключили друг друга в объятия. Пришедший вместе с Янкой боярин Микула деликатно удалился.

Когда были выплаканы первые слезы, сестры уселись рядышком и завели долгую беседу, то и дело вытирая глаза. Они не виделись почти четыре года. У обеих за это время в жизни случились большие перемены. Янка, овдовев, была вынуждена перебраться из Новгорода сначала в Чернигов, а потом в Киев. Мария, став женой одного из братьев василевса, редко виделась с мужем, который был военачальником и постоянно находился в войске, сражавшемся то с сельджуками в Азии, то с норманнами в Европе. А лишь месяц тому назад овдовела и она…

- Теперь меня сватают за Андроника, брата покойного мужа, - призналась Мария, - но я не хочу выходить замуж за него, ибо знаю, чем закончится и это моё замужество.

- Чем же? - удивилась Янка.

- Суди сама, Андроник тоже военачальник и все время воюет, ведь враги наступают на Империю во всех сторон, - пояснила Мария. - Он не робкого десятка, поэтому, как все храбрецы, не долго проживёт на этом свете. Стало быть, сестрица, меня ждёт новое вдовство.

Мария печально вздохнула.

- Маша, поехали со мной, - сказала Янка, мягко обняв сестру за талию. - Батюшка подыщет тебе в мужья знатного русича. Будешь жить в Киеве. Чай, соскучилась по русской-то речи?

- Вот и Олег тоже предлагал мне не искушать Судьбу и при первой же возможности вернуться на отчую землю, - задумчиво проговорила Мария.

- Какой Олег? - Янка встрепенулась.

- Олег Святославич, брат моего милого Романа, с коим меня разлучили, - Мария с удивлением посмотрела на Янку, поскольку та изменилась в лице.

- О Господи! Неужели Олег жив?! - Янка стиснули ладонь сестры в своих руках. - Когда ты видела Олега? И где?

- В прошлом году осенью из Керкинитиды в Константинополь пришёл корабль с дарами от катепана Хер сонесской фемы[107], который признал власть Никифора Вотаниата, сменившего на троне Михаила Дуку, - принялась рассказывать Мария. - Так вот, помимо дарен тамошний катепан передал Вотаниату и Олега, коего подло пленили тмутараканские хазары, якобы в надежде на вознаграждение от нашего отца, уставшего от войны со Святославичами. Херсонесский катепан заплатил хазарам отступное за пленённого Олега, желая передать его в руки Вотаниата и тем самым снискать милость нового василевса. Первый раз я встретилась с Олегом в Большом дворце, куда его привели прямо с корабля, чтобы показать василевсу. Толком поговорить нам тогда не дали. Потом я ещё несколько раз видела Олега в крепости близ гавани Вуколеонт, где его содержали под стражей. Меня пускали в крепость, поскольку гарнизоном крепости командовал мой супруг.