Адмиралы Грейги: оклеветанные и забытые - Наталья Колева

По предположению некоторых авторов и здесь дело не в овощах и воде, а в призовых деньгах.

На «Гангуте» погибло 14 матрос, ранение получили 8 офицеров и 29 нижних чинов. Потопили 1 турецкий фрегат и один взорвали и сожгли, отличились при этом лейтенанты О. Т. Готовцев и П. Ф. Анжу.

«Иезекиль», входя в бухту, подавил огнем турецкую береговую батарею, а встав на диспозиции, потопил турецкий брандер. 13 убитых и 21 раненных. Капитан ранен был картечью в левый бок и, стоя на коленях, держась 4 часа за канаты, командовал кораблем. Но об этом мало кто знает, всё внимание «Азову». Дрался экипаж корабля героически, никто не спорит, но ставить это событие во главу угла только потому, что капитаном был Лазарев…Странно читать у некоторых авторов: «Капитан 1 ранга Лазарев был душой русской эскадры. От него шли все нити боевого управления на корабли эскадры. «Азов» находился в центре изогнутой боевой линии из 4-х линейных кораблей». И? А остальные русские и союзные корабли где были в этот момент? Хочется автору статьи, по фамилии Смирнов Андрей, сообщить: «нити боевого управления» вели не к Лазареву, а к находящемуся на «Азове» командующему Логину Петровичу Гейдену. Отвлеклась, но статья А.Смирнова перекликается с книгой и статьями Шигина, видимо, с него и списано. Приходится отвечать сразу на всё. В 1832 году Лазарев был начальником штаба Черноморского флота. По этому поводу и написано приведенное ниже письмо, но как всегда, у «историков» убран большой кусок, на мой взгляд важный.

«Теперь скажу кое-что про себя, и, верю ты удивишься: я сверх всякого чаяния и в особенности против желания моего, назначен начальником штаба Черноморского флота. Как князь Меншиков и другие не старались назначение сие переменить, но не удалось, и я должен ехать непременно. Отложена только поездка до мая месяца, чтобы дать мне время кончить некоторые поручения, а потом, так сказать, в шею – «ступай, куда хочешь и как хочешь»[164]. Незаменимый наш!

Грейг предлагал две кандидатуры на выбор Государя, а если Лазарев «попался в сети, крайне для него неприятные», что же не отказался? Писал же Шигин о случае на приеме у императора, когда Лазарев опаздывая к кому-то на обед, «посмотрел на часы, подошел, чмокнул императора» и сказав, что опаздывает, ушел. Прокатило же. Чмокнул бы ещё раз и отказался. Так ведь, нет. Как написал в своей книге «Адмирал Лазарев» И. А. Родимцев: «Понять Михаила Петровича можно: зачем лезть головой в «Черноморскую петлю», когда служба и карьера на Балтике и так идет весьма успешно, но приказ императора – есть приказ императора». По мне, так просчитался император. Лести и хвастовства получил вдоволь, а вот дел… В книге Шигин соединил два письма, приписав ещё, что «3-й год уж флот здесь не ходил в море…». Получилось то, что получилось. «Другу Алёше» сидящему в деревне, ничего не знающему, можно было вешать любую лапшу на уши. Да и Иосиф Иванович Сулима в 1828 году командовал 41-м флотским экипажем. 22 августа 1831 года (именно 6 месяцев назад от даты, указанного письма) произведен в контр-адмиралы и назначен командовать 3-й бригадой 2-й флотской дивизией в СЕВАСТОПОЛЕ. В 1834–35 годах – главный командир и губернатор Свеаборга, а с 1836 по 1842 год – главный командир Архангельского порта и Архангельский военный губернатор.

«Рапорт Начальника Штаба Черноморского флота и портов к-адмирала М. П. Лазарева Главному Командиру Черноморского флота и портов адмиралу А. С. Грейгу о невозможности приступить к исполнению своих обязанностей до окончания порученных ему дел.

26 февраля 1832 г.

Имею честь известить в.в. пр-во, что по высочайшему повелению, последовавшему 17-го числа сего месяца, и объявленному здесь 25-го, я назначен начальником штаба Черноморского флота и что я незамедлил бы явиться к своей должности, если бы не получил приказания от начальника Главного морского штаба остаться здесь до мая месяца для привидения к окончанию некоторых поручений при исправлении штата 1806 года. Если в. в. пр-ву угодно будет в продолжении сего времени сделать мне какие-либо приказания или поручения, то я поставлю себе непременным долгом исполнить оные в точности».

Конечно, жаловаться на Грейга, выставлять себя борцом за справедливость и таким «радетелем» за судьбу Черноморского флота и интереснее, и приятнее, а главное – выгоднее. Лазарев из любой ситуации пытался выкрутиться, обвинить другого. Например, в 1830 году «Азов» столкнулся с «Великим Князем Михаилом». В письме Шестакову Лазарев написал: «…само по себе разумеется дошло до сведения государя. Он приказал дело сие исследовать и донести ему кто виновен? Кончилось, наконец тем… сделать мне строгий выговор, а Игнатьева отдать под суд. Вот любезный дружок, как иногда даром попадаешься из-за не знающих своего дела капитанов». Дело этим не кончилось. «Велено телеграфом собрать Совет…». Собрали и постановили «освободить от суда кап.1 р. Игнатьева, так как «со стороны никаких упущений и отступлений от правил не сделано и что корабль «Азов» должен был спуститься и имел к этому способы. Но так как все действия с «Азова», производились по приказанию вашему, то государь император и приказал мне сообщить вам, что с освобождением командира корабля «Великий Князь Михаил» от ответственности по сему происшествию таковая должна бы быть обращена на ваше превосходительство, но Е. И. Высочество повелеть соизволил все сие происшествие предать забвению единственно по уважению особенных заслуг ваших. [165] Ах, да, фискал!

Помета: Начальник Морского Штаба в-адм. А. С. Меншиков. Высочайше утверждено 5 мая 1830 года».

Из письма Лазарева Шестакову о неблагоприятном для него исходе дела. 20 дек. 1830.

Кронштадт.

«Игнатьев за поцелуй «Михаила» с «Азовом» оправдан через снисхождение мое, против всякого чаяния, вся вина легла на меня, и государь приказал… а в противном случае подвергся бы строгой ответственности; но в том случае я, конечно, подал бы объяснение на высочайшее имя, и нет сомнений, что обвинил бы Игнатьева, который в глазах всего флота виноват кругом; но по мнению Совета (что прежде назывался Коллегией), где присутствует Моллер, а члены Мочаков, Орловский, Наумов, Лебрюн и тому подобные, виноват я, с мнением коего, конечно, и государь был согласен, что мне письменно и объявлено. Ты можешь вообразить себе «Азова» как 74-пушечного корабля в лучшем своем устройстве и порядке, не уступающего ни в каком случае никакому английскому… Когда весь флот делал маневры при государе,