Архонт росский - Александр Владимирович Мазин

А вот деревлянского князя за стол никто не позвал. И не удивительно. Да, он пришел с Олегом. Но он — не гридь киевская. Он — самостоятельная фигура. Значит, и вести себя должен соответственно. Поздороваться с почтением, попросить чего-нибудь, водицы, к примеру, чтобы продемонстрировать дружественные намерения…

А если не с дружбой пришел, так и нечего на место за столом рассчитывать.

Но деревлянский князь полагал иначе.

Сергея общее перемещение не коснулось, поскольку он сидел с другой стороны стола, рядом с Рёрехом, который теперь оказался ошуюю от великого князя. А ошуюю от Сергея сидел его «вассал» Корлы… Которого и вознамерился потеснить князь деревлянский.

Нет, сначала Скиня молча навис над Сергеем. Ну на здоровье. Сергей как раз покончил с карпом и переместил к себе с общего блюда фрагмент тушенного с алычей гуся. И винца себе подлил. На этот раз красного. Так что Скиня понависал-понависал, и сместился к Корлы. Решил, надо полагать, что тот — слабое звено. Даже по плечу кирьяла хлопнул и обозначил: место уступи.

Корлы не возмутился. Он удивился. Глянул вопросительно на Сергея: что за на фиг? Князь Скиня ему представлен не был, и за столом белозерского князя военный вождь кирьялов оказался впервые, потому не вполне ориентировался, кто есть кто.

Сергей поставил кубок на стол, поднял взгляд на древлянина, вытер о его рукав жирные руки и уронил вальяжно:

— Отойди, человече, не загораживай мне солнце.

В общем, правду сказал: Скиня и впрямь заслонил собой заходящее светило.

— Ты что творишь! — взревел древлянский князь, отдергивая руку.

— Я? — Сергей сначала сделал вид, что не сразу понял суть претензии, а только потом «сообразил». — Ах это! Так я обычно руки о собачью шкуру вытираю, но нет же собаки, а тут ты… подвернулся. Чего кричишь, как выпь болотная? Вина мне принеси. Видишь, чара пустая?

Скиня охренел. И не он один. Тишина наступила такая густая, что можно ложкой есть.

Стемид прикрыл рот ладонью: улыбку спрятал. Скиня был ему никто, а своего названого сына он знал неплохо: намечалось развлечение.

Олег тоже знал Сергея-Вартислава. И тоже был не против немного поразвлечься. И заодно напомнить примчавшемуся с жалобой Скине о настоящей табели о рангах.

— Это не отрок, — чуть усмехнулся киевский князь. — Это князь деревлянский Скиня.

— Не отрок? — изобразил удивление Сергей. — Князь? Что ж он тогда на пир пришел в такой рубахе? — И Скине, недружелюбно: — В моей дружине даже отроки за княжий стол в шелках садятся. А ты, видать, жадный? Приберег достойную одежу? Или отца моего Стемида не уважаешь?

Скиня только рот открывал-закрывал. Беззвучно. И багровел понемногу.

— Не серчай, Вартислав-княжич, — вместо деревлянина ответил Олег. — Не жадный Скиня. Нет у него ни твоей удачи, ни одежд шелковых. А ты, он говорит, его еще беднее сделал. Коней у его дружинников отнял. Так ли?

— Разве это кони? — презрительно фыркнул Сергей. — Клячи. Я их хоть сейчас верну.

То, что Олег назвал его княжичем, а Скиню только по имени, Сергей оценил.

— Ну вот и хорошо, — одобрил Олег. — Слышишь, Скиня: вернут твоим дружинникам лошадок. Княжич Вартислав слово держит.

— Ага, — подтвердил Сергей. — Пусть забирает. И мне за обиду: гривну серебром.

— Какую еще гривну, Дерзкий?

Надо же. Прорезался голос у деревлянина.

— Я же сказал: серебряную, — пояснил Сергей. — Иль ты тугоухий? Серебряную гривну за оскорбление, которое мне твои бестолочи нанесли. С другого я бы вдесятеро взял, но раз ты такой бедный, гривны хватит. Ну или отроков своих мне отдай. Мой друг кирьяльский князь Корлы их у меня за гривну купит, вот и будем в расчете. — Сергей повернулся к соседу: — Купишь отроков, Корлы? Они ж тоже лесовики. Будут тебе зверя зимой бить, а летом дома ладить. Или еще что полезное. Купишь, Корлы?

И подмигнул.

Можно было обойтись и без подмигивания. Корлы, умница, все схватывал на лету.

— Я вроде холопов ныне изрядно набрал, — солидно произнес он. — Но то ромеи. Они к нашим холодам непривычны. А этих почему бы закупами не взять? Что на них в дороге потрачу, после к долгу добавлю.

За столом оживились. Не каждый день племенной князь своих дружинников в закупы отдает.

Древлянин, вопреки ожиданиям, не вспылил. Опомнился. Осознал, что его или провоцируют, или ниже низкого держат. И то: одни варяги вокруг, включая великого князя. И он для них никто. Чужак. И показал, что голова у него не только чтоб насекомых в шевелюре разводить.

— Великий князь! Я к тебе за справедливостью шел! — с пафосом воскликнул Скиня. — Вижу теперь, какова она, твоя справедливость!

Повернулся и зашагал к воротам. Не торопясь. Давая возможность Олегу его остановить. Он ведь не один такой, союзный. Другим тоже интересно будет узнать, как русь младших князей привечает.

И Олег его ожидания оправдал. Остановил.

— Погоди, князь! Ты ко мне с обидой пришел, да. И я тебя услышал и рассудил по справедливости. Ты сказал: коней у тебя забрали. И, видишь, княжич Вартислав по слову моему коней тебе вернет. Но справедливость требует выслушать всех. И выходит: не только твоих людей обидели. Давай же мы и княжича послушаем, раз о справедливости речь зашла. Говори, княжич, мы все тебя слушаем!

— Да просто все, княже, — Сергей неторопливо поднялся, перешагнул через скамью, вытер рот ладонью. — Я со своими людьми к ромеям ходил со словом от всего воинства нашего по воле совета княжьего. Седмицу без малого с важными людьми ромейскими толковал, а нынче утром вернулся. С добрыми вестями, кстати. Но об этом я позже скажу. А на пути к своим меня его дурни скудоумные, — кивок на Скиню, — перехватили. Ограбить хотели. Копьем в лицо тыкали, сумы забрать грозились. Не разглядели в темноте, что я не один.

— Ты слышал, князь, как он воев моих обозвал! — воскликнул Скиня. — Прилюдно оскорбил!

— Да разве же это оскорбление? — Сергей усмехнулся. — Что бывает, когда шавка глупая с голодухи к медвежьей добыче сунется, думаю, всем ведомо. Одного моего гридня хватит, чтобы этих межеумков за Кромку отправить. Ну да я добрый был, ведь вести и впрямь хорошие для всех вез, потому бить дурней не велел. А коней прибрал для того, чтобы