Хроники «Бычьего глаза» Том I. Часть 2 - Жорж Тушар-Лафосс

во дворце наших королей, и низведения испанской монархии на роль второстепенной, державы. Его величество значит хочет завоевать Голландию и сам назначить границы этим дерзким купцам, и этим же ударом желает у Испании отнять остальную часть Нидерландов, прекрасные обитательницы которой, во время путешествия двора вы прошлом году выказали покорность и многим молодым вельможам дали доказательство преданности.

На прошлой неделе был большой пожар у Гито: госпожа Севинье, ищущая повсюду предметов для писем, нашла в этом случае предмет превосходный. Вчера мне показывали копию с ее рассказа дочери написанного на другой день после пожара; его можно сравнить с картиной пожара Трои. Но что значит характер: маркиза не утерпела чтобы не описать Гито в развевающейся рубашке, госпожу Вовине, в коротенькой юбке, с голой шеей, в особенности белую жирную грудь Геркулеса, одним словом секретаря венецианского посольства… Впрочем надобно иметь слишком быструю проницательность, чтобы обратить внимание на такие подробности на пожаре; если только сами не горят не менее сильным пламенем.

Супружеский процесс господина и госпожи Курсель служит теперь предметом всех разговоров; он развлекает самых мрачных меланхоликов, ибо может ли быть что забавнее, как обращение к верховному суду, чтобы быть признаным за рогоносца.

– И что, вы любезнейший, наделали, – сказала однажды Нинон тяжущемуся мужу: – очень может быть парламент вас решит постричь в монастырь… Эти господа не слишком верят рогоносцам; в общей эпидемии совсем и не распознаются степени болезни.

Вероятно однако же супруга-ответчица побоялась приговора, потому что в субботу вечером ушла из своего монастыря, переодевшись лакеем. За неимением лучшего, Курсель доволен своей судьбой. Вчера за обедом у госпожи Ман он захотел извиниться, что не усвоил еще моды носить парик и объяснил, что у него на лбу два бугра, которые мешают применению этого обычая. Все еще смеялись, когда вошел Олонн.

– О, – сказал, наклоняясь ко мне Ла-Рошфуко, сидевший за столом рядом со мной: – вот два человека, которые не могут держаться вместе в одной комнате.

Острота начала переходить от одного к другому и смех возобновился.

Вот благородная мысль, маркиза Лувуа; я спешу занести ее в свою летопись из страха, чтобы она не улетучилась. Министр этот подал государю проект учреждения королевского дома инвалидов. Его величество две недели тому назад принял этот проект с восторгом: он желает, чтобы постройка здания была начата в этом же году. Учреждение, достойное великого царствования: государство, должно дать приют храбрым, которые посвящают ему свою жизнь, и у которых не хватает сил добывать себе средства к существованию. Итак, мы больше не увидим скитанья по деревням старых воинов без хлеба, без одежды, искалеченных, но которые приобрели целые области своему государю и почести своим начальничкам.

В этом году у нас также есть архитектурная академия – новый цветок в венце бессмертия, который потомство присудит Кольберу.

Между придворными дамами возникло резвое различие: наши экзальтированные красавицы приняли прическу, изобретенную Мартеном: это волосы обстриженные, очень низко по всей голове и которые вьют естественно… с помощью сотни папильоток. Голова женщины, обкорнавшей себя подобным образом (таково настоящее слово), походит на кочан цветной капусты. Понятно, что эта завивка не допускает никакого убора[69]; король не любит этой новой моды; он говорит откровенно дамам, что она их портит; поэтому можно предположить, что обкорнанные головы не уйдут далеко.

Граф Эстре производит сильное впечатление при дворе приключениями из своего путешествия на Гвинейский берег. Конечно, кто является издалека, тому вольно рассказывать, что угодно, потому, что никто не станет поверять его. Вчера он нам рассказывал, как ходят там капоники у крещеных негров. Торжественный их костюм состоит из шапочки на голове и легкой мантии на левой руке, а остальное – как сотворила природа. Госпожа Олонн й Ла-Ферте находят этот обычай, удачным.

Госпожа Тианж, не видавшая Гвинейских каноников, находит, что слишком много простоты, красноречия и непринужденности для всех в проповедях Бурдалу.

– Этот проповедник, – говорила она однажды на выходе у королевы: – слишком говорит по душе народу, и души благородных не могут воспользоваться его проповедями. Слово Божье не может быть одинаково для дворянства и для разночинцев… Служители алтаря не должны забывать, что это две весьма различные породы человечества.

– Без сомнения, – отвечал маршал Граммон, который входил в это время: – сам черт не делает тут ошибки и если ему приходится поджаривать дворянина, он поджаривает его особо и употребляет для этого: розовое дерево.

Набожная Мария-Терезия смеялась как и все придворные при этой шутке старого воина, и только перекрестилась, потому что было произнесено название злого духа.

Вчера на вечере у госпожи Шон я слышала кое-что о последнем совете. По-видимому, Кольбер в некоторых докладах хотел еще дать почувствовать свою ферулу и потом счел обязанностью извиниться в своей суровой откровенности, ибо король сказал ему, как; передал Теллье:

– Господин. Кольбер, вы не опасайтесь за уменьшение моей дружбы; при ваших услугах это невозможно, но необходимо их мне оказывать, так как я того желаю и верить, что я делаю все к лучшему. Не рискуйте же снова рассердить меня. Например, о флоте – рассмотрите, удовлетворяет он вас или нет, желаете ли изменить что-нибудь. Говорите откровенно, не стесняясь; но раз что я решил, я не потерплю ни малейшего возражения.

Вся система управления Людовика ХIV заключается в этих немногих словах. Перехожу, однако же, к прическам.

Я очень хорошо знала, что окарнанные головы недолго продержатся; но как все почти наши дамы обстригли волосы, которые не растут с такой скоростью, с какой появляются новые моды, то необходимо было устроить полу-прическу, с тех пор как вышла из употребления глупость, придуманная Мартеном. Теперь волосы, разделенные на две части и взбитые с обеих сторон, образуют большие крученые букли, одну над другой и которые не спускаются ниже уха. Эта прическа выказывает свежесть кожи, оживляет черты, придает нечто оригинальное и молодит немного пожилых. К этой прическе можно прибавлять несколько бантов; если позволяет длина волос, можно спустить на грудь один легкий локон. Вчера я видела в Бургундском отеле герцогиню Сюлли и госпожу Креки, причесанных подобным образом. Сегодня утром королева велела обстричь свои прелестные волосы, подчиняясь новой моде; а вечером ножницы Ла-Вьен не могли удовлетворить желающих – он должен был взять в помощь девицу Ла-Борд: некогда парки не обрезали более.

Комедия «Плутни Скапена» поставленная Мольером на театре, – фарс для забавы народа; но я видела многих придворных, которым она весьма понравилась и это ни мало не подкрепляет двойной природы, которую госпожа Тианж усматривает в роде человеческом. Относительно вкуса мы убеждаемся ежедневно, что между