Адмиралы Грейги: оклеветанные и забытые - Наталья Колева

они были, просто мне не попадались. Итак, Турецко-Египетский конфликт и подготовка русской эскадры. Вассал Турции, паша Египта Мехмед-али, восстал против султана и пошел на него войной. Султан оказался в отчаянном положении: у него не было ни денег, ни времени, чтобы собрать новую армию. Сын Мехмеда Ибрагим, накануне, в битве при Конии, разгромил турецкую армию. Султан Махмуд обратился за помощью к державам, но французские дипломаты в помощи отказали. Николай I ещё до битвы предлагал помощь султану, тот медлил с ответом, видимо рассчитывая на Францию и Англию. Но подготовка нашей эскадры началась. В письме Главному командиру Черноморского флота и портов А. С. Грейгу от 23 октября 1832 года, начальник Морского штаба А. С. Меншиков писал, что необходимо подготовить фрегат для дипломатической миссии в Константинополь[133]. В следующем письме Меншиков просил Грейга написать, какие меры следует принять для вооружения Черноморского флота к ранней весне 1833 года[134]. Морскому министерству были даны распоряжения о возможной отправке флота в проливы, а русскому послу при Оттоманской Порте А. П. Бутеневу, 24 ноября было дано право требовать от Грейга немедленного прибытия военных судов. В этот же день, в письме Грейгу, Меншиковым был сформулирован план действий: «Вооружить 5 линейных кораблей и 4 фрегата и по требованию Бутенева отправить их в Константинополь». После отправления первой эскадры предписывалось распорядиться «о …следовании остальной части Черноморского флота в подкреплении первой»[135]. Изначально командование эскадрой предполагалось отдать Грейгу, но с оговоркой «если позволит его здоровье». Здоровье не позволило и назначен был Лазарев. 15 ноября 1832 года Меншиков писал Грейгу: «Из сообщаемого с сим вместе высочайшего повеления № 104 в. в. пр-во изволите усмотреть, что Черноморский флот повелено ныне же вооружить. Обстоятельства могущие возникнуть от успехов египтян, могут так же понудить в течении ещё зимы к высылки в море наших эскадр, а посему е.и.в, полагая, что слабость вашего здоровья может вам воспрепятствовать самим идти в столь дурное время года с флотом, желает, чтобы командование в море представлено было к-адм. Лазареву, но в таком только случае, ежели в.в. пр-во сочтет нужным оставаться на берегу или здоровье ваше не позволит вам быть постоянно на флоте, что, впрочем, совершенно зависить будет от вашего ближайшего, милостивый государь, усмотрения». В ответном письме Меншикову адмирал Грейг писал: «Милостивый государь кн. Александр Сергеевич. С чувством глубочайшего благоволения прочитал я в письме вашей светлости слова Всемилостивейшего снисхождения Его Императорского Величества к слабому моему здоровью, и к крайнему сожалению должен уведомить вас, милостивый государь, что ненадежность состояния оного принуждает меня воспользоваться таковым монаршим снисхождением в представлении другому принять начальством над изготовляемым ныне в кампанию флотом. Посему, назначая к командованию им к-адмирала Лазарева, я по крайней мере утешаюсь мыслью, что при настоящем случае служба ничего не потеряет, имея начальником флота адмирала, коего известные до сего опытность, усердие и деятельность ручаются за отличные действия его по возлагаемым на него вновь обязанностям». А уже 26 ноября 1832 года Лазарев написал письмо другу Шестакову: «По секрету: 22-го сего месяца получено секретное повеление немедленно изготовить весь Черноморский флот к походу, т. е. вооружить, несмотря на холодное зимнее время, и снабдить провизией, которой только на два месяца в магазинах и более взять негде. Грейг в тот же день дал мне знать по секрету же, назначил меня командующим флотом. Голова идет кругом! Сколько бы то приятно было при хорошем устройстве, так теперь предвидится много неприятного, и боюсь, чтобы не исполнилось по пословице (что повадился кувшин по воду ходить!). Недавно в Севастополе было 13 градусов морозу. В командах большая часть рекруты, из коих 6000 поступило в нынешнем году, большею частью чуваши, черемисы…, а кроме того ещё 2000 поляков. На многих кораблях более 30 человек нет старых людей. Придется учить тогда, когда надобно действовать – и кого учить? Народ самый дряной и хилый. Магазины пусты, словом сказать, все против меня вооружается, а ответственность предвижу не малую. Нечего делать, не все красненькие деньки! Подкрепляю себя той только надеждой, что при теперешних обстоятельствах всякий другой, не многим бы лучше делал. Завтра еду в Севастополь и начну там возиться, как черт в болоте! Причины, побудившие вооружить флот, неизвестны, но догадка есть, что для помощи бедному султану! Только прошу тебя всё, мною здесь сказанное как старому приятелю содержать в совершенной тайне до того времени, как оно само собою сделается известным»[136]. Комментировать, как «героически» действовал Лазарев, не буду, приведу слова, более значимого и известного человека подходящие к случаю, Василия Осиповича Ключевского: «Бездарные люди – обыкновенно самые требовательные критики: не будучи в состоянии сделать простейшее из возможного и не зная, что и как делать, они требуют от других совсем невозможного».

3 января 1833 года Меншиков писал Грейгу, что «если от Бутенева последует требование о помощи, эскадра Лазарева должна идти в Босфор и там связаться с Бутеневым. Без его распоряжения в боевые действия вступать запрещалось; если Турция откажется от содействия России или в правительстве Порты произойдут изменения: эскадре надлежит продолжать крейсирование в виду пролива». 10 января Грейг сообщил Меншикову, что «предписал контр-адмиралу Лазареву выйти ныне же с эскадрой на рейд и состоять в совершенной готовности отправиться по первому повелению в море…». 12 января не заставил себя ждать и рапорт Лазарева: «…полагая, что в. св-ти любопытно знать о теперешнем состоянии эскадры… я имею честь вас уведомить, что корабли (флагманский) «Память Евстафия», «Чесма», «Анапа», «Екатерина II», фрегаты «Эривань», «Варна», «Архипелаг» и бриг «Пегас» пришли наконец в такую готовность, что по первому повелению выйти кое-как в море могут; суда сии стоят ещё в гавани, ибо недостаток в морской провизии вывезти их на рейд не позволяет, что к приучению как офицеров, так и нижних чинов весьма неудобно». То, что провизии на судах хватит на 2–2,5 месяца, писал раньше. Теперь о кораблях, которые «кое-как» в море выйти могут. «Память Евстафия» спущен в 1830, тимберован (отремонтирован) в 1836, выведен из строя в 1850 году. «Чесма» построен по чертежу Грейга в 1828 году, тимберован в 1833–34, выведен из строя в 1841 году. «Анапа» так же по чертежам Грейга в 1829 году, выведен в 1850 году. «Екатерина 2» был в действии с 1831 по 1850 г. «Эривань» с 1829 по 1837. «Варна» с 1830 по 1838 г. В практическом плавании последний был с 1834 по 1837 год. Во время Абхазской экспедиции с корветом «Мессемврия» попал в шторм и выбрашен на берег.