Погоня за генералом - Александр Александрович Тамоников

все время прислушиваясь. Ему не нравилось, что он не слышит даже дыхания спящего.

«А может, он и не спит, — пришла в голову мысль. — Может, он услышал звук открывающейся двери и теперь тоже прислушивается. Надо было мне переждать немного. Не торопиться и зайти в квартиру чуть позже. Дать ему уснуть…»

Но было уже поздно поворачивать обратно и что-то переиначивать. Глеб решил постоять несколько секунд и послушать. Сначала он ничего не услышал, как ни напрягал слух, но через несколько секунд услышал далекое, спокойное и ровное дыхание, которое может быть только у спящего человека. Но и тогда он не стал торопиться. Выждав еще с минуту, снова пошел, оторвавшись от стены, в глубь комнаты. Нельзя сказать, что в помещении совсем уж было черно и непроглядно. В окно светил месяц и отчасти разгонял черноту. Но не настолько, чтобы можно было, как в песне, «иголки собирать».

Глаза Глеба уже привыкли к сумраку, он неплохо различал очертания предметов и потому вовремя остановился, увидев, что чуть не наткнулся на комод. Кровать, на которой спал генерал, стояла как раз за этим комодом, одним боком упираясь в стену. Слева от кровати угадывались стул и тумбочка. Глеб посмотрел на спящего генерала и подумал, что надо бы прихватить с собой не только его самого, но и его одежду. Осторожно снял со спинки кровати висевшие на ней ремни, кобуру с пистолетом, достал пистолет из кобуры и наставил его на спящего генерала. Затем выдвинул ящик тумбочки, свободной рукой пошарил внутри и вытащил какую-то папку, но рассматривать ее не стал. Тихо отошел от кровати и, плотно прикрыв окно, задернул шторы. Удовлетворенно кивнув, Глеб наклонился к Золенбергу, от которого разило спиртным, и негромко, но так, чтобы его услышали, сказал по-немецки:

— Мой генерал, пора вставать. Русские пошли в наступление.

Глаза генерала открылись и уставились на Глеба. Он явно еще не до конца проснулся и потому не понял, что перед ним стоит не его шофер, а какой-то явно незнакомый ему человек в форме… В полутьме форму и звание будившего его различить было невозможно.

— Что случилось? — приподнялся он на локте и тут только увидел наставленный на него его же собственный пистолет.

Голова генерала Золенберга опять упала на подушку, и со стороны этой головы раздался еле слышный стон досады и бессилия.

— Вы все правильно поняли, генерал Золенберг. Это похищение, — подтвердил догадку немецкого офицера Шубин. — Мне не хотелось бы вас убивать, поэтому давайте тихо встанем и оденемся. Это для начала…

Он отошел к окну, давая возможность генералу встать с кровати.

Тут чуть слышно скрипнула дверь.

— У меня есть фонарик, могу посветить, — предложил вошедший в комнату Одинцов.

— Давай, но только свети им вниз или вверх, чтобы не слепить глаза, — ответил Глеб.

Вспыхнул неяркий свет, и в небольшой комнате стало немного светлее.

Золенберг сидел на кровати и смотрел в сторону окна, возле которого стоял Шубин.

— Не переживайте, — обратился к нему Глеб, — я закрыл окно и задернул шторы. Лучше одевайтесь, если не хотите выйти из этой комнаты в одних кальсонах. Времени у нас не так уж много. И поживее! — дернул он стволом в сторону генерала, видя, что тот не торопится выполнять его приказание.

Золенберг послушно начал натягивать на себя брюки и сапоги, накинул на плечи мундир и, оглядываясь на Глеба, сказал:

— Мне нужен мой брючный ремень…

— Ничего, обойдетесь без ремня. Руки у вас пока не связаны, вот и придержите галифе, — ответил ему с усмешкой Одинцов. — Топайте на выход, герр генерал.

Шубин шагнул к Золенбергу и, взяв его за рукав, чуть подтолкнул к выходу, при этом приставив пистолет к спине генерала.

— Это чтобы вы даже не думали шуметь и звать на помощь. Вы ведь не считаете, что нас в городе только двое? — спросил он.

Золенберг промолчал и неторопливо прошагал к выходу из комнаты. Вышли на улицу и втроем направились к машине генерала. Из-за машины показался Энтин и, открыв заднюю дверцу, подтолкнул Золенберга, давая ему понять, что он должен сесть в автомобиль. Но тот все медлил, оглядываясь по сторонам в поисках спасительного патруля или еще кого-то, кто мог бы помочь ему выпутаться из этой передряги. Он понимал, что убивать его сразу не станут, по какой-то неведомой ему сейчас причине он нужен этим людям живым. Чуть в стороне, на дороге, стоял грузовик с выключенными фарами, и Золенбергу не было видно, есть ли кто-то в грузовике или нет — слишком уж далеко от них стояла машина. Глаза генерала уже настолько привыкли к темноте, что он смог рассмотреть и понять, что все окружавшие его люди одеты в немецкую форму. Один из них — даже в форму офицера вермахта.

И тут из ворот дома неподалеку выехал мотоцикл, в котором сидели два немца — один за рулем, а второй, с автоматом в руках, в коляске.

— Давай-ка живее! — Шубин подтолкнул Золенберга и надавил ему ладонью на затылок, чтобы нагнуть голову и протолкнуть в салон автомобиля.

Но генерал неожиданно оказал сопротивление и, упираясь, громко крикнул, привлекая к себе внимание мотоциклистов, которые, как назло, ехали как раз в сторону похитителей.

— Помогите! Меня похищают! — успел крикнуть он и, получив от Энтина удар прикладом автомата по затылку, начал оседать наземь.

Его подхватили и засунули в машину. Энтин залез следом и захлопнул за собой дверцу. Глеб буквально влетел на переднее сиденье и плюхнулся в кресло возле сидевшего за рулем Зеленчука. Одинцов быстро обежал автомобиль, открыл дверцу и уже садился в салон, когда сидевший в мотоцикле автоматчик открыл по нему и по машине огонь.

Машина резко дернулась с места и понеслась по дороге. Одинцов, в которого по счастливой случайности не попала ни одна из пуль, выпущенных автоматчиком, запрыгивал в салон автомобиля уже на ходу. Фары грузовика, до этого момента тихо стоявшего на дороге, вспыхнули ярким светом, осветив при этом выехавших перед грузовиком мотоциклистов. И тотчас же из кабины грузовика раздалась автоматная очередь. Мотоцикл, успевший отъехать на несколько метров от машины, подпрыгнул, словно наткнувшись на невидимую преграду, и начал заваливаться на бок.

— Кучно легли, — довольный своей меткостью, высказался Жуляба, подмигнув при этом сидевшему за рулем грузовика Малкину. — Жми, Егор! Надо нам выбираться из Бродов. Сейчас весь город на уши встанет, чтобы нас поймать.

Но говорить Малкину о том, что надо «жать», не было уже никакой надобности. Грузовик тронулся, что называется, с места в карьер и, лихо вильнув вправо и обогнув перевернувшийся мотоцикл, рванул следом за генеральским «Опелем».