Конн Иггульден - Чингисхан. Пенталогия (ЛП)

Аландар вздохнул с облегчением. В конце концов он доложит хану о победе.

– По-моему, сегодня до битвы все-таки дойдет. Отправь пять тысяч в ущелье, где врагов видели в первый раз. Пусть думают, что провели нас. Основная часть туменов протиснется… здесь. – Он показал на брешь между холмами, где можно было развернуться и напасть на войско, подняв пыль. – Не спеши, генерал. Если там главные силы Хубилая, приближаться и ввязываться в бой не станем. Так мы удержим их, пока не подтянутся ханские тумены.

Аландар обернулся и посмотрел на восток, откуда спешил на помощь Арик-бокэ.

– Вот-вот подоспеют еще четыре тумена, потом ханские… Последние подойдут завтра к вечеру, тогда я дам новые приказы.

Ферих почувствовал, что орлоку полегчало: он наконец принял решение. Командир коротко поклонился, уже предвкушая, как одурачит тех, кто вздумал одурачить ханское войско.

Пять минганов рванули к первой долине, потом Аландар приказал основной части туменов развернуться и гнать к холмам. Воины повиновались с радостным волнением. Облачко пыли видели все и заранее представляли замешательство лжехана, когда они появятся с другой стороны и, как волки, вопьются ему в бок.

Аландар въехал в ущелье первым, его тумены – следом. Орлок надеялся, что просчитал все возможные маневры Хубилая, хотя понимал, что людей у лжехана больше. Как бы то ни было, он не мог не радоваться, что поставил капкан на того, кто хотел его обмануть. Не ошибки с неудачами сделали Аландара командиром ханского войска. Он вдруг вспомнил Серянха, орлока Мункэ. Тот не сберег хана, был разжалован и сейчас сражался простым воином в одном из туменов. «Ладно, хоть жив остался», – подумал Аландар.

Он въехал на затененный участок, с обеих сторон окаймленный крутыми склонами. Где-то справа от него Хубилаевы воины еще надеялись застать его тумены врасплох. Аландар наклонился к шее коня, руку опустил на длинный меч. Холмы понемногу расступались, яркое солнце высветило зеленую долину. Послышались звуки битвы – минганы Аландара схлестнулись с теми, кто надеялся вовлечь в бой основные его силы. Вокруг натягивали тетивы – воины готовились засы́пать врага стрелами. Поводья они временно оставят – чтобы пустить коней галопом, хватит коленей. Ритмичный стук подсказывал Аландару, когда четыре копыта разом отрывались от земли. Луком в тот день он не воспользуется, хоть и привязал его к седлу. Орлок чувствовал радостное волнение своих воинов, их судорожное дыхание – они жадно глотали воздух, который резко похолодал, когда холмы расступились, и авангард выехал на яркое солнце. Воины не боялись ничего, а вел их он, Аландар. В отличном настроении орлок вытянул шею, высматривая врага.

Изумление и досаду почувствовали воины Аландара, когда обогнули холм и глянули вниз на долину, тянущуюся к востоку. Проезжающие кричали, показывая на долину; из тысячи глоток вырывался протяжный вой, который постепенно затихал.

Кони в долине и впрямь были, целые тысячи. Кони без всадников – это мог заметить даже самый неопытный воин. Аландар, разинув рот, смотрел на юных арабов, криками и пинками подгонявших беспокойное стадо. Каждому коню привязали к хвосту по большой ветке, которая волочилась по сухой земле и пылила.

От страха у Аландара засосало под ложечкой. Если это ловушка, где тогда Хубилаевы тумены? Орлок бездумно перешел сперва на легкий галоп, потом на шаг. Воины последовали его примеру. Они нервничали, понимая, что угодили в ловушку, но источника опасности еще не видели.

Аландар резко развернулся в седле: сзади послышались крики, предупреждающе затрубили в рог. Тумены до сих пор тянулись по расселине меж холмами. Позади, в полумиле от них, что-то творилось. Орлок громко выругался и, дернув поводья, резко остановил коня. У начала ущелья натягивали тетивы, от гулкого эха их звон напоминал жужжание пчел.

На миг у Аландара мысли перепутались. Долина слишком узкая, тумены не развернешь. Враг атаковал, а его воины не могут сражаться… Аландар поднял руку, веля скакать вперед. Если попасть на открытое место, снова появится шанс маневрировать. Воины рванули, не обращая внимания на крики и свист юных арабов. Колонна растянулась. Слева от себя Аландар заметил движение и чуть не закричал от досады, сообразив, в какое положение попал. С дюжиной личных охранников он выбрался из колонны. Его тумены неслись вперед, на открытое место, и у Аландара упало сердце.

За холмами во всю прыть скакали монгольские воины, аккурат к его флангам. Аландар мог лишь крикнуть в знак предупреждения, но его воины все равно попали под атаку, одновременно с тыла и с фланга. Орлок оскалился и обнажил меч. Враги затянули его, куда хотели, но на этом игры закончились, настало время битвы. Генералы Аландара отдали приказы, и навстречу напирающим с фланга врагам понеслись первые стрелы. Вот оно, единственное преимущество над стремительной колонной, – Аландар мог задействовать больше лучников для атаки вражеского авангарда.

Первые стрелы долетели до врагов, когда их авангард растянулся в шеренгу из пятидесяти человек. Аландар в ужасе смотрел, как враги поднимают громоздкие щиты, которыми ловили стрелы в воздухе. Ничего подобного у монгольских воинов орлок прежде не видел. Тяжелые луки врагам приходилось держать двумя руками. Военачальники Аландара уже разворачивали людей навстречу врагу. Приказы долетали до командиров минганов и хунганов. Колонна перестраивалась в шеренгу. Маневр этот не из легких – останавливались целые тысячи, – но он проводился.

Едва в душе Аландара затеплилась надежда, враги бросили щиты и подняли луки. В тающем пространстве между армиями загудели быстрые стрелы. Аландар понял, что его туменам вовремя не перестроиться, и поморщился: вражеские лучники начали обстреливать мечущихся воинов. Перед глазами мелькнула черная полоска – что-то ужалило в плечо так, что Аландар покачнулся в седле, и улетело прочь. Другая стрела попала в коня – вошла ему в горло по самые перья. Бедняга начал кашлять и захлебываться кровью.

Конь упал – перепуганный Аландар едва успел выбраться из седла. Его туменам следовало отступить, другими словами, мчаться прочь от нападающих. Еще следовало укрепить фланги на случай атаки с той стороны. В голове мелькали взаимоисключающие приказы, вариантов спастись не придумывалось. Ярко светило солнце, стрелы пролетали мимо, а Аландар и бровью не вел. Стражники выжидающе смотрели на него, но орлок бездумно вскочил на свежего коня и точно отрешился от всего. Тумены на время остались без командира.

Командиры почувствовали замешательство военачальника и сообща восполнили нехватку приказов. Воины даже заволноваться не успели – поступили новые распоряжения, и их снова куда-то повели. Джагуны-сотни собрались в плотную группу, подготовившись отразить фланговую атаку, пока тумены орлока не выберутся из долины.

Возможно, битву и удалось бы спасти, только противостояли Аландару ветераны сунской кампании. В разгар сражения их шеренги находили друг на друга, поэтому основной удар всегда наносился на слабейших участках строя противника. Когда обе стороны схватились за мечи и пики, они встали насмерть.

У туменов, оставшихся в долине, наконец появилось больше места для маневра, и Аландар потрясенно покачал головой, увидев, какая сила напирает с тыла. Он думал, там не более нескольких тысяч воинов, как ему померещилось утром. Но холмы изрыгали воинов под знаменами Хубилая в таком количестве, что Аландар понял: надо было двигаться меж холмами, там враги нанесли бы меньший урон. Врагов оказалось почти в два раза больше, и арабские пастухи разинув рты наблюдали, как воинов Аландара берут в кольцо, бьют и крошат.

Орлок видел только хаос, всадники так и мельтешили перед глазами. Он с самого начала плясал под дудку Хубилая – осознать такое было мучительно больно. Всюду летали стрелы, всюду падали убитые и раненые. В жуткой толчее он не мог отличить своих от чужих, а вот враги, похоже, не терялись. Стражники защитили орлока от истошно орущего воина – мечами отвели его копье от Аландара. Нападение вывело того из транса, хотя от досады сосало под ложечкой. Следовало отступить – других вариантов не осталось.

Свой рог Аландар потерял, когда пал его конь, поэтому крикнул одному из офицеров. Тот поник, сообразив, в чем дело, но несколько минорных нот выдул, потом еще раз, потом еще. Зов словно утонул в хаосе битвы, хотя внимание к Аландару и его трубачу привлек. Стрелы будто нехотя взмыли в воздух и жужжащим дождем упали там, где стоял орлок. Одна впилась трубачу в грудь и пронзила пластинчатые доспехи. Трубач скорчился, а Аландар разозлился, подъехал к раненому и вырвал рог у него из рук.

Дыхание сбилось, но орлок поднял рог и повторил сигнал. Не сразу, но ему ответили несколько человек, которые так просто покинуть поле боя не могли: враги не позволяли. Воины Аландара отступали по трупам друзей. Мечи высоко подняты, копья зажаты горизонтально – врагов надо отгонять.